Лавочка закрывается По краю снова прокатилась волна инспекций. Некие строгие люди проверяют, платят ли владельцы заведений общепита деньги некой общественной организации. По описанию похоже на рэкет. По сути это рэкет и есть, только он вроде как «в законе».

Директор некоммерческой общественной организации, рэкетирующей трактирщиков, жалуется в интервью: у меня не хватает рабочих рук, у нас всего два инспектора на весь Красноярский край. Как же они уследят, исполняют ли в энном придорожном заведении, театре или гостинице музыку правообладателя? Поэтому приходится штрафовать тех, кто поближе. Однажды оштрафованные покорно платят – причем, что интересно, фиксированную сумму. Казалось бы, должна быть прямая зависимость между количеством использованных произведений и суммой, но так, вы понимаете, считать проще. Один кабак – десять штук. Десять кабаков – сто штук.
Проблема с данной некоммерческой организацией вот какая – никто толком не может объяснить, откуда она взялась, чьи интересы защищает и на каких правовых основаниях осуществляет свою деятельность. До недавнего времени таких организаций было несколько, так что потенциальные нарушители авторских прав не понимали, кому платить. А чеков эти люди не выдают… Теперь вроде бы организация одна, она самостоятельно устанавливает расценки – с концертных выступлений, к примеру, и десятину может потребовать – и полностью подпадает под действие антимонопольного законодательства, однако УФАС по этому поводу не дергается. Ибо и там, и там сидят люди, которые зарабатывают на жизнь тем, что контролируют действия других людей. Родственники-свойственники.
В разных регионах действия означенной организации воспринимают по-разному. В Новосибирской области, к примеру, власти на ее желания не то чтобы плевать хотели, но не откликаются. Мы же немного просим, восклицает глава некоммерческой общественной организации, всего-то один процент! Вот у вас на дне города звучит 50–60 композиций российских и зарубежных авторов – это где-то миллиона на полтора, вы нам 15 тысяч отдайте и живите спокойно. Разве это деньги?
Кстати, о зарубежных авторах. Тут в Россию недавно приезжала малоизвестная английская группа Deep Purple, так ее тоже оштрафовали за нарушение авторских прав – почему, дескать, не заключили договор об исполнении песен Гиллана, Гловера и прочих Лордов с российской некоммерческой организацией? По закону, оказывается, означенная организация может защищать права даже тех, кто ее об этом совсем не просит. В чем смысл, спросите вы? В том, что авторам отчисляется лишь часть авторских отчислений. Остальное идет на содержание штата – будем говорить прямо – паразитов и дармоедов.
У нас в крае означенные паразиты сумели найти поддержку, по их же словам, с представителями прокуратуры и УВД. И это очень грустно, потому что на месте сотрудников прокуратуры и УВД я бы сперва поинтересовался, что за люди вообще эти самые некоммерческие общественники. А на месте хозяев заведений запросил бы у них полный перечень авторских произведений, которые нельзя исполнять без согласия правообладателя. От «А» до «Я».
Тут, конечно, возможны юридические коллизии самого разного толка. Многочисленные лазейки в законах позволяют самозванцам защищать права Deep Purple от Deep Purple (кстати, знает ли об этом казусе президент Медведев, у которого Deep Purple любимая группа?) и взыскивать деньги даже с владельцев радиоприемников. Не менее многочисленные прецеденты демонстрируют сильную юридическую шаткость авторского рэкета – их действия не раз и не два были оспорены в суде и признаны незаконными. Меня сейчас больше занимает моральная сторона дела. Вот мы о каких-то прорывах говорим, обновления ждем, а тем временем плодим одну паразитарную структуру за другой. Для работы инспектором в авторском обществе не надо иметь ни образования, ни профессии, ни прилежания – только нахрап. Не надо заканчивать СФУ. Не надо его даже начинать. Обзавелся жетоном, надел клетчатые штаны – и ты уже на работе.