Война и дети – что может быть противоестественней человеческой природе? Только родившись на свет или сев за парту, они в одночасье столкнулись с жестоким миром взрослых. О чем они думали, измотанные голодом, разрухой, смертью?
Об этом говорят немногочисленные дневники мальчиков и девочек, дошедшие до наших дней. Свидетельства того, через что пришлось пройти миллионам маленьких жителей страны. Они еще не научились обманывать в большом, как взрослые. Они пишут, как есть, ничего не придумывая.
Блокада
Сколько детей умерло в блокадные ленинградские годы, неизвестно. Их старались спасти, но долгожданной полуторки или катера через Ладогу дождались не все. Писатель Даниил Гранин вспоминал, что у детей были свои собственные страхи. Самый ужасный – голод: «Им гораздо труднее, чем взрослым, было перетерпеть его, они еще не умели заставлять себя, уговаривать, и от того больше страдали».
Потом умер мой отец. Он страшно, протяжно кричал: «А-а-а-а!» – в темной комнате. Как сказал врач, вследствие «психоза от голода». Отцовский крик долго потом стоял у меня в ушах и вызывал ужас… Однажды я добрался до крохотной каморки, там жила наша родственница – тетя Вера Григорьева. Приоткрыв дверь, я увидел: она лежит в постели в зимнем пальто, закутанная в платок, под старыми одеялами. С ее объеденного лица прыгнули в мою сторону три огромные крысы. Я успел закрыть дверь… После блокады я так заикался, что даже поначалу в сельской школе отвечал письменно…
11-летний Илья Глазунов, будущий народный художник СССР
«Женя умерла 28 дек в 12.00 часов утра 1941 г
Бабушка умерла 25 янв в 3 часа дня 1942 г
Лека умер 17 марта в 5 час утра 1942 г
Дядя Вася умер 13 апр в 2 часа ночи 1942 г
Дядя Леша 10 мая в 4 часа дня 1942
Мама 13 мая в 7.30 час утра 1942 г
Савичевы умерли
Умерли все
Осталась одна Таня»
Таня Савичева, 11 лет. Умерла в эвакуации в 1944 году, так и не перенеся последствий блокады
Мысли о еде, о тепле, об уюте… Дома не только ни куска хлеба (хлеба дают теперь на человека 125 г в день), но ни одной хлебной крошки, ничего, что можно съесть. И холод, стынут руки, замерзают ноги… Сегодня придет мама, отнимет у меня хлебную Ирину карточку – ну ладно, пожертвую ею для Иры, пусть хоть она останется жива… А я уж как-нибудь… Лишь бы вырваться отсюда… Лишь бы вырваться…
Юра Рябинкин, 16 лет, умер в Ленинграде зимой 1942 года
Узники гетто и концлагерей
Точной цифры умерщвленных в застенках детей тоже не знает никто. Если взрослые узники еще как-то учитывались, поскольку их выводили на работы и пусть крайне скудно, но кормили, то по отношению к детям строгой статистики не велось. В большинстве своем дети, попавшие в концлагеря, становились своего рода подопытными кроликами. Малышей убивали почти сразу.
Вчера приезжала экскурсия – гитлерюгенд. Они приехали посмотреть на работающих евреев, как будто в зоологический сад. Для них это развлечение. Ужасные дела творятся. Как я вчера узнала, немцы, отступая, забирают с собой малолетних детей от 2 до 10 лет. Эшелоны с этими детьми прибывают в Литву. Тут часть детей уничтожается, а остальные продаются по 2–3 марки за ребенка. Волосы становятся дыбом, когда слышишь о такой жуткой действительности. Ах, вот до чего докатилась культура Западной Европы! Не хватает только того, чтобы немцы стали жрать живых детей.
Тамара Лазерсон, 13 лет, узница Каунасского гетто
«Раечка не спит. Она уже совсем замучила маму вопросами: погонят ли в Понары? А как – пешком или повезут на машинах? А когда расстреливают – больно? Кто-то пустил слух, что нас пошлют в деревню, к крестьянам. Слух подтвердился. Наш хозяин – невысокий, кривоногий, лысый старик, а голос – хриплый и злой. Нами он недоволен. Жалуется конвоиру, что от такой падали не будет никакой пользы. У него уже было четверо таких, как мы, скоро ослабели, и пришлось увезти их прямо в крематорий. Конвоир связал нам руки и еще привязал нас друг к другу. Сам уселся рядом с хозяином, и мы двинулись. Отдохнувшая лошадь трусила рысцой. Мы должны были бежать. Мы задыхались, еле дышали, но боялись это показать: хозяин скажет, что мы слабые, и сразу пошлет назад, в крематорий».
Маша Рольникайте, 12 лет, концлагерь Штуттгоф
Угнанные в Третий рейх
Из СССР в Германию во время войны принудительно увезли почти пять миллионов человек. Сколько среди них было детей, неизвестно. Но принято считать, что не меньше 30 процентов.
Когда вернешься, маму не ищи, ее расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил ее плеткой по лицу. Потом выстрелил маме в рот. Мне сегодня исполнилось 15 лет. Если бы сейчас встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькой. Когда я кашляю, изо рта идет кровь. Мне отбили легкие. Я рабыня у немца Ширлина. Работы много, а кушать два раза в день, в корыте с Розой и Кларой. Так хозяйка зовет свиней. Я боюсь Клары, это большая жадная свинья. Она мне один раз чуть палец не откусила. Живу в сарае. Два раза я убегала. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Когда теряла сознание, на меня выливали ведро воды и бросали в подвал….
Из неотправленного письма Кати Сусаниной отцу
«Но до чего тяжелые эти проклятые кандалы. Скоро будет месяц, как я их надел, но все еще никак не могу привыкнуть, да и не привыкну. Не приучат меня эти идиоты к такому варварскому режиму. Они стараются ввести между нами рознь, отчего получаются целые истории. Драки за гнилую капусту и гнилой с червями салат. Я часто успокаиваю ребят, и немало мне сочувствует. В обед стали лезть за добавком. Полька со всего размаха бахнула одного белоруса по голове половником. Тот, облитый кровью, повис на лезущих. Немцы и поляки, видя такую картину, злобно смеялись, называя нас свиньями, потом стали разгонять на работу».
Вася Баранов, 16 лет, Дрезден
Приехав ночью с шахты в лагерь, я прилег на койку в ожидании ужина и нечаянно заснул. В это время в комнату зашел полицай-немец и разбудил меня плеткой. Сегодня дали обед из трех блюд: вареная брюква, вареная трава какая-то и жидкая подливка – все отдельно. Никто не ел. Тогда полицейские стали ходить по рядам столов и плеткой заставлять есть эти «блюда».
Боря Андреев, 15 лет, Саарбрюккен
Фронт и оккупация
За годы Великой Отечественной войны в результате немецко-фашистской оккупации погибли почти 14 миллионов мирных советских граждан. Из них более миллиона – дети.
Опять сидим в окопе, и не знаю, когда придет конец всему. Ведь столько слез пролито за эти 13 дней. Сегодня пятница, а в воскресенье две недели, бомбить все продолжают. Хотя бомбить уже нечего, а сегодня всю ночь бомбили и перед рассветом разбросали зажигательные бомбы на нашу улицу, одна упала к нашему забору от Кудрявцевых прямо в бак с галошами, но все затушили, упала к Богаровым, к Гореликовым, на улицу около Веденеевых, Вигилянские сгорели, мы были в огненном кольце, но Бог спас нас. Эх, как не хочется умирать – не видя жизни.
Аня Арацкая, 13 лет, Сталинград
«К соседке вчера пришел немец развлекаться. Напился и пришел к нам требовать у папы спирт. Спирта нет. Тогда он приставил пистолет мне ко лбу и орал: «На колени». На колени я не встала. Папа с мамой перепугались до смерти. Потом папа сказал, что принесет вино, а сам пошел к соседке. Немец все держал пистолет, когда соседка, тоже напуганная, увела его. Через час он снова ворвался и опять требовал спирт. Потом увидел мои белые перчатки и забрал».
Зоя Хабарова, 13 лет, Ялта
Подготовил Андрей КУРОЧКИН
При подготовке материала использована информация из «Детской книги войны».
