К примеру, в СибГТУ 63 тысячи за семестр стоят специальности «информатика и вычислительная техника», «химические технологии» и еще несколько.
В СФУ впереди, как всегда, «мировая экономика» – 57 тысяч. Примерно тот же порядок цифр – архитектура, дизайн, некоторые инженерные профессии… Спрашиваю себя: готов ли платить столько за своего ребенка? Отвечаю – не готов. Однако при желании можно выучиться на психолога в том же технологическом – всего 17 тысяч. Да и многие дорогие специальности оказываются вдвое-втрое дешевле, если поступить на заочное.
Судя по всему, того радикального подорожания, о котором говорил новый министр образования Дмитрий Ливанов (60 тысяч – начальная цена на весь ассортимент), не состоялось. Все же перспектива не самая приятная, поскольку цены будут расти, и, как грозят, через четыре года бесплатное высшее образование исчезнет совсем. А значит, общая тревога приблизится к панике, поскольку народная любовь к высшему образованию безгранична: у нас больше половины взрослого населения имеет вузовские дипломы. Вопрос, к чему они клонят, будет раздаваться все чаще. И справедливо, поскольку действительно хочется узнать: куда?
Но вот удивительная вещь: любая попытка поговорить о платном образовании затягивает в воронку вещей, многократно проговоренных. Что ни возьми – хотя бы то же качество подготовки. Вузы винят школу, которая поставляет «сырой материал», работодатели в том же самом винят вузы.
По части социальной справедливости вообще полная безнадежность. Высшая школа нуждается в самородках, но все они из бедных семей, и потому учиться будут богатые бездари, и т. д. и т. п.
Отчасти ситуацию проясняют две позиции, которые своей откровенностью выламываются из общего нудного ряда. Первую почти синхронно высказали губернатор Ямало-Ненецкого АО Дмитрий Кобылкин и уральский «рабочий полпред» Игорь Холманских.
– Мы не обманываем родителей и говорим о том, что в ближайшее время нам не нужно такое количество детей с высшим образованием, – заявил губернатор.
Полпред призвал молодежь отказаться от вузов в пользу рабочих династий.
Холманских осмеяли, но, по-моему, зрил он в корень. Я, например, с такой ситуацией сталкивался. В сентябре 1983 года, когда я пробился-таки в «конкурсный» 9-й класс, учитель истории и обществоведения, она же директор школы, впала в крайнее беспокойство, начала валить всех по своим идеологическим предметам и чуть ли не каждую неделю собирать родительские собрания. «Товарищи родители, – взывала она, – вы видите, что ваши дети не способны освоить программу 9-го класса, институты им не по силам. Пока не поздно – в ПТУ! На КрАЗе ждут ваших детей!»
Лет через 15 мне открыл тайну этой трудной логики один заводской ветеран. В те годы условия труда были чудовищно тяжелыми, текучесть рабочих кадров зашкаливала за 100 процентов, а школа – кразовская, поэтому имела обязательства по поставке рабсилы. Выходит, в 83-м школа не выполнила обязательства. И таким вот немудреным способом нас отваживали от вузов в пользу ПТУ – поскольку сказать прямым текстом не могли. Никого, кстати, так и не выжили – мы были цепкие ребята.
Сейчас примерно та же ситуация. Потребность в рабочих огромна. Правда, непонятно, куда девать очевидный факт: среди рабочих 63 процента бедняков (данные Института социологии РАН), а вот среди «офисного планктона» – только 10. Что с этим делать – никто не говорит. Но, во всяком случае, ясно, куда и почему река течет…
Другую откровенность высказал аналитик Александр Гордеев:
– Уровень развития экономики и состояние общества диктуют весьма низкие требования к выпускникам вузов.
Недавно рассказал знакомый: на его предприятие поступил мальчуган с дипломом. Выяснилось – не знает, что такое электромагнит. Главное в другом: молодого специалиста оставили на работе. За воротами-то – никого. Мальчугана я вспоминаю всякий раз, когда слышу о необходимости подтягивать сферу образования к потребностям экономики – особенно местной.
Предприятия, выпускающие по-настоящему умный продукт (спутники, например), свои потребности худо-бедно закрывают, большей частью за счет ведомственной системы образования. Но таковых – единицы. Чтобы узнать, каковы истинные потребности краевой экономики в целом, достаточно посмотреть вокруг. Много ли нужно бакалавров, чтобы лес валить и алюминий плавить? Вот именно… Все перспективы, как и прежде, уходят в офисно-торговую бесконечность.
Всем хочется жить, но хочется как-то порознь. Вузы хотят денег, молодежь – в вузы, экономика жаждет рабочих рук – и ни в одной точке эти «хотелки» не пересекаются. Однако найти точку можно, если, как учил Конфуций, вернуть вещам их истинные имена. Например, для начала сделать высшее образование действительно высшим, то есть тем, что СПОСОБНЫ (и не по кошельку) иметь очень немногие. И производство сделать именно производством (ценностей), а не перекачкой ресурсов. Может быть, тогда нынешние страхи начнут утихать.
