Газета «НКК» неоднократно сообщала о вопиющей ситуации с воинским захоронением 1246-го стрелкового полка 374-й дивизии, которая полностью формировалась в Красноярском крае. Напомним, что одна из компаний Ленобласти ведет добычу песка на месте войскового кладбища. Бойцы поискового отряда «Ингрия», которые пытаются отстоять эту территорию, обратились через нашу газету с просьбой отозваться родственников тех, кто воевал в этом стрелковом полку. Оказалось, что узнать о судьбе своих родных хотят очень многие.
За три недели нам позвонили и написали около 20 человек со всего края – Ужурский, Саянский, Краснотуранский, Идринский, Минусинский, Казачинский, Партизанский, Рыбинский районы, Канск, Новоселово, Емельяново, Балахта… Они ищут отцов, дедов, прадедов, дядей. Всех наших читателей объединяет одно – большая боль, которую они чувствуют до сих пор. Родственники еще надеются найти хоть какие-то следы своих погибших фронтовиков. И сожалеют, что до сих пор знают о них так мало.
– В деревне все уже умерли, у кого можно было хоть что-то узнать о моем дедушке Даньшине Иване Алексеевиче. Так жалею, что раньше ничего не узнала и не записала, – рассказывает Любовь Георгиевна Кириллова из села Малый Имыш. – Я каждый год пытаюсь о нем хоть что-нибудь найти в Интернете, и не получается. Каждый год ближе к 9 Мая ищу и плачу. Это ведь столько народа полегло – и мы ничего не знаем. За публикацию, как за соломинку, ухватилась – может, у вас получится что-то найти.
Любовь Георгиевна не уверена, что указала правильное отчество деда, кто-то сомневается в правильности имени – в семьях не осталось никаких документов, которые могли бы подтвердить эти данные.
Похоронки, в которых указано, где именно погиб боец, чаще всего потеряны или сгорели. Тамара Андреевна из Канска рассказывает, как в ее семье переживали, что потерян конверт с адресом полевой почты, откуда пришло последнее письмо от отца.
– Мама была неграмотная, она поехала с этим письмом в райцентр в военкомат, – рассказывает читательница. – У нее конверт забрали и обещали помочь. Я ведь тогда совсем маленькая была. Отец писал, что воевал с Горевым из Кемчуга. Мама нашла его в Кемчуге, и сослуживец рассказал, как отец вынес его из боя раненого. И тогда он его в последний раз видел. И больше мы о нем ничего не знаем.
Нина Ивановна из Канска пытается найти своего дядю, она знает, где именно он погиб от ран и рядом с какой деревней похоронен.
– Вот мне бы узнать, есть ли еще та деревня, – говорит она. – И фотографию бы с той могилки – мне больше и не надо. Я из семьи одна осталась, кто помнит, как на фронт уходили. Помню все лица, как будто вчера это было, – фотографий-то не осталось ни одной. И каждый год своим рассказываю – чтобы тоже помнили.
За каждой такой историей – огромная семейная боль, которая, казалось, должна была с годами ослабеть. Но она по каким-то непонятным законам делается только сильнее – чем ближе человек к той черте, из-за которой не возвращаются, тем больше он хочет восстановить нить своего рода. Чтобы было что передать потомкам. Чтобы и они знали, какими силами ковалась та Великая Победа, и что ленинградская земля, политая кровью сибиряков, – это совсем не метафора – это самая страшная правда.
Все данные, полученные от наших читателей, мы передали поисковикам из отряда «Ингрия». О том, как будут развиваться события, мы обязательно сообщим на страницах нашей газеты.
