Зима, 2011 год. Еду по трассе М-8, от Москвы до Костромы каких-то 300 километров. Белый снег, церкви вдалеке каждые 15 километров и кресты вдоль трассы. Через 100 метров. И ведь дорога ровная, без крутых поворотов, относительно новая – откуда, откуда столько крестов? Тогда еще подумалось, что у нас в Сибири, слава богу, такой вариант сохранения памяти о безвременно ушедших не практикуется.
Однако недавно заметила, что и наши дороги стали «обрастать» траурными венками. Некоторые эксперты называют это явление культурным феноменом, который говорит о нас как нации намного больше, чем все исследования, вместе взятые.
Когда все началось?
Венки на столбах, кресты и памятники вдоль дорог – все это проявление «спонтанной меморализации», как называют это культурологи. Оказывается, корни этого нужно искать в далеком прошлом.
Первые кенотафы – «пустые могилы», памятники в месте, где никто не похоронен, – появились очень давно. В Древнем Египте и Древней Греции уже были известны случаи, когда над пустой могилой устанавливался памятный знак. Самый знаменитый кенотаф за рубежом – в Лондоне на улице Уайтхолл – памятник неизвестному солдату, погибшему в Первую мировую. У нас – Могила Неизвестного Солдата на Красной площади, памятная стела на месте гибели Пушкина на Черной речке и неофициальные – например, на месте гибели Виктора Цоя на шоссе Слока – Талси или стена Цоя на Старом Арбате.
Такие сооружения стали центром притяжения, местом паломничества для многих поклонников известных людей, некой заменой семейному месту поклонения – могиле на кладбище, где собираются родственники ушедшего. Или, как в случае с военными мемориалами, – национальным символом, местом, где можно отдать дань памяти тем, кому мы обязаны мирным небом над головой. Это общественные «святыни», необходимость которых никто даже не пытается оспорить, – память об этих людях в народе жива. И жить будет долго.
Венки на столбах и кресты вдоль дорог – явление принципиально другого порядка. Это личная память и скорбь, ставшая достоянием общественности. В Интернете, в СМИ время от времени появляются призывы «Не нужно превращать города и дороги в кладбища». Но на эти призывы, похоже, мало кто обращает внимание.
В правовом поле
Венков и крестов на наших дорогах появилось настолько много, что в 2013 году в Думу поступил законопроект о запрете любой кладбищенской атрибутики в придорожной полосе. После жарких дебатов Дума закон отклонила. Но сам факт появления такого документа говорит о наличии проблемы, к которой мы, видимо, скоро вернемся. Сейчас же в обществе нет единого отношения к тому, хорошо это или плохо – оставлять траурные знаки на месте трагедии. Одни уверены, что это вгоняет нашу и без того депрессивную нацию в еще большее уныние. Кто-то считает: венки – один из вариантов социальной рекламы для лихачей: мол, смотри, что случилось с теми, кто выпивал и превышал скорость. Однако, как уверен Александр Марков, начальник информационно-аналитического отдела КГКУ «КрУДор» – предприятия, отвечающего за наши краевые дороги, лихачей венками не пронять:
– Говорить о том, что это сдерживающий фактор, напоминающий о правилах дорожного движения, не приходится – бестолковому водителю все равно. Он помнит об этом километр или два, а потом все равно едет как обычно.
Отношение к такому виду поминовения у «КрУДор» однозначное – все придорожные мемориалы вне закона. Установка в придорожной полосе чего бы то ни было – рекламных конструкций, памятников – по закону должна быть согласована с собственником дороги. При этом ни одного подобного обращения в отдел эксплуатация автодорог и безопасности дорожного движения не поступало, хотя «кладбищенские атрибуты» появляются с завидной регулярностью. С «малыми формами» – цветами и венками – разбираются подрядчики. Памятники и кресты, как признались нам в организации, стараются не трогать – берегут чувства родственников.
Не верят в воспитательную функцию венков и в ГИБДД.
– Мы понимаем горе близких, потерявших родного человека, – комментирует Ксения Смоловус, старший инспектор по пропаганде полка ДПС ГИБДД МУ МВД России «Красноярское», – однако нахождение венков на дороге неблагоприятно сказывается на настроении и отвлекает водителя от дорожно-транспортной информации.
Новые язычники? Не только
Культурологи видят в этом проявление неоязычества – воскрешение архаичных ритуалов, которые остались у нашего населения, что называется, на уровне подсознания.
– В массовом сознании живы представления о том, что дух находится неподалеку от места смерти, – объясняет Наталья Копцева, профессор СФУ, декан факультета искусствоведения и культурологии гуманитарного института СФУ. – Подношением мертвых цветов, венков люди пытаются увековечить память и бессознательно воспроизводят фундаментальный архаичный обряд. Все религиоведы и культурологи сейчас фиксируют всплеск такого магического архаического начала именно у постсоветских людей – оно по сути господствует в современном мировоззрении. Как бы люди себя ни называли, например, православными, их реальные религиозные ритуальные практики сейчас архаичны.
Такое возрождение архаики, по мнению ученых, происходит, когда страну начинает лихорадить – меняются известные социальные институты, истончается «духовная ткань». Именно поэтому на Западе, где сильны позиции официальной церкви, венков на столбах мы не увидим.
Однако, как отмечает профессор, не только о проявлении архаики может говорить такое поведение – «отклонения» в религиозной обрядовости можно считать и знаком противостояния глобализации и унификации мира: пусть все православные во всем мире делают так, а мы будем поступать по-другому. Будем вешать венки на то место, где погиб человек, будем чтить его память там, а не на кладбище и в храме.
Социологи идут дальше и приводят исследования о том, что памятные знаки на «незапланированном» месте появляются, когда люди не верят в справедливое расследование личной катастрофы. Так, сразу после обрушения подпорной стены на Свободном в 2013 году буквально в тот же вечер рядом с местом трагедии появились живые цветы и свечи, а потом на восстановленной лестнице долго висел траурный венок. Может, именно поэтому наши дороги пестрят венками? Может, так родственники пытаются напомнить о том, что виновные в ДТП не были наказаны? При условии, что сводки ГИБДД больше напоминают хроники военного времени, а по числу пьяных нарушителей за рулем Красноярский край уверенно держит первое место, в такую версию тоже веришь.
Глазами священника
«Это говорит о духовной жажде»
Петр БОЕВ
священнослужитель
– Все, что происходит спонтанно, зачастую есть область бессознательного. Бессознательное – это то, что существует вне возможности самоконтроля. Поэтому, с одной стороны, люди освободились от религиозных обычаев, а с другой – постоянно пытаются вернуться к ним. Один из главных бессознательных страхов человека – это смерть и все, что с ней связано. Именно поэтому люди так не хотят говорить и думать о ней. Но человек, даже если уже умер, не уходит из памяти, снов и мистического сердца как вместилища всех переживаний. И эти-то переживания стремятся вырваться наружу, найти свое воплощение.
Поскольку кто-то или мы сами закрываем себе вход в религиозное, духовное, адекватно мистическое – единство с Богом, то и рождается иная религиозность – спонтанная. А она, еще не облагороженная и не окультуренная, приобретает самые разные формы, о эстетике которых тут говорить нет смысла.
Важно то, что это говорит о духовной жажде, которую ничто не может вытеснить и заменить. Особенно если это касается осмысления смерти.
