Владение русским языком – волшебство и таинство. К сожалению, мы до конца не понимаем и не ценим дар, дающийся нам просто по факту рождения. Что такое русский язык? Хрустальный сосуд, который нужно тщательно хранить и оберегать? Или безбрежный океан, впитывающий все ему необходимое и отбрасывающий наносное? Об этом – наш разговор с кандидатом филологических наук, доцентом Сибирского федерального университета Лилией ПОДБЕРЕЗКИНОЙ.
– Лилия Зуфаровна, как бы вы продолжили строку «Я русский бы выучил только за то…»?
– За то, что на нем говорил и творил Пушкин и были созданы величайшие шедевры мировой литературы. За то, что он непобедим искусственным интеллектом в силу своего постоянного саморазвития и обновления. За то, что это объединяет сегодня всех граждан России. Поэтому так люблю фразу Сокурова: «Моя родина – русский язык».
– Чем он привлек вас настолько, что вы решили посвятить ему всю свою профессиональную деятельность?
– Пожизненную мотивацию к чему-либо может обеспечить только живой искренний интерес. В детстве и юности моей любимой привычкой было рыться в книгах. В библиотеке каждые два дня я получала свой гормон счастья. Как большинство советских детей, много читала. Но в равной степени любила и язык, и математику. Найти ночью решение сложной задачи было не менее волнительно, чем зачитаться Джеком Лондоном, присев прямо у библиотечной стойки.
В то время мы могли позволить себе роскошь выбрать специализацию по любви. На отделение структурной лингвистики МГУ в 1980 году набор был всего семь человек, а конкурс – 28 на одно место. Для поступления мне не хватило всего одного балла (четверку за сочинение тогда ставили за одну ошибку). Но филфак Красноярского госуниверситета стал прекрасной стартовой площадкой для исследований языка в самых разных сферах. А благодаря научному руководству Учителя – профессора, доктора филологических наук Татьяны Викторовны Шмелевой – я смогла продолжить начатую в студенчестве работу над изучением языка столбистов на кафедре русского языка, защитить кандидатскую диссертацию в ИРЯ РАН.
Потом были другие объекты исследования –лингвистическое градоведение, языковая политика в городской среде, деловая словесность. Экспертная работа пробудила интерес к высказываниям «на грани фола» – обвинение, оскорбление, инвективная лексика. Студенты описывают жаргоны игроков-дотеров, рэперов – все эти формы бытования языка живые, актуальные, интересные для филолога.
В этом изучении текущей языковой жизни, в повышении общей филологической грамотности, в просветительском воздействии – смысл и миссия нашей работы.
– Сколько вообще слов в русском языке?
– Однозначного ответа здесь нет. В современном русском литературном языке, по оценкам разных лингвистов, примерно 150 тысяч слов. Но если добавить диалектные слова, то получится в два раза больше. Многие слова еще не вошли в толковые словари русского языка, но уже являются фактом общего употребления – удаленка, дистанционка, самоизоляция, обнуление.
Как известно, русский язык в настоящее время испытывает огромное влияние английского, многие заимствования становятся общенародными – пандемия, коронавирус, локдаун.
– А сколько слов знает средний россиянин?
– Когда речь идет о пассивном словарном запасе (человек в принципе знает значение слова), то многое зависит от возраста и уровня образования. Согласно исследованиям Григория Головина, у людей со средним образованием пассивный словарный запас составляет примерно 75 тысяч слов. С высшим – 81 тысячу. У людей, имеющих ученую степень, – 86 тысяч.
Если же говорить об активном словарном запасе (то есть о словах, которые мы используем в своей речи), то их количество сокращается в разы. Но даже и эти немногие слова начинают использоваться в несвойственных им значениях. Например, участник чата переводчиков делится услышанными репликами девушек: «Молодой человек, решать эти вопросы не в нашей КОНСИСТЕНЦИИ», «Наташа, нельзя опаздывать, ты не представляешь, чем это ЧЕРЕПОВАТО», «Я ненавижу халву, у нее такой ТРИПЕРНО сладкий вкус». А как вам такая вывеска: «Ресторан «Эдип». Комплексные обеды»?!
Чтобы пополнять свой словарный запас, точно, ясно и образно выражать мысли, чувствовать ритм и интонацию, энергию и красоту русского слова, ученые рекомендуют ежедневно читать классику, а стихи Пушкина – вслух 10 минут.
– Что сейчас происходит с русским языком? Появилось много новых слов, к которым у меня совершенно не лежит душа – фолловеры, челендж, коуч. Это нормальный процесс? Существует ли вообще проблема безудержного заимствования?
– А что происходит сегодня с нашей жизнью? Глобализация, роботизация, цифровизация, расширение искусственного поля… Программы постепенно заменяют человека в разных коммуникативных ситуациях. Вот возьмем «Спелл-чекер» (иногда хочу убить его!) – программа проверки правописания, редактор, подсказки. Большинство людей доверяют ему проверку грамотности. Искусственный интеллект включает все больше лингвистических программ.
Цифровая эпоха не рождает мировых шедевров и новых форм образности, но вызывает к жизни новые наименования явлений и требует тотального упрощения. Поэтому мы переживаем шквал заимствований. Некоторые из них обозначают понятия и реалии, которых не было в нашем языке, – фрилансер, харрасмент, дауншифтинг, краудфандинг (способ привлечь средства на какой-то проект или с помощью специальных интернет-площадок), груминг (процедуры ухода за животными) и многие другие. Появились слова криптовалюта, биткоин, лоукостер (авиакомпания, предлагающая низкую цену за свои услуги) и сотни других. В понятийных эквивалентах наблюдается определенная специализация значений: фейк – это не любая подделка, а обман в информационной среде, например, в новостях, хайп, в отличие от просто шумихи, всегда положительный.
Не будем забывать, что мощный поток заимствований на четверть обновил наш словарь в петровскую эпоху. Больше тысячи иноязычных заимствований прочно вошли в язык в конце XX века. Мы неустанно смотрим на монитор, знаем, что такое ксерокс, факс, принтер, плеер и файл, мы прошли через дефолт, бартер, рэкет, импичмент, кич, спонсорство, отличаем триллер от киллера, брокера от риелтора, шопинг от дедлайна. Мы знаем все про парламент, саммиты, лобби и пресловутые рейтинги. Мы не мыслим трудоустройство без резюме и портфолио и все время ищем новые тренды. Языковая реальность побуждает нас признать эти заимствования оправданными.
Но еще на пороге нового тысячелетия многие ученые били тревогу. Известный историк языка Владимир Колесов еще в 80-е годы прошлого века отмечал, что с помощью абстрактных заимствований происходит уничтожение ключевых слов русской ментальности: торжество становится фестивалем (а сегодня флешмобом), собрание – форумом, служба – сервисом, согласие – консенсусом, и констатировал сотни подобных примеров.
Вопрос о фолловерах (подписчиках в соцсетях) – из этой серии. Заимствования часто используются для более модного и престижного «иностранного» звучания. Таким образом уборщица становится менеджером по клинингу, а консультирование – консалтингом. Из этой серии месседж (идея, скрытое послание), инсайт (озарение), сторис (короткая история), мэйкап (макияж), трэш (нечто ужасное), лайтовый (легкий), лакшери (шикарный), прайс, шоурум и сотни других.
– Сегодня ситуация с иноязычием приводит к разрывам в понимании и общении между поколениями. Это так?
– Да. Приведу пример характерного диалога, который гуляет в сети: «Девушка, можно мне примерить вот эти брюки?» – «Эти чинос?» – «Что?» – «Ну вы про эти слаксы?» – «А?» – «Ладно, меряйте. Хотите подобрать для них люферы или эспадрильи?» – «Знаете, я пойду, наверное…»
Но в целом система языка, освоив все нужное и отбросив все лишнее, как всегда, подгонит «англицкий кафтанчик» под себя на уровне словообразовательных моделей и морфем (твитнуть, лайкнуть, запостить, репостнуть, тиктокеры, комп, смайлик, дистант). Или, например, подобно писателю, адмиралу Александру Шишкову, который предлагал бороться с заимствованиями, используя основы русского языка (кафедра – проповедалище, галоши – мокроступы), представит собственные эквиваленты заимствованиям. Например, сэлфи (фотографирование себя на камеру телефона) – себяшка, самофото.
– Но это уже больше похоже на языковую игру.
– Конечно, освоение иностранных заимствований для нас часто сопряжено с языковой игрой. Язык сопротивляется, обходит и одновременно осваивает новое слово. Вспомним клаву (клавиатуру), аську (система ICQ), хакнуться и другие. Сегодня в лидерах тематические группы «ковид» (ковидло, ковидарий, гречкохайп, вируспруденция, карантье, карантикулы) и «ZOOM» (зумиться, иЗУМляться). В интернете гуляют шутки типа «Покайтесь, гречники», «сестрица Удаленушка и ее братец Диванушка». И если вы с утра выпили 200 граммов рома – это называется роуминг!
– Как влияет на язык интернет? Короткие сообщения – СМС, твиты – как все это влияет на владение языком молодых людей?
– Совсем недавно мы наблюдали процессы активного воздействия устно-разговорной речи на ряд сфер письменной, особенно в СМИ. Сегодня под влиянием сети интернет коммуникация становится все более письменной. И у нее есть ряд преимуществ – получатель может ознакомиться с ней в любое время, она не искажается при передаче, ее можно сделать доступной для разных людей.
Мне кажется, что телефон у молодежи сегодня – в первую очередь для письма. Эсэмэски и чаты создают конкуренцию устным сообщениям. Эту тенденцию отметил известный лингвист Михаил Кронгауз: экспансия письменной речи привела к тому, что она заняла положение нейтральной, обычной. Письменная речь обогатилась смайликами, которые обозначают и улыбку, и особую интонацию, и самые разные виды эмоций. Напротив, эмодзи – новые виды пиктограмм, обозначения целых понятийных блоков, – вытесняют язык.
Конечно, к отрицательным явлениям интернета можно отнести широкое распространение сетевых жаргонных заимствований типа хейтить, буллинг, хоррор, хайлайт, кинж, реплай, свайп и других.
Если говорить о влиянии твитов на владение языком, то здесь мы видим прежде всего мыслительные деформации, которые, в свою очередь, порождают «речевую инвалидность» и катастрофическое обеднение словаря. Вот пример устного ответа студентки-журналистки, просидевшей полчаса в интернете, о том, кто такой Владимир Высоцкий (записала дословно): «Высоцкий много сделал для русского народного творчества и получил признание таких людей, как Булат ОкуджаЕВ и Михаил Боярский. Он уступил по опросам в рейтинге только Гагарину».
Это «фсе» – в прямом и переносном смысле. Если воздействие на систему языка будет осуществляться через такие мысли и словоупотребление, то обогащение общелитературного языка в ближайшие десятилетия нам не угрожает.
– Из обихода уходит письмо рукой. Ручкой мы пишем, наверное, только в школе. Как это сказывается на уровне грамотности?
– Это самый больной для меня вопрос. Последние 20 лет я работаю с первокурсниками. И вижу, что письмо рукой и ручкой вытесняется повсеместно. Конспектировать могут единицы. Писать рукой на семинарах при выполнении заданий я просто заставляю.
В недавней передаче о преступлениях в системе образования доктор медицинских наук и одновременно выдающийся педагог-новатор Владимир Базарный озвучил важную вещь: человек эволюционирует благодаря сенсорному контролю за движениями. И на вершине этого контроля – синтез глаза и руки на уровне высоких частот. Дети должны писать пером и развивать тонкую координацию. Вместо этого, вопреки всем нормам САНПиН, они часами сидят у монитора и отдыхают со смартфоном в руке. Добавьте к этому все последствия ЕГЭ – зазубривание без понимания смысла, натаскивание на создание упрощенного текста по шаблону. Я даже не буду говорить о грамотности. 20, 40, 60 ошибок на страницу текста – стандарт последних десятилетий. Мы все передоверили программам орфографической проверки, которые не учитывают всех правил и нюансов русской орфографии и пунктуации.
Но проблема заключается еще и в том, что мы читаем много неграмотных текстов. Когда человек читает отредактированные и откорректированные тексты, он запоминает орфографический облик слова, у него работает зрительная память. И здесь совет один – читать книги. Или грамотные тексты-посты, например, писателя Алексея Бабия.
Для моей коллеги одна эсэмэска поклонника «я ЖЫВУ прекрасно» стала поводом отказаться от отношений. Видимо, прав писатель Дмитрий Быков. Он сказал, что в наше время можно подделать все: сымитировать ум, коммуникабельность и даже интеллигентность. Невозможно сыграть только грамотность – «утонченную форму вежливости, последний опознавательный знак смиренных и памятливых людей, чтущих законы языка как высшую форму законов природы».
