24 апреля 2024 года у Анастасии Васильевны случился возраст, о котором говорят. 101 год – дата хоть и не юбилейная, но сама цифра видится символичной. Это как два отрезка, обрамляющих жизнь, идущую по кругу. Она не прервется никогда. Останется в делах, памяти внуков и правнуков.
Недоигранное детство
Настя Загнетова родилась в селе Богуславка Партизанского района в семье детей раскулаченных крестьян. Среди пяти братьев одна ягодка у мамы Марии.
Если Марию описывали как добрейшей души человека, безропотную, то ее мужа Василия строгим. Порой излишне. Но когда в районе расформировали детский дом, он первым в селе взял на воспитание двух сирот. Так у Насти стало семь братьев. В воспоминаниях она часто возвращается в отчий дом, где горела лучина, играл патефон и где-то на полке мог быть припрятан кусочек сахара для младших детей.
В местной школе-пятилетке Настя училась прилежно. Уж очень ей нравилось получать знания. Так, что спустя век не ошибается в таблице умножения и цитирует литературные произведения школьной программы тех лет. Но дальнейшее образование так и осталось мечтой. С двенадцати лет девочка начала работать в родном колхозе имени Ленина. Работы были самые разные. Преимущественно в поле. Боронила, управляя лошадьми. Сеяла. Жала серпом. Полола голыми руками бескрайние поля. А в разгар уборочной и вовсе жила на полевых станах. Параллельно девочку обязывали работать воспитателем в яслях. Немного позже учетчиком в сепараторном пункте, где шла проверка качества молока, шедшего на изготовление масла.
У сельских тружеников дел всегда от зари до зари. Но и в таком графике находилось место для радости. По селу ходили гармонисты, зазывая народ на гулянья. В местном клубе культуры устраивались концерты ансамбля, где пели и плясали юные сельчане. Настя в их числе. Она вообще из тех, кто не терпит уныния. Довоенные годы были временем первой любви ее сверстников. Чувств тогда богуславцы как будто стеснялись. Выражали их чудаковато даже. К примеру, девушки на выданье всегда имели при себе платочки с вышивкой, которые женихи норовили украсть.
– Помню, выйдем с девчатами из клуба после репетиции, а парни нас ждут за углом, – вспоминает Анастасия Васильевна. – Ну, мы и бежим врассыпную. А они догоняют кто кого.
А потом была война
В июне 1941-го Настя работала в составе молодежной бригады, достраивающей дорогу Партизанск – Уяр. Копали канавы, поднимали насыпь. Несколько дней ребята жили в шалашах, гадая, куда едут грузовики с поющими и одновременно плачущими людьми. Когда дошла страшная весть, выяснилось: из села забрали всех мужчин призывного возраста. Угнана из колхоза качественная техника. А та, что осталась, простаивала. Как следствие, всем молодым бездетным девушкам было велено явиться в военкомат. На трудовой фронт их направили повестками. Настю с приятельницей обязали отучиться на машиниста трактора, работающего на дровах. Курс обучения проходил в Минусинске и длился несколько месяцев. Это было полное погружение в годы военного лихолетья. В местном общежитии заедали клопы. Небольшие деньги, выделенные родителями «на дорожку», пришлось потратить на съем комнаты в частном доме. Оттого будущие трактористки голодали, тайком деля еду с хозяйской собакой. По возвращении в колхоз работали без смен – от зари до зари. От бессилия выпадали из машин. Жили прямо в поле в перевозной избушке. Чтобы помыться, ходили по несколько километров в ночи до родного дома. В руках несли факелы, которыми отмахивались от волков.
Зимой девушек увозили на лесозаготовки, где в лютые морозы они без продыху должны были валить деревья, рубить сучья. Весна. И опять бескрайнее поле…
Любовь по законам военного времени
К середине войны, получив ранение, вернулся с фронта житель района Яков. Вскоре его назначили бригадиром транспортной станции. Лет он был немолодых. Вдовец. И отчего-то решил, что Настя Загнетова подходящий для него вариант для совместного проживания. Когда девушка отказалась, пригрозил: «Сядешь ведь».
И угрозу, видимо, исполнил. В один из дней Настю арестовали по доносу, что трактористка не желает работать, ругает власть советов.
– Помню, как везли меня на телеге, а мама бежала следом, спотыкаясь, – рассказывает Анастасия Васильевна. – Был один из самых страшных моментов жизни. В горле стоял ком. Не могла даже заплакать. Легче стало, только когда услышала сокамерниц. Это были девчата, что, к примеру, отказались в мороз валить в тайге лес, так как их ботинки развалились на части.
Спустя четыре месяца Настя вернулась домой. На следующий день села за трактор.
Об окончании войны пахари узнали позже других сельчан. Послабления в графике работы не было еще несколько месяцев – сезон полевых работ в разгаре. Трактористки жили в поле.
В августе из госпиталя после тяжелого ранения домой вернулся Егор Виниченко. До Насти доходили слухи, что вечерами ходит Егор с гармонистом, да все интересуется, отчего Загнетовой не бывает на вечерках.
Через неделю трактористку вызвали в сельское правление. Явившись по вызову, она увидела, что в администрации ее никто не ждал, кроме Егора.
– Спросила его: почему я, Егор? Ведь мы и не знакомы с тобой почти. А он говорит мне: «Помню, до войны ночевал со старшими братьями на крыше. Иван тогда достал твой платочек и похвастался, что сегодня убегающую Настю Загнетову поймал. Тогда все думал, когда же и я вырасту, чтобы Настю поймать?! Ивана вот нет, а я пришел».
Пройденное поле
Это был тот самый случай, когда говорят: жили душа в душу. Егор работал счетоводом. Воспитали пятерых детей.
Учились дети хорошо. Старшие разъехались по стране, поступив в престижные вузы. Младшие еще были школьниками, когда отца не стало. В 47 лет жизнь остановила онкология легких. Семья долго не могла оправиться от горя.
Дочери
Спустя годы Анастасия Виниченко еще будет петь в ансамбле, потеряет часть пальцев левой руки на производстве. Выиграет конкурс карнавальных нарядов. Про нее напишут статью «По селу идет почтальон». А потом она станет бабушкой. Самой настоящей. Из тех, что плетут косы, рассказывают сказки перед сном, стряпают коржики, вяжут и поют песни.
– Егор наказывал не уезжать из села, а я ослушалась. Тоска была, – вспоминает она. – Дочь, что осталась в Красноярске, привезла мне внучку на пару дней. Я так привязалась, что продала дом и переехала в город. Но я все равно так и не стала городской. Вот, как в песне Толкуновой, деревенская…
Внуки зовут бабушку «печечкой», потому что для нее они всегда правы, всегда молодцы и всегда ей хочется погреть их холодные с улицы руки. Уже несколько лет она видит только блики. Еле ходит. Но даже осипшим голосом продолжает петь вопреки всему.
– Не знаю, есть ли радость в моем возрасте, – признается она правнукам. – Ведь я пережила своих сыновей. Но и уходить от вас не хочу. Вдруг мне будет неведомо, что со всеми вами происходит и заботится ли кто о вас?!
Решил отправить вам звуковое сообщение. Это батюшка Родион. Просто остался под впечатлением. Я был у вашей бабушки, как вы просили. Ожидал увидеть совершенно другого человека. Такой возраст… Она говорила… Возможно, это общение было нужно мне даже больше, чем ей. Держал ее за руки. Они такие теплые. В них столько жизни… – иерей Родион Петриков.
