На прошлой неделе исполнилось 62 года со дня рождения еще одного знаменитого на весь мир нашего земляка. Дмитрия Хворостовского.
Известно, что певец никогда не забывал о родном городе и, несмотря на плотный график, всегда старался приезжать в Красноярск хотя бы раз в год.
Летом 1997 года он вместе со своим пианистом и композитором Михаилом Аркадьевым, с родителями Александром Степановичем и Людмилой Петровной побывал в Овсянке.
Виктор Петрович обнял Дмитрия при встрече, как давнего знакомого. Молодой Хворостовский – ему тогда было только 34 года – был уже признанным и очень востребованным: еще в 1989 году он победил в конкурсе «Певец мира» в Кардиффе, получил титул «Лучший голос». А за пару лет до встречи в Овсянке ему присвоили звание народного артиста России.
Своими впечатлениями Хворостовский поделился с журналистами Красноярской студии телевидения:
С его рассказами я познакомился еще в детстве, читаю их регулярно. Естественно, для меня это не столько даже легендарная личность, сколько совесть, что ли, наша. Чисто по-человечески с ним очень легко, уютно и счастливо.
Астафьев же восхищался не только талантом Хворостовского, но и его профессионализмом. Потом он не раз расскажет в интервью о том, как его поразило отношение к работе обладателя лучшего баритона мира:
День был хороший, стол во двор выставили, поставили арбуз, коньяк. И сидим, разговариваем. Мне тихонько шепчут: «Хорошо, что Вы Диму сегодня позвали, завтра ему нельзя разговаривать». А что такое? Это при его могучем голосе, у него такая могучая грудь распетая. У него особое отношение с грудью, с дыханием… Причем в большинстве он учился сам… Так он сутки до концерта ни с кем не разговаривает, молчит. Казалось бы, концерт в Красноярске, на родину приехал. Тут если и «петуха» пустит, ему все простят, даже зааплодируют наоборот. А он не разговаривает, не издает ни звука, никаких общений. Для того, чтобы пропеть концерт в провинции. Какая огромная ответственность за свой талант и какая высокая профессиональность, чего недостает нам сейчас.
Около четверти века с писателем работала редактор из Москвы Агнесса Гремицкая
Для пишущего человека найти своего редактора – чуткого, грамотного, умеющего работать с текстом, не искажая изначальный замысел автора, сохраняя его стиль, – огромная удача.
Виктору Петровичу повезло. В московском издательстве «Молодая гвардия» он знакомится с Агнессой Гремицкой, которая не только трудится над его книгами до конца его жизни, в том числе и самым полным собранием произведений – 15-томником, вышедшем в местном издательстве уже в конце 90-х годов. Она становится поклонницей его таланта и преданным другом. Не раз за многолетнюю их совместную работу она будет брать билеты до Красноярска, чтобы помочь новому изданию в нелегком пути к читателю или отпраздновать юбилей Астафьева, на котором его будут поздравлять Михаил Горбачев со своей женой. Или же проводить в последний путь…
К ней же обращается Астафьев с деликатными просьбами. Просит передать деньги в Москве – «только Марье не говори» – женщине с редкой болезнью на издание книги. Или же похлопотать насчет его внука Виктора, который ушел в армию и оказался, по непонятным причинам, в госпитале.
После этой просьбы Агнесса Федоровна набирала номер телефона своего несостоявшегося автора – пресс-секретаря президента Ельцина Вячеслава Васильевича Костикова… «Виктор Петрович – инвалид войны. Мария Семеновна по состоянию здоровья не выходит из дома… даже хлеба в дом некому принести, за лекарствами сходить в аптеку».
Одно из самых последних писем в своей жизни Астафьев после тяжелого инсульта пишет именно Гремицкой: «Прости, что с большой задержкой отправляю тебе предисловие к «Последнему поклону». Худой я стал работник, учусь заново писать, каждая строка дается с большим напряжением…»
Сколько правок она вносила в текст? Над сколькими «крепкими» словечками в рукописи просила подумать? Сколько раз поддерживала в сложные периоды, когда цензурой из текста выкидывали целые главы – как, к примеру, в «Царь-рыбе»? Она не жаловалась ни на характер строптивого сибиряка, ни на сложность редактирования его текстов, наоборот:
Работать с Виктором Петровичем было счастьем. Не только потому, что он был настоящим мастером слова и очень интересным человеком. Это был чрезвычайно требовательный к себе писатель, который бесконечно правил и улучшал свои тексты, помнил их почти наизусть, буквально каждую фразу. При этом он прислушивался к чужому мнению, советами не пренебрегал.
Агнесса Гремицкая вспоминает, как Астафьев позвонил, когда рукопись «Последнего поклона» уже была в типографии:
– Беги скорее, забирай книгу обратно, я тебе новое описание восхода солнца на Енисее отправил.
Задерживаю рукопись. Получаю новый текст главы «Предчувствие ледохода». Это шедевр…
