Всего сотня километров от Красноярска – и тайга такая, что в пяти километрах от деревни бродят медведи. Оставляем машину у крайней избы, надеваем сапоги – и в лес. После городских выхлопов голова кружится от чистейшего воздуха. Он здесь такой… Хоть кусками режь и на хлеб намазывай.
Тайга пробуждается, живет, дышит. Земля еще покрыта сухой прошлогодней травой и листьями. Но первые гонцы весны уже прут в рост со страшной силой. Вон медуница синеет, а вон калужница болотная на краю ручья желтеет первыми цветами. Поляны усеяны ветреницей дубравной, ее белые цветы у нас называют подснежниками. В Сибири вообще все, что первым вылезает из земли, зовут подснежниками, в том числе и лютик-прострел, он же сон-трава. Дней через десять здесь все будет покрыто буйной зеленью, которая растет не по дням, а по часам.
Черемши много, но мелкая. Нам надо дальше, в заветное место, где ее хоть косой коси, и она там покрупней. Еще километров семь пилить.
Продираемся сквозь бурелом, густой кустарник. Оскальзываясь, идем по косогорам, переходим многочисленные ручьи. В ямах еще лежит спрессованный снег. Вода в ручьях ледяная, вкусная, зубы ломит. Чай с первыми листиками черной смородины – напиток богов. А когда идешь через смородинник, аромат такой… «Шанель № 5» отдыхает.
Жуем стебли медуницы и «барашка» – он по вкусу напоминает молодой зеленый горошек. Ставим бутылки под березовый сок. Течет ручьем.
Солнечно, тепло, прозрачно. Свет пронизывает насквозь розовые цветы волчьего лыка, его соцветья похожи на гиацинт. Над головой бесшумно пролетает ястреб-тетеревятник. Любопытные бурундуки подпускают к себе вплотную. Вот свежий след сохатого или марала. Вот бурундучий «склад», разоренный медведем. Проснулся Хозяин, где-то рядом бродит, пучку жрет.
Приятель, опытный таежник, ведет меня на одному ему известную поляну, где растет редкий цветок из Красной книги – кандык сибирский. Красота. Все вокруг усеяно этими фиолетовыми лилиями, у которых лепестки задраны вверх.
К полудню поднимается сильный ветер. Тайга шумит. На наших глазах с треском и страшным грохотом падают две огромные старые сосны.
А вот и настоящая черемша! Но все равно еще молодая, не «карандаши». Однако сочная, крепенькая. Я как раз такую и люблю, пока она в стрелку не пошла. Быстро нарезаем по дюжине пучков. Много нам сейчас не надо – так, поесть, домашних побаловать. На засолку наберем позже, через неделю и в другом месте.
Черемша, она же лук победный, лук медвежий, колба – первый признак сибирской весны. Горожане всегда улыбаются, увидев, что на улицах начали продавать этот чудо-лук: «Ну все, зима кончилась!»
Не знаю, правда ли, нет, но где-то читал, что черемшу даже включают в рацион космонавтов. Очень полезное растение, прекрасный антиоксидант. Хороша первая черемша, когда ее нарежешь, потолчешь с солью, да сметанкой заправишь. Прям видно, как в тарелке витамины один за другим гоняются.
Клещи? Ну а куда без них в весенней тайге? Осматривались каждые полчаса, сняли с себя за день штук по пять-шесть, впиться не успели. Немного за 20 километров похода, бывало, и десятками снимали. Но клещей бояться – в лес не ходить.
