Вслед за Годом литературы наступил Год кино, о чем было объявлено указом президента, подписанным еще в октябре 2015-го. Сверхзадача та же, что и всех прочих тематических годов, – поддержать отечественного производителя, улучшить состояние отрасли в целом.
Применительно к российскому кинематографу планы государства выглядят так: доля наших фильмов в кинопрокате должна повыситься на 20 процентов и составить около половины. Для этого разработан целый комплекс мер по поддержке прокатчиков, модернизации киностудий, продвижения российского кино в регионах и особенно в малых городах, где планируется дотировать местные кинотеатры.
Другая важная составляющая Года кино – внедрение в сознание граждан патриотизма и вообще жизненного позитива. В пояснительной записке к указу президента говорится о том, что принципы отечественной киноиндустрии все больше соответствуют культурной политике государства, и необходимо это сближение продолжить.
В соответствии с указом на всех уровнях власти разрабатываются планы мероприятий, в том числе и в Красноярском крае – об этом в подробностях можно узнать на сайте Года российского кино.
Путем Голливуда
Какой вклад могут внести регионы в развитие «важнейшего из искусств», если все кинопроизводство (а также сопутствующие отрасли – образование, пресса, критика) сосредоточено в Москве и Санкт-Петербурге, – вопрос, заслуживающий отдельного разговора. Что касается собственно перспектив развития и возможностей по поддержке нашего кино, то дискуссии на эту тему начались на подступах к тематическому году. Так или иначе, сводились они к давней, навязшей на зубах теме – чем ответить на господство Голливуда? Есть ли у нас в принципе такая возможность, и вообще стоит ли отвечать? В последние годы снимать в России стали ощутимо больше, отечественные сериалы почти совсем вытеснили иностранные, но в кинотеатрах все остается без принципиальных изменений – американская продукция занимает 80 и более процентов. Много лет назад один из наших классиков, руководитель «Мосфильма» Карен Шахназаров, очень доходчиво объяснил причину и принцип мирового господства Голливуда – американцы первыми поняли, что кино только на 10 процентов искусство, а в остальном – промышленность.
Под этим флагом Голливуд и завоевывал мир. В СССР хоть и снимали крупнобюджетные картины вроде «Войны и мира» Бондарчука и размашистых эпопей Озерова, но в целом новые технологии не являлись приоритетом отечественного производства. Тем более что ориентировано оно было на внутренний рынок, приносило стабильный и довольно высокий доход, а ленты, попавшие в разряд «народного кино» – такие как «Белое солнце пустыни», «Любовь и голуби», комедии Гайдая и Рязанова, – при мизерных по американским меркам затратах собирали поистине гигантские кассы.
Мы гордились своими шедеврами, но заложенное еще в те годы технологическое отставание вышло боком, когда произошла очередная научно-техническая революция и кинотеатр перестал быть единственным доступом зрителя к кинематографу. Зрителя, становившегося все более капризным, надо уже было зазывать в кинотеатр, и тут американцам с их многолетней ставкой на развитие спецэффектов и вообще на постоянной концентрации зрелищности не нашлось равных. Поэтому, считают многие российские эксперты, нашему кино ничего не остается, как идти голливудским путем – и не только в Год кино, но вообще всегда. По словам Алексея Кроля, гендиректора холдинга кабельных телеканалов, «в кинотеатры зритель ходит за высоким качеством, за возможностью оказаться внутри картины, проще говоря, если на экране взрывается бомба, то зрителю надо, чтобы вокруг него в этот момент все тряслось и грохотало так, как будто экранные события происходят в реальной жизни». Кстати сказать, средний возраст кинозрителя умещается в диапазон 14–30 лет, российский еще моложе, до 21 года. То есть нынешнее большое кино ориентировано на подростков и молодежь, и кинопроизводителям хочешь не хочешь придется молиться на психофизиологические особенности аудитории. Американское кино после грандиозного успеха «Звездных войн», кассу которых создали исключительно подростки, молится на юного и молодого зрителя, не стесняясь, потому и господствуют в прокате «Гарри Поттер», «Хоббит», «Властелин колец» и прочая продукция, на каковой у нас некогда специализировалась Центральная киностудия детских и юношеских фильмов им. Горького.
Те сравнительно немногие успехи нашего постсоветского большого кино только подтверждают правильность генеральной линии на подражание Голливуду.
– У нас долгое время никто не верил, что в России тоже может сниматься кино со спецэффектами, – сказал в одном из интервью известный кинокритик Антон Долин. – И настоящим переворотом стал фильм «Ночной дозор» Тимура Бекмамбетова. Фильм понравился зрителю, он стал популярным, его смотрели. А вот «Черная молния» не оправдала надежд режиссера. Но здесь надо понимать, что эта картина вышла на большой экран одновременно с «Аватаром».
Помимо «американского пути» в деле возрождения российского кино есть целый комплекс охранительно-заградительных идей. Сводятся они, попросту говоря, к тому, чтобы методами экономического и бюрократического принуждения заставить прокатчиков застолбить определенную долю – и довольно высокую, вплоть до половины – экранного времени под наши картины. Высказывают их, как правило, люди, далекие от кинопроизводства, – чиновники, депутаты, публичные политики. Высказывались даже теории, что прокатчики есть внедренные агенты, поскольку большинство наших кинотеатров опосредованно принадлежит американцам. (Секретарь Союза кинематографистов Олег Иванов назвал это одним из самых распространенных заблуждений, сравниться с которым может только миф о том, что наш зритель в принципе не любит российское кино.) Но если, теоретически рассуждая, прокатчиков еще можно как-то принудить очистить экран под местную продукцию, то заставить зрителя ее смотреть невозможно даже теоретически. В том, что долю эту заполнит провальная «патриотическая» продукция вроде «Цитадели» Михалкова (великие тоже люди, имеют право на ошибку), сомневаться не приходится. Упомянутый критик Долин, и не он один, предлагает вообще прекратить государственное финансирование кино – тогда отсеялись бы бездари, наживающиеся на госзаказах, «а остались бы действительно талантливые режиссеры, для которых важно снимать хорошее, качественное кино».
Дефицит идей
То, что такое кино возможно, уже сейчас подтверждает, например, российская мультипликация, которая пользуется огромным успехом у нас и вызывает интерес за границей. В нынешнем году единственный отечественный фильм, обогнавший в прокате многие голливудские ленты и уступивший только оскароносному «Выжившему», – опять же мультфильм, «Иван-царевич и Серый Волк-3».
Почему наше большое кино пока не вытягивает хотя бы на тот уровень, которого достигло кино анимационное? Большинство экспертов сходятся на том, что главная беда – дефицит идей. При всей важности «голливудского пути» технологии – вещь наживная, в конце концов, их можно купить. Но если нет идеи – это не спасет. Самая громкая – и дорогая, 18 миллионов долларов – российская картина 2015 года, фэнтези «Он – дракон», напичканная спецэффектами, созданными при помощи суперкомпьютеров, собрала в прокате сумму в десять раз меньшую собственного бюджета.
Попытки кинематографистов отвоевать себе место на экране путем обычного передирания с американских образцов – комедий, например, – благих плодов не приносят. Попытки пробиться на фестивальные экраны чаще всего выливаются в чернуху вроде «Левиафана». (Считается, и не без оснований, что только такой образ России может претендовать хоть на какое-то внимание Запада. Между тем польская черно-белая «Ида», отобравшая у Звягинцева «Оскар», с виду построенная на беспроигрышной теме холокоста, оказалась подлинным произведением искусства, поскольку содержала откровение о человеке, а затейливо снятый «Левиафан» всего лишь иллюстрировал известную доктрину о том, что жизнь в РФ – сплошная, беспросветная дрянь.) Между тем классики отечественного кино все чаще вспоминают советские времена, когда вроде бы и цензура была, но дефицита идей не наблюдалось – скорее их избыток. Для кинематографистов считалось делом чести из штанов выпрыгнуть, но сказать что-то сверх дозволенного. А возможность такая была, поскольку картин вообще выпускалось в разы больше, чем сейчас, и при полном жанровом ассортименте – от детских фильмов до патриотических блокбастеров. Дебютанты в кино появлялись регулярно, и не только в силу избытка талантов, а в рамках обычной производственной дисциплины: снял удачную короткометражку – получи полный метр. Конечно, чепухи и тогда было полно, но и жемчужины в этой массе попадались намного чаще. Наверное, поэтому, как сказал Карен Шахназаров, в мире знают культурный феномен под названием «советское кино», а российского – не знают.
Кстати, в прошедшем году на экран вышло только три дебютных картины. Как при такой кадровой и производственной немощи (опять же по сравнению с СССР, когда кинофабрик было около трех десятков) наш кинематограф будет соперничать с Голливудом, одновременно вселяя в граждан патриотизм с оптимизмом, – вопрос куда менее ясный, чем утвержденные планы мероприятий Года российского кино. «Нужны системные преобразования кинематографа», – уверен кинокритик Давид Шнайдеров, и эти слова есть главное ожидание большинства кинематографистов.
