«Убедительно прошу вас при назначении меня на поселение учесть мою профессию, я драматический артист, работаю 17 лет, – на желтоватой бумаге четкий ровный почерк, текст сквозит отчаянием сильного человека. – Снимался в ряде звуковых фильмов, работал в театрах Москвы, Ленинграда. Прошу дать мне возможность работать как артисту в каком-либо театре Красноярского края. Убежден, что окажусь полезным актером и человеком. Георгий Жженов».
Жизненные пути
В архиве Главного управления МВД по краю, как и в любом другом хранилище, – ряды полок, папки, папки, папки. Но это не просто листы бумаги, сшитые в дела, – это судьбы людей, попавших под колеса нашей истории. Жизненные пути, в один миг сменившие направление и теперь вплетенные в историю Красноярского края. Врачи, учителя, художники, композиторы, артисты, философы – аристократия, белая кость, как сейчас сказали бы – звезды. Все они в одно мгновение превратились во «врагов отечества», статья 58 Уголовного кодекса РСФСР. Все это – тоже наша история, открытая с шумом в 90-х и теперь медленно погружающаяся в небытие как тема «позорная и немодная».
На территории края в советское время находилось больше 20 лагерей ГУЛАГа, крупнейшим из которых был Норильлаг – созданный для строительства промышленного гиганта в 1935-м и закрытый в 1956-м. После его упразднения документация была передана в архив МВД.
Умному – достаточно
Дела тех, кто освободился из лагеря, уничтожались сразу после выхода человека на волю – остались только учетные карточки. Например, Льва Гумилева, который для простых заключенных лагеря был просто зэком, участвовавшим в заполярных конкурсах поэзии. В Норильск философ прибыл в 1939-м и до своего освобождения в 1943-м успел поработать землекопом, горняком меднорудной шахты, книгохранителем библиотеки на руднике, техником-геологом, лаборантом-химиком. Если человек погибал, его дело сохранялось. И теперь мы имеем возможность узнать, как работала машина репрессий.
Но в нашем регионе были не только «сидельцы», но и «поселенцы». Их наблюдательные дела также хранятся у нас: в них нет протоколов допросов, свидетельских показаний, все содержится в уголовных делах. В наблюдательном – биография, опись имущества, справки, прошения, данные о том, как отмечался поднадзорный по месту высылки, обязательства не покидать место поселения. Скупой канцелярский язык, который лучше учебника рассказывает нам о событиях того периода. Как говорили древние, умному – достаточно: после нескольких часов в архиве начинаешь отчетливо понимать дух того времени.
Гастроли по лагерям
«Проводила антисоветскую агитацию, высказывала клевету на ВКП(б) и советское правительство, на политику советской власти и условия жизни трудящихся в Советском Союзе», – обвинительное заключение набрано на печатной машинке, в нем описывается «деятельность» той самой Анны Книпер-Тимиревой, последней любви Колчака. Мало кто знает, что это большое чувство стало причиной ее хронических «гастролей» по лагерям и поселениям. В 1920-м – два года за связь с адмиралом Колчаком. 1925-й – три года за связь с иностранцами и белыми офицерами. 1950-й – ссылка на поселение за антисоветскую деятельность, освобождена в 1954-м. Эта «социально-опасная личность за связи с контрреволюционным элементом» была по профессии работником театра, зав. бутафорией. Показателен в наблюдательном деле ответ на письмо, в котором Анна Васильевна просит разрешить ей приехать из Енисейского района в Красноярск – для того чтобы участвовать в оформлении краеведческого музея.
«Сообщите устно председателю артели, что ссыльной-поселенке А. В. Книпер-Тимиревой выезд в г. Красноярск в краеведческий музей для составления эскиза «Уголок природы» – разрешить не можем», – читаем в ее личном деле. В чем причина такого отказа? В том, чтобы ограничить свободу не только личности, но и свободу творчества людей, которые в этих обстоятельствах хотели быть полезны обществу.
За какие грехи?
Георгий Жженов, оказавшийся «врагом народа» и в первый раз арестованный из-за того, что в 1938-м пообщался в поезде с иностранцем, написал не одно прошение об изменении вида работ. В другом, уже менее сдержанном, читаем:
«Гражданин начальник! При определении места жительства для поселенца вы обычно считаетесь с профессией поселенца. Почему в условиях поселения я оказался в одном положении с поселенцами, не имеющими никакой квалификации? Почему? За какие грехи?»
Прошение было услышано – с 1949-го по 1953-й Георгий Степанович играл в Норильском Заполярном театре драмы, где лагерным театральным художником была Ольга Бенуа, играли Евдокия Урусова (урожденная княгиня, актриса Театра им. Ермоловой), Виталий Головин (сын певца Большого театра, обвиненный в убийстве Зинаиды Райх). Говорят, это время было золотым веком Заполярного театра.
«Наследник из Калькутты»
Еще один заключенный Норильлага знаменит полудетективной историей с приключенческим романом. Роберт Штильмарк работал топографом на знаменитой стройке № 503 («мертвая» железная дорога до Игарки, которая так и не была построена) – осужден за «контрреволюционную агитацию». Там Роберта, известного журналиста, приметил бригадир-зэк, которому очень хотелось выслужиться перед начальством. А для этого нужно было написать роман – исторический и приключенческий, что и должен был сделать Штильмарк. Так в холодной лагерной бане на листках почтовой бумаги за 14 месяцев родился блистательный приключенческий роман «Наследник из Калькутты», который должен был выйти под двумя фамилиями – самого автора и его покровителя. Идея бригадира не увенчалась успехом – роман желаемого действия не возымел, он был издан под фамилией автора в 1958 году и несколько раз переиздавался. Автор так и не убрал из текста абзац, в котором было зашифровано послание о соавторе: «лжеписатель, вор, плагиатор».
Письма приходили мешками
Перечислять известных людей, разделивших судьбу с простыми гражданами, имена которых нам ни о чем не говорят, можно долго: это и Ариадна Эфрон, жена Буденного, пианист Ананий Шварцбург, геолог Николай Урванцев, составивший карту архипелага Северная Земля, Григорий Колюсский, который, отбывая наказание в Норильске, изобрел вакцину от цинги, дядя Александра Ширвиндта, под руководством которого был составлен Исправительный кодекс РСФСР (и по нему он же отбывал наказание); отец Савелия Крамарова, в его деле содержится справка о рождении сына. Александр Крамаров покончил жизнь самоубийством в ссылке в Туруханске в 1951-м, когда его сыну было уже 17. Каждая история, содержащаяся в тоненьких папках, достойна своего романа. И уж точно достойна того, чтобы о ней помнили. Сохранить эту память могут только родственники – посторонним людям доступ к архивным документам закрыт. Но даже близким нельзя, например, их копировать или фотографировать, а уж тем более забрать дело себе. В отделе реабилитации жертв политических репрессий ГУ МВД по краю вспоминают о том ажиотаже, который был после торжественного вручения Георгию Жженову его дела – и только единицы знают, что передали ему копию страниц (и то не всех), настоящей была только «корочка».
Сотрудники отдела – труженики, которые позволяют восстановить то, что можно назвать исторической справедливостью. За все время существования этого структурного подразделения (с 1991 года) было реабилитировано более полумиллиона человек, отбывавших наказание в Красноярском крае. В начале 90-х письма с просьбами о реабилитации приходили мешками: сотрудники отдела буквально жили на работе. Сейчас этот поток иссяк, хотя работа есть всегда – еще не все нашли своих.
НА ЗАМЕТКУ
Узнать о судьбе своих родственников можно, отправив запрос в отдел реабилитации. Вся необходимая информация на сайте в разделе «Информация по выдаче справок о реабилитации жертв политических репрессий».
Телефоны для справок: 245-98-14, 245-99-45, 245-98-05 и 245-98-29.
Более подробная информация об этом историческом периоде и его значении для нашего региона – на сайте красноярского отделения общества «Мемориал».
ПОМНИМ
30 октября – День памяти жертв политических репрессий. В этом году традиционно памятные мероприятия пройдут в Культурно-историческом центре. Откроются они в 14:30 выставкой Музея вечной мерзлоты «Лоскутки памяти в полотне истории», продолжатся молебном и небольшим концертом ансамбля «Вольница». Все желающие присоединиться к поминальным мероприятиям могут прийти с фотографиями своих родственников, пострадавших во времена репрессий 30–50-х годов прошлого столетия, и почтить их память. Вход свободный.
