Дед Мороз – это прежде всего дед, а уж потом – Мороз. То есть человек в возрасте. Если настоящий, конечно. Они же настоящие бывают, с Севера, которые на оленях в города приезжают. И ненастоящие, которые получаются из переодетых воспитательниц или пап. Мой сын в этом твердо уверен, а он специалист – сам не раз этих «поддельных» разоблачал, дергая за бороду.
А уж если мальчика переодеть в Деда Мороза – вообще смешно. Ни осанки, ни голоса. Но это смотря какой мальчик. Иной так сыграет – никто и не обратит внимания, что Дед Мороз слишком юн. Тут уже я сам специалист. Потому что первый раз был Дедом Морозом… в 15 лет!
В детстве я хотел стать артистом. Хотел – и стал. В 14 лет записался в народный театр при городском Дворце культуры. Хороший был театр, с традициями. Небольшой южный городок, в котором я родился и вырос, был до 1954 года областным центром. И в нем был настоящий драмтеатр, как раз в том здании, которое потом стало городским ДК. Даже часть старого коллектива сохранилась – бутафор, осветитель, костюмер, художник, а сам театр стал любительским. Много костюмов осталось, реквизита. Режиссер был у нас профессиональный, Александра Васильевна, ГИТИС окончила. Нас, молодых актеров, она огнем и мечом отучала от фрикативного южного «г». И отучила.
В труппе я был самый молодой, остальные ребята постарше, но ненамного. Лет 19, кажется, было нашему «аксакалу» Коле.
Репетировали. Давали спектакли, в основном сказки. С аншлагами. Помню, Льва Устинова ставили, «Город без любви». Популярный был тогда автор.
В ноябре 1977 года мне исполнилось 15 лет. И мы начали готовить к Новому году спектакль-сказку по пьесе Юрия Елисеева «Неразменный рубль». Мне досталась главная роль. Лентяя Тита, который по ходу спектакля набирается ума-разума, становится добрым и трудолюбивым. А помогают ему в этом волшебники – Добрый и Злой. Постановка была сложная – с музыкой, светом, гримом, беготней по залу, меняющимися декорациями. 10–12 действующих лиц. За полтора часа на сцене я раз пять переодевался – в купца, в дворянина, в генерала и даже в царя (корона, скипетр – все как положено). Потом снова в крестьянского парня. Причем мгновенно, заскочив за кулисы на пару секунд – там меня уже ждал костюмер. Костюмы были сделаны на кнопках. Генеральский мне очень нравился! С эполетами, аксельбантами, расшитый золотом. Из старых театральных запасов.
Прошел генеральный прогон, чиновники из горкома партии спектакль одобрили. Потом настали новогодние праздники, и началась работа. В городе висели афиши, где была и моя фамилия. По три спектакля в день давали! Причем бесплатно. За еду. Самодеятельность же.
В холле была наряжена елка, и там перед спектаклем Дед Мороз, штатный культработник дядя Женя, развлекал малышню. Но этого мы не видели, так как все уже были на сцене в полной готовности.
К концу новогодних каникул дядя Женя устал. Причем однажды до такой степени, что не мог вести елку. Спал в гримерке на диване. Директор ДК поливала его водой, но бесполезно – слишком много капель от усталости принял наш Дед Мороз.
И тогда директор возопила:
– Надо спасать ситуацию! Дети ждут! Кто?!
– Да я слов не знаю, я боюсь…
Все посмотрели на меня как на самого безбашенного. Я вздохнул:
– Надо так надо.
Я был худой и длинный. Но басок уже прорезался.
Меня быстро облачили в шубу и валенки, нацепили бороду, накрасили щеки румянами. Под шубу надели «толщинки» из стеганой ваты, для солидности. В них было жарко.
И я пошел к детям. Снегурочка, красивая девушка Тамара, инструктировала меня на ходу:
– Я все сама сделаю, ты только проси детей, чтоб стишки рассказывали, и подарки раздавай. Я выйду первая, а ты – когда дети начнут кричать: «Дедушка Мороз, выходи!»
Все прошло как по маслу. Я изо всех сил пытался говорить басом:
– Здравствуйте, дети! Долго я к вам ехал! Олени устали, сани сломались, разбойники хотели отобрать подарки… Но вот я к вам приехал…
Вошел во вкус и даже какие-то конкурсы устраивал. Буриме, кажется. Нужно было придумывать рифмы на слова: грелка – стрелка, Вовка – морковка, Европа… Один мальчик чуть было не выкрикнул слово в рифму, но Снегурочка его опередила: «Укропа!»
Потом я повел детей в зал, и тут случилась неожиданность. Какая-то девочка лет четырех устроила истерику:
– Хочу к Деду Морозу на ручки!
Ее мама смотрела на меня умоляюще:
– Возьмите, а то она не успокоится.
Пришлось брать. Девочка оказалась пухлая, увесистая.
Я шел с ней в зал, пыхтел и думал об одном: как бы не грохнуться, запутавшись в шубе. Ну ничего, сейчас дойду до сцены, поставлю ее на пол, а сам поднимусь.
Но не тут-то было! Девочка сучила ножками и орала, указывая на сцену:
– Хочу туда!
Пришлось подниматься вместе с ней. А ступеньки были крутые. И я все-таки грохнулся с них! В первые ряды, вместе с девочкой.
Но все обошлось, никто не пострадал. Девочку поймали зрители, меня спасла толстая шапка, так что головой я не сильно ударился. Даже борода не съехала.
Поднялся, сказал вступительные слова и нырнул за кулисы, где меня стали быстро переодевать к спектаклю.
Все это в тот день я повторил еще дважды. В конце Снегурочка Тамара сказала:
– А ты ничего, молодец. Детям нравится. Давай на следующий Новый год будешь постоянным Дедом Морозом?
Но на следующий год я уехал учиться в другой город, и с Тамарой мы увиделись не скоро.
Сейчас я могу играть Деда Мороза без всякого грима. С натуральной бородой. Она у меня уже белая, осветлять не придется. Надо только прекратить бриться месяца за три до Нового года.
И я это обязательно когда-нибудь сделаю. Конкуренты будут в пролете. Стоит только дать объявление: «Дед Мороз с натуральной бородой. Можно дергать. Дорого». Как думаете, можно брать втрое больше, чем берут эти, переодетые? А если еще оленей арендовать? Озолочусь. Надо только подходящую Тамару найти.
КСТАТИ…
У древних славян Мороз считался жестоким и злым богом. Он не дарил подарки малышам. Наоборот, их пугали Дедом Морозом: вот придет и унесет тебя в мешке, если маму слушаться не будешь! Позже, под влиянием православных традиций, Дедушка Мороз подобрел и стал уже сам одаривать ребятишек. Но сперва он дарил подарки только послушным. А хулиганов колотил палкой, которая потом стала волшебным посохом.
