На исходе почти четырехлетнего правления Александра Лебедя председатель краевого Законодательного собрания Александр Усс в одном из интервью, отвечая на вопрос, считает ли он, что находится в оппозиции к губернатору, сказал:
– В оппозиции можно быть какой-то позиции, какой-то линии, а у нас в управлении Красноярским краем никакой линии я не вижу вообще. Находясь у власти почти четыре года на посту губернатора, Александр Иванович Лебедь не имеет никакой программы развития края, никакой социально-экономической программы. У губернатора сменилось почти пятьдесят заместителей, около десятка начальников финуправления. Поэтому, если рассматривать состояние хаоса в крае как некоторую линию, то по отношению ко всему этому я являюсь оппозиционным. Я считаю, что по меньшей мере краем надо управлять.
С весны 1998 года, когда Валерий Зубов проиграл губернаторские выборы, Красноярский край оказывается в центре внимания федеральной прессы, поскольку здесь развернулась «битва за активы», в которой наряду с местной элитой участвовали крупные российские и иностранные игроки. В Сети осталось огромное количество материалов о сражениях того периода, пересказать которые невозможно даже в самом кратком изложении, поскольку их даже прочесть тяжело: утопаешь в бесчисленных подробностях гадко написанного детективного романа, нашпигованного путаными юридическими комбинациями, вооруженными захватами, загадочными смертями.
Без особого преувеличения можно сказать, что основным промыслом того четырехлетия стало рейдерство. Число банкротств подскочило в десятки раз.
В январе 1999 года Лебедь заявил: «Я абсолютно сознательно пошел в губернаторы, чтобы пройти эту школу. Поставил перед собой задачу – решать все проблемы правовыми, так сказать, демократическими методами. А вот когда пойму, что этим ничего не добьешься, тогда начну крушить». По всей видимости, «понимание» пришло к генералу достаточно быстро – крушил так, что клочья летели.
Для нас же, красноярцев, главный итог этой эпопеи заключался в том, что региональная исполнительная власть рассматривала край как поле боя, а не территорию, на которой живут люди, ждущие перемен к лучшему, ради чего и проголосовали за новую власть. За многие десятилетия у жителей края появилась стойкая привычка, что каждый большой начальник оставляет после себя на память нечто вещественное – мосты, театры, заводы – или «статусное»: фестивали, чемпионаты, новые традиции. Если не считать кадетских корпусов (как память о том, что губернатор был хорошим военным) и возвращения в город Ивана Шпиллера, та власть не оставила после себя ничего. Более того, в «генеральский» период начинают чахнуть прежние начинания – метро, международные фестивали и чемпионаты… Правда, на то же время приходится расцвет «фонтанного» строительства в Красноярске, брусчатка, пальмы и прочее, а также создание вокруг краевой столицы «кольца продовольственной безопасности» – но все это исключительно творчество Петра Пимашкова, который генерала и тех, кто за ним, на свою территорию упорно не пускал.
Сам Лебедь преподносил свои энергичные действия как борьбу с местным криминалом, который будто бы уже прибрал к рукам промышленность края. То есть внушалось, что «нехороших» собственников должны сменить «хорошие», что производство будет эффективнее, если отказаться от непрофильных активов…
Судя по всему, такими же «непрофильными» для генерала были население и оставшиеся краевые элиты, поскольку первому он даже не стремился нравиться, а вторых – от большинства депутатов ЗС до красноярского землячества в Москве – единодушно восстановил против себя. Сплотил против себя и основные местные СМИ, однако прессу не гнобил – не из приверженности к свободе слова, а из величественного презрения к ней.
