Депутаты Законодательного собрания края работают над проектом бюджета, который был внесен исполнительной властью на рассмотрение парламентариями еще 15 октября. В пятницу – 13-го – пройдут публичные слушания по бюджету, а уже на следующей неделе состоится первое чтение.
Обывателю сложно разобраться в нюансах бюджетного процесса, насыщенного огромным количеством цифр и специальной терминологией: дефицит, госдолг, субвенции… Мы пригласили губернатора Красноярского края Виктора ТОЛОКОНСКОГО в редакцию и попросили максимально доступно рассказать: каким будет 2016 год – таким же напряженным, как нынешний, хуже, лучше?
В прошлом году в это время экономический кризис в стране еще не проявил всех своих граней, прогнозы были противоречивыми. В 2015-м большинство жителей страны почувствовали его на себе: разбушевалась инфляция, выросли цены на продукты питания, упали доходы населения, остановились некоторые производства. Теперь эксперты более единодушны, и их оценки оптимизма не вызывают. Но это в целом по стране. А какова ситуация в нашем Красноярском крае, который, как известно, обладает более высоким запасом прочности благодаря крупнейшим экспортно ориентированным предприятиям – таким как «Норильский никель», «Полюс Золото», «Ванкор», РУСАЛ…
В обычное время жизнь этих промышленных гигантов нас как-то мало волнует: мол, я рядовой учитель, врач, дорожник, шофер – какая мне-то польза. А вот теперь появилась обеспокоенность: наше богатство как-то нам поможет? Социальные выплаты, пособия, субсидии сокращаться не будут – доходов в бюджете хватит? Строительство начатых объектов, тем более новых, что к универсиаде, – не остановится? Дорожный ремонт не свернется? Богатый урожай, собранный нашими сельчанами, продовольственную безопасность гарантирует?
Опора есть
– Виктор Александрович, уже год мы живем в изменившихся экономических условиях. Одни эксперты уверяют, что экономика достигла дна и вот-вот начнется подъем, другие – дальнейшего падения не миновать. Каково ваше мнение?
– Здесь задействованы самые разные факторы. Одни способствуют росту экономики, другие его сдерживают. Сказать, что в следующем году мы имеем очевидные перспективы для подъема, я не могу. Номинальные доходы населения находятся на прежнем уровне, а реальные даже снизились. Это приводит к падению спроса на товары и услуги. Бизнес, в свою очередь, не спешит вкладываться в экономику, которая растет слабо. Для него привлекательнее хранить деньги на депозитах.
Но не торопитесь драматизировать. Для нашей экономики падение курса рубля несет плюсы. В крае много базовых, экспортно ориентированных отраслей промышленности: нефтегазовый, металлургический секторы, ряд других производств. Они получают возможность продавать свой товар на мировых рынках по меньшей цене, повышают свою конкурентоспособность. Этой ситуацией нужно успеть воспользоваться, пока рынок не адаптировался и не стали расти внутренние издержки.
– Как это сказывается на бюджете?
– Есть нюансы, но в целом эффект позитивный. Мы в этом году получим отчислений от налога на прибыль предприятий на 11–12 млрд рублей больше, чем в прошлом. Так будет и в следующем.
– А если рубль вернет прежние позиции?
– Этого уже не произойдет. Даже если цена на нефть резко пойдет вверх. Но и основания для дальнейшего падения исчерпаны. Думаю, курс рубля в 2016 году будет практически стабильным.
Нет худа без добра
– Президент страны тоже призывал воспользоваться моментом, обратить внимание на отечественного производителя. Есть ли успехи у края в области импортозамещения?
– С таким валютным курсом импорт становится невыгоден. И дело даже не в санкциях. Простой расчет. Потребители продукции, которой на российском рынке мало или нет, начинают искать возможности замещения. Долговременный, конечно, фактор, и пока сказывается фрагментарно. Но то, что он способствует росту, совершенно очевидно.
Приведу в пример РУСАЛ. На целом ряде красноярских заводов компания осваивает производство совершенно новой машиностроительной продукции: специальных погрузчиков, кранов. Раньше проще было купить в Европе. Сейчас техника стала вдвое дороже – появился смысл производить ее самим. Аналогичные процессы идут и в нефтяной отрасли. Мы их отслеживаем, стимулируем господдержкой, определенными гарантиями.
Больше возможностей появилось у перерабатывающей промышленности. За счет снижения импорта закупочные цены на местную сельхозпродукцию держатся на приемлемом для крестьян уровне. Это серьезно стимулирует отрасль. Многие производства на селе сегодня оживают. Дополнительный покупательский спрос уже сейчас ощущается и в легкой, и в пищевой промышленности.
Главный итог уходящего года
– В 2015 году нам удалось сохранить позиции прошлого года по валовому региональному продукту. В условиях кризиса это достижение, если учесть, что страна потеряет как минимум 3 % ВВП.
– Исполнение бюджета ожидается бездефицитным?
– Нет, он будет исполнен с плановым дефицитом в 17 млрд рублей. Для нашего бюджета эта сумма не такая уж и большая, если бы не накопленный госдолг в 70 млрд. Увеличение его даже на миллиард – это очень плохо. В целом по нынешнему году доходы вырастут на 25 млрд рублей, расходы – на 12.
А вот на 2016 год плановый дефицит заложен в размере 11 млрд. Это ближе к техническому показателю, то есть к нормальной плановой работе.
– А нынче ближе к техническому – не получилось?
– В 2015 году мы осознанно пошли на некоторый рост расходов. Начни подрезать – стратегически бы подорвали развитие региона, настроения в обществе. Рост расходов проявляется по всем главным направлениям. Мы увеличили зарплаты и социальные выплаты – а это большие дополнительные суммы. На 5 % повысили зарплаты бюджетникам в прошлом году, а нагрузка в 5 млрд легла на краевую казну в году нынешнем. И ведь их надо было дополнительно найти.
По указу президента прошло увеличение зарплат основных категорий бюджетников – учителей, воспитателей, врачей. Но ведь есть еще младший, технический персонал – нянечки, санитарки, уборщицы. Их труд тоже очень важен. Он влияет на многие вещи: безопасность, удобство, общую культуру. Там зарплаты ушли в совершенно иррациональный минимум – 5–6 тысяч рублей. Поэтому мы приняли решение: с 1 июля каждый работающий в бюджетной сфере (если полный рабочий день) не должен получать зарплату ниже прожиточного минимума. В реальности увеличение зарплат составило 60–70 %. Не так много, но в годовом исчислении это почти 3 млрд дополнительных расходов.
Непросто было это сделать. Далеко не все регионы приняли подобные законы.
А еще дополнительный миллиард – индексация льгот по коммунальным услугам, иным выплатам.
Осознанно мы увеличили ассигнования на дорожное хозяйство – муниципалитеты получили дополнительно 1 млрд на внутрипоселенческие дороги. На плечи 2015 года легли окончательные расчеты за ремонт театра Пушкина, строительство футбольного манежа, начало строительства двух перинатальных центров в Норильске и Ачинске, реконструкцию памятников культуры в Енисейске… Я не мог дать себе морального права отказаться от социальных проектов, принятых до меня, хотя цена их – миллиарды.
Еще в 2004 году был принят федеральный закон о 100-процентной оплате услуг ЖКХ. Прошло более 10 лет. В крае эти услуги оплачиваются населением на 80%. А 20% дотируются бюджетом. Это огромные суммы.
В полном объеме финансируются действующие льготы для всех, кому они положены. Как бы трудно ни было, мы нигде не допустили срывов. А ведь льготно-социальный пакет у нас в крае самый большой в России. Вместе с расходами на зарплату – это 100 бюджетных млрд.
Год особого значения
– И все же: 2016 год будет хуже или лучше?
– Надеюсь, он будет более эффективным и сбалансированным. Мы создали источники потенциального роста, которые еще не успели дать отдачу. Например, построен огромный свинокомплекс в Большой Мурте. В следующем году он даст прирост в 20 тысяч тонн мяса. Богучанский алюминиевый завод начал выдавать первую продукцию. Сегодня это немного, в следующем году как минимум 150–200 тысяч тонн алюминия. Соответственно, увеличится рост глиноземного производства в Ачинске, перевозки по железной дороге. В октябре запущена технология производства нового вида топлива на ГХК в Железногорске.
– А что со строительством жилья? Скептики ожидали падения вдвое.
– К концу года сдадим даже больше, чем в прошлом году. А в 2016-м – этот год для края будет особо значимым – начнем строительство большого количества объектов универсиады. Объем работ резко увеличится. Строительство подтянет за собой смежные отрасли – производство кирпича, цемента. Мы уже сейчас чувствуем – будет не хватать, поэтому стимулируем прирост мощностей.
Надеюсь, в следующем году мы запустим производство подакцизных товаров на заводе «Шушенская марка». Изучаем возможности восстановления мощностей на заводе «Минал» в Минусинске. Что-то нарастим в Красноярске. Их доля в общей налоговой массе станет существенно заметней. Плюс растущий объем дорожного строительства. Большой объект – четвертый мост через Енисей – не закончен: он будет иметь продолжение глобальной реконструкцией улицы Волочаевской стоимостью 7 млрд рублей.
– И Федерация в деньгах не откажет?
– Мы подписали соглашение о софинансировании этого объекта: 50 на 50. Уже на 2016 год в федеральном бюджете заложено 1,8 млрд рублей. За три года дорогу построим.
Так что в следующем году у нас будет прирост валового регионального продукта процента на 2,5–3. С ростом доходов на 12–13 млрд по отношению к бюджету 2015 года. Хотя, я думаю, в мае в рамках корректировки бюджета сможем и доходы, и расходы увеличить.
О госуправлении и управленцах
– Нынешнюю кампанию по борьбе с коррупцией называют беспрецедентной по масштабам – более 5,5 тысячи чиновников страны получили реальные сроки, под следствие попадают первые лица региональной власти. Как вы ее оцениваете?
– Это нормальная работа. Дан сигнал власти, всей системе управления, всему обществу, что коррупционные проявления никто терпеть не будет. Уровень коррупции остается настолько высоким, что тоже является тормозом для развития экономики.
– Дела, возбужденные в отношении краевых чиновниц, стали для вас неожиданностью?
– Я не могу высказываться по поводу следственных действий в отношении Вавиловой, но что касается заместителя министра экономического развития Маршалкиной, то расследуемый факт не связан с ее работой в правительстве. Он относится к периоду ее работы в дирекции по комплексному развитию Нижнего Приангарья. Но, конечно, работать дальше у нас она все равно не будет. Сам факт, что у нее есть какой-то бизнес, не соответствует моим требованиям к работе на государственной службе. Я запрещаю госслужащим заниматься любыми формами иной деятельности.
– По сведениям статистиков, в госсобственности края находится 45 предприятий, выручка которых в 2014 году составила 15 млрд рублей, а прибыль превысила в восемь раз показатели 2013-го. Получается, неспособность предприятий с госуправлением эффективно работать на рынке – это миф? Может быть, краю нужно расширить сферу своего присутствия в экономике…
– Сейчас как раз идет активная работа по обновлению краевых государственных активов. Она сложна и объемна. По-другому работает бывшая КРЭК, реорганизован аэропорт, совершенствуется аптечная сеть. Все активы возвращаются в краевую казну. Но самое главное – изменяется идеология работы таких активов. Для нашего края госпредприятия – это не бизнес, не стремление к получению доходов (хотя в убыток работать никто не позволит). Это необходимость сохранения социальной стабильности. Это нужно для устойчивого жизнеобеспечения, выполнения социальных функций.
Иногда стоит сравнить
– Многое впечатляет. Мосты строим – хорошо. С бюджетом не просели – значит замечательно. Но на кухнях люди говорят о другом – как тяжело стало жить. Цены растут, на работу устроиться трудно. Знаете ли вы об этом?
– Знаю. Я много езжу по городу, по краю, хожу пешком, разговариваю с людьми. И совсем не случайно, когда в декабре прошлого года произошла резкая девальвация рубля, я уже на следующий день принял целый ряд решений, которые были направлены на стабилизацию цен. По законам экономики: рубль упал вдвое – цены поднялись вдвое. Так ли это у нас? Каждую неделю я смотрю список из 25 позиций продовольственных товаров и 20 позиций лекарств. Слежу, как меняются цены. В среднем увеличение на 20 %. Да, не удержали. Но впервые темп роста цен на товары этой группы в Красноярском крае ниже среднероссийских. В России «продовольственная инфляция» 10–11 %, в крае – 8–8,5 %.
Вспомните, еще не изменился ни один ценник, а мы уже развернули уличную торговлю. Ярмарки проводили и будем проводить тысячами, по всему краю. Этим мы не только даем возможность населению купить товар подешевле. На этой основе мы заключили со всеми торговыми сетями ценовые соглашения. Исключили рост торговой надбавки, потребовали более тщательного поиска поставщиков. Почему они пошли на это соглашение? Потому что получили сигнал: не подпишете – будут с грузовиков торговать у вас на крыльце тем же, что у вас. Только без наценки.
– Да, многие недовольны сегодняшним днем, властью, несмотря на все 100 бюджетных млрд. Это похоже на иждивенческую позицию. А самому что-то сделать, инициативу проявить, о себе позаботиться… Время, когда все за тебя решало государство, ушло безвозвратно. Но не все это понимают. Почему?
– Социальная апатия и безынициативность у нас формировались на протяжении нескольких поколений. Поэтому особо упрекать людей нельзя. Сначала нужно многое изменить в государственной системе управления и регулирования. Мы напринимали таких сложных законов, что открыть человеку самый простой бизнес – дело архисложное. Столько условий и требований… Хотя во всем мире это достаточно просто.
– А может, и хорошо, что малый бизнес так жестко контролируют. Вот недавно в Красноярске установили массовый контрафакт производства пельменей – нечестно работают предприниматели. Если разрешать все и всем не глядя…
– Не глядя не надо. Но получить эффект в борьбе с продовольственным контрафактом можно легко и быстро.
– Каким образом?
– Мы все производителей обвиняем. А торговля вроде как ни при чем. Будь моя воля, я бы ввел в торговле полноценную административную и уголовную ответственность. Продал, к примеру, магазин поддельную водку – все, лицензии на продажу алкоголя лишился навсегда. Тогда бы начался самоконтроль. Магазины бы смотрели, что берут и выставляют на прилавок. И так во всем. Штрафы за нарушения должны быть такого размера, чтобы и в голову никому не приходило нарушать закон. Соблюдай – и будешь в порядке. И тогда какая разница, какой там штраф!
– И как создать такую систему? Ввести еще больше надзорных органов?
– Нигде в мире нет такого количества проверяющих, как у нас. Тем не менее люди за границей куда как более законопослушны. Это уже ментальность. Население может само контролировать соблюдение правил на дорогах, в торговле и даже налоговом законодательстве. Сейчас процентов тридцать трудоспособного населения страны деньги зарабатывают, но налогов не платят. Ремонт квартир, автомобилей, репетиторство, строительство дач… Возможно, они и рады бы иметь отношения с налоговой инспекцией, но государство их не замечает. Нет системы…
Чем прирастает слава красноярская
– До универсиады не так уж много времени. А заметных изменений облика города нет. Успеем ли?
– Успеем. Начнем строить в следующем году. Когда мы возведем все объекты, Красноярск будет другим. На правом берегу Енисея появится огромный семитысячный Дворец спорта с прилегающей территорией, построенный полностью за счет средств частного инвестора. На левом – на месте недостроенного крайкома КПСС в Советском районе – красивый Дворец спорта на 3,5 тысячи зрителей с бульваром и парковками. Встанут лыжный стадион, стадион для фристайла и сноуборда, объекты на биатлонном комплексе, в Бобровом логу. Будут построены шесть новых общежитий в студенческом кампусе СФУ, центр питания, который после завершения состязаний станет универсальным спортивным манежем. Конечно, новый терминал в аэропорту площадью 41 тысяча квадратных метров. Современный операционный корпус в БСМП и корпус в краевой больнице.
Тут уже все предопределено. Одновременно идет формирование программы благоустройства Красноярска.
– Край уже готовится к КЭФ-2016. Скептики недовольны: стоит ли в нелегкие кризисные годы тратить миллионы, что дает КЭФ нашему краю…
– Форум для нас очень важен. И я очень благодарен Александру Геннадиевичу Хлопонину – он вовремя придумал и раскрутил КЭФ. Все без исключения регионы многое бы отдали за наличие такой презентабельной «фишки».
Расходы на форум невелики, тем более бюджетные ассигнования на него я уже сократил вдвое. При этом мы не потеряем ни по качеству, ни по представительству. Но эффект, хотя и условно, можно подсчитать: на один миллион рублей затрат – один миллион долларов доходов красноярскому бизнесу, краю в целом.
Второе – это повышение внимания к краю со стороны федерального правительства. Без этого нельзя развиваться. Не было бы КЭФ – не было бы наверняка ни Нижнего Приангарья, ни центра кардиохирургии… В преддверии очередного форума нам проще, чем соседям, решать свои проблемы. Сейчас регионам практически нереально продвинуть крупные проекты. А нам выделяют 3,5 млрд рублей на строительство дороги от четвертого моста. Еще около 8 млрд федеральный бюджет передаст на строительство новой взлетной полосы в аэропорту Алыкель Норильска. СФУ вошел в федеральный проект по повышению конкурентоспособности лучших российских вузов и укреплению их позиций в международных рейтингах. Уже в следующем году, уверен, он привлечет повышенное внимание абитуриентов, в том числе из-за рубежа. А СФУ тоже заслуга КЭФ.
Без таких мероприятий очень трудно получить общественное и мировое признание. Если отойти в тень, чуть-чуть уступить кому-то – и все наработанное будет потеряно. Страна большая, и не могут все регионы развиваться в одинаковом темпе. Кто-то будет развиваться быстрее как лидер, активнее привлекать инвестиции. Нам важно обеспечить себе это лидерство во всем.
