По последним данным Минздрава, из 146 миллионов населения 7 миллионов пробовали наркотики хоть раз, на учете стоят около 700 тысяч, хотя в реальности наркозависимых в разы больше. Еще больше армия тех, кто постоянно остается в тени, но полностью вовлечен в болезнь близких. Это мамы, папы, жены, братья и сестры наркоманов, которые год за годом стараются спасти своих близких, порой вредя им все больше и больше. И при этом безмерно страдают, забывая о своих жизнях. Именно для них создаются специальные психологические группы.
Созависимость рождается первой
В небольшой комнате в Красноярске 12 человек – они заходят, здороваются, привычно рассаживаясь по местам. На белой доске надпись маркером: «Учусь жить ради себя». Это группа для созависимых родителей, которые всю свою жизнь перенастроили под больного человека. Их дети разное время находятся в реабилитационном центре, а они раз в неделю собираются здесь, чтобы побеседовать с психологом, который работает и с их мальчишками. Раз за разом они приходят сюда, чтобы час с небольшим побыть среди тех, кто их понимает.
Родители наркомана, как и вся семья, становятся буквально изгоями: они не могут рассказать близким и друзьям о том, какое горе их постигло. Поделиться этим – как расписаться в своей родительской несостоятельности: не смогли, не воспитали, не заметили вовремя… Взрослые люди с горечью говорят о том, как отворачиваются друзья – не хотят общаться с «нехорошей» семьей.
– Первое, что нам пришлось сделать, когда мы узнали о сыне, – одна из мам рассказывает, как все начиналось. Говорит медленно, с паузами, – нам пришлось изменить мнение о наркоманах. Раньше казалось, что это о ком-то другом, далеком, грязном. О неблагополучных семьях, о плохих детях – но наша-то семья, она не такая, у нас нет проблем. Оказалось, что есть…
И проблема, по мнению психолога, работающего с родителями, Натальи Маховой в том, что родители за время зависимости своих детей разучились, а кто-то и не умел жить своей жизнью. Поэтому каждое собрание начинается с, казалось бы, банального вопроса: как прошла неделя?
– Съездил по делам к внукам.
– Всю неделю мотались – занимались делами.
– Защитила диплом, учеба заканчивается, – реплики несутся со всех сторон.
– Хорошо, – продолжает Наталья Анатольевна, – а как ваша учеба и диплом помогут теперь в общении с сыном?
Мама, до этого легко отвечавшая, вдруг замедляется и начинает тщательно подбирать слова. Говорит, что учеба помогла ей понять себя, найти свое место в семье…
Найти себя – вот задача для родителей, дети которых 10–15–20 лет в зависимости, которые все это время не думали о себе – занимались только ими. А сейчас самое время, выражаясь образным языком, перерезать пуповину – дать возможность ребенку быть и жить самостоятельно. Вне зависимости от того, 20 ему или 40 лет.
Подростки, которые попали в зависимость в 12–13 лет, пропустили многое в своей жизни, – рассказывает психолог родителям о природе болезни. – Как правило, они вообще ничего не знают о наркомании. Ребята не научились быть ответственными, не научились ставить цели и следовать к ним… Если человек в зависимости больше 10 лет, вы понимаете, он остается подростком – даже если и кажется взрослым. И если они всему этому не научатся, пока вы живы, что с ними будет, когда вас не станет?
В комнате повисает пауза, родители мрачнеют… Так психолог помогает родителям пережить долгую разлуку с детьми: мальчишки находятся в реабилитационном центре не меньше полугода. Именно там им помогают сформировать те черты личности, которые украли наркотики. Но для этого реабилитацию нужно пройти полностью.
– Вот смотрите, это две дороги, – психолог показывает две руки. – Это дорога ваша и вашего ребенка. Они идут рядом, не упираются одна в другую, а рядом. Все, что вы могли, вы уже сделали. Теперь ваша задача – отойти и не мешать. Не контролировать, не проверять, дать дышать самим – так, как им того хочется. Зависимость и созависимость – две стороны одной медали, но созависимость первична, понимаете?
«Лицо мягче стало»
Немного в стороне сидит пара – родители часто приходят вдвоем, чтобы поддержать друг друга. На их лицах – черное горе, отчаяние и полное бессилие. Они отправили сына в центр только 10 дней назад.
– Вы не подумайте, мы сами сюда такими пришли несколько месяцев назад, – чей-то папа тихо рассказывает мне о новичках. – Это такое состояние, когда не видишь, не слышишь. Ничего не понимаешь. И уже ни во что не веришь.
Он рассказывает, как в семье случайно узнали о болезни сына, как жена искала клинику, которая сняла ломку. Как он потом доставал психолога клиники вопросами – и вот он-то рассказал о реабилитационном центре, в котором сын несколько месяцев. Пара еще долго рассказывает, как мало информации и как она важна. Как важны вот такие родительские группы, где они узнают о болезни своих детей. А тем временем группа собирается расходиться.
– С чем прощаемся сегодня? – Наталья Анатольевна спрашивает у каждого.
«С надеждой», «спокойствием», «благодарностью» – раздается то тут, то там.
– А я вот хочу вам сказать – да-да вам, – берет на себя инициативу одна из мам. Она обращается к сидящей напротив женщине. – А ведь у вас за то время, что мы встречаемся, черты лица смягчились. Разгладились. Другими стали.
– Да, да, – подтверждают со всех сторон участники группы и, кажется, начинают с особым вниманием вглядываться друг другу в лица.
– Вы знаете, у меня ведь такой стресс был, – отвечает женщина. – Мы так его отправляли в центр… Он же потом нам звонил – говорил, я в лесу, у меня гематома, мама, забери меня…
Слышится одобрительный гул, многие сталкивались с тем, что зависимый человек начинает давить на жалость – делает все, чтобы сохранить привычные отношения и образ жизни… Манипулирует родными людьми.
– Я так болела, – продолжает она. – А теперь как будто выздоровела. Для нас этот центр – последняя надежда: мы 20 лет за него бились, 20 лет… Все перепробовали – я верю, что в этот раз получится. А я вот хочу новеньким сказать: знаете, ведь там, в реабилитации, они по крайней мере живы – не умрут от передоза.
Новенькие кивают, видно, как важна для них такая поддержка. «Мы вас понимаем», «Держитесь», – несется им со всех сторон. «Спасибо», – отвечают они, и видно, что улыбаются через силу. Но все-таки улыбаются.
Родители прощаются и расходятся. Чтобы через неделю вернуться туда, где их понимают. Где, может быть, впервые в жизни они по-настоящему глубоко задумались о взаимоотношениях со своими детьми. И о себе самих.
