Рождество Христово почти три десятилетия является в России не только церковным, но и государственным праздником, нерабочим днем, однако до сих пор находится в непростых отношениях с Новым годом.
Война праздников
После перехода советской власти на юлианский календарь, принятый в Европе, церковь ничего менять не стала, отчего была утрачена прежняя дореволюционная ясность – сначала сорокадневный пост, потом 25 декабря Рождество, на которое уходила вся предпраздничная энергия, затем Новый год, праздник хоть и приятный, но периферийный. Вследствие перемены новолетие приходится на постные дни, причем самые строгие… Но главное в другом: Новый год во многом перенял рождественскую торжественность и атрибутику – елку, звезду (пусть не Вифлеемскую, а красную), появились сказочные персонажи – сначала это был некий «новогодний мальчик», теперь уже прочно забытый, затем Дед Мороз, Снегурочка, Снеговик и прочие исполнители желаний и носители чудес. Туда же, на «тридцать первое – первое» переехали традиции обильного рождественского стола, который обдумывали задолго, подарки, гости…
В середине двадцатых годов прошлого века велась активная борьба со всеми религиозными праздниками, с Пасхой и Рождеством воевали с особым азартом и изобретательностью, устраивали бесовские шествия, миллионными тиражами издавали листовки, газеты, брошюры, призывающие отказаться от «дурмана», детишки ходили с транспарантами «Родители, не сбивайте нас с толку, не дарите рождественскую елку» и т. д. в том же духе… Но к началу тридцатых наверху окончательно осознали, что праздник такой высоты невозможно «взять и прогнать» – опыт десятков и десятков поколений не вытравливается какими угодно агрессивными кампаниями. Самый рациональный способ – придумать замену, чтобы было вроде бы то же самое, но другое. Так из Рождества появился наш Новый год, перенявший почти все его очертания – вплоть до святочного рассказа, который из письменного стал кинематографическим, за исключением главного – рождения Спасителя. В этой традиции выросло несколько поколений, и можно без особого преувеличения сказать, что с Новым годом связаны переживания весьма похожие на прежние, рождественские, те, которые испытывали наши предки, – ожидание чуда, вера в чудо, в то, что вот теперь-то все начнется заново и лучше… Но все равно это – другое. Глупо объявлять «войну праздников» с какой бы то ни было стороны, религиозной или светской, тем более что само событие Рождества так и останется центральным событием истории, несмотря на все перемены календарей.
Девять месяцев после Благовещенья
Простой до наивности вопрос: как была определена дата Рождества Христова? – заставил экзегетов поломать головы. Хотя бы потому, что у древних иудеев вообще было не принято не то что отмечать, но даже запоминать день появления человека на свет. День рождения в нашем понимании – традиция эллинистическая, египетская, римская, то есть неприемлемо языческая. Правда, некоторые представители иудейской верхушки, на границе тысячелетий впавшие в «низкопоклонство перед Западом», перенимали и этот обычай. К примеру, есть свидетельства, что правитель Галилеи Ирод Антипа – тот самый, кто будет требовать от Христа поразвлечь его чудесами и, не добившись своего, отправит к Пилату, – отмечал день рождения регулярно и шумно, устраивая пиры для своих вельмож.
Кроме того, для первых христиан Пасха – Воскресение Господне – было не только самым важным событием, но и, по сути, заслоняло существующие и предвосхищало все будущие церковные праздники. До IV века Рождества как отдельного праздника не существовало – его отмечали вместе с Богоявлением (Крещением, которое у нас празднуют 19 января). Считается, что впервые Рождество отметили в Римской империи в 336 году, уже после первого Вселенского собора. Но отмечали его, так же как и Крещение, именно 25 декабря. Почему?
Среди множества версий есть и такая: дату выбрали, чтобы противопоставить Рождество римскому празднику Дня рождения непобедимого Солнца, приходившемуся на то же число.
Но была и другая, более глубокая богословская платформа, о которой рассказал журналу «Фома» дьякон Владимир Василик: «В Церкви издавна было распространено убеждение, что Христос должен был находиться на земле полное число лет, как число совершенное. Отсюда следовало, что Христос, скорее всего, был зачат в тот же день года, в который и пострадал, то есть день Благовещения совпадает с днем Распятия. А еврейская Пасха, на которую был распят Спаситель, выпадала в тот год на 25 марта. Отсчитывая отсюда 9 месяцев, получали 25 декабря как дату Рождества Христова. Эту дату принимает уже святой Ипполит в III веке, и затем ее защищают святой Иоанн Златоуст и блаженный Августин. Таким образом, весьма вероятно, что дата празднования Рождества Христова выпадает на то время, когда оно и произошло в действительности».
Стоит отметить, что эта разделяемая практически всеми каноническими церквями основа установилась не сразу – известно более 130 дат рождения Христа, бытовавших в различных церквах и сектах в древние, «дособорные» времена. Святой Климент Александрийский, живший во II–III веках, называет такие даты: 20 мая, 25 или 28 марта, 10 января… Но «девять месяцев после Благовещения» куда яснее.
Незабываемая «провинциальная история»
В новое время, когда науку и религию объявили антагонистами (что, по сути, примерно то же, как считать врагами совершенно разнородные вещи – зеленое и квадратное, например), в Евангелие стали меньше верить и больше изучать, исследовать на предмет исторического правдоподобия. На вторую половину XIX и начало ХХ века приходится расцвет такого рода изысканий, которые, в большинстве случаев, преследовали задачу не объяснить, но опровергнуть. Выдвигались даже версии, что большинство книг Нового Завета появилось не ранее XI века (то есть когда христианство не только стало всемирным явлением, но уже пережило раскол церквей), что «источники» либо молчат, либо опровергают евангельские свидетельства рождения Спасителя. Квириний не правил Сирией в то время, и никакой переписи не было, про избиение младенцев вообще нигде не сказано, тем более про звезду… Однако история развивается, как и любая другая наука, и – удивительное дело – новые открытия одно за другим опровергали давние «опровержения». Папирус, найденный полтора века назад и произведший, как водится, «фурор в мире науки», покрывается другой, более древней находкой, свидетельствующей – да, все действительно так и происходило. Для переписи населения следовало являться по месту «родовой прописки» – а для святого Иосифа это был Вифлеем; и найдены приказы Квириния, отданные как раз во времена младенчества Иисуса, и даже Вифлеемской звезде есть астрономическое подтверждение – «парад планет», дата которого для современной науки не такая уж загадка… Что же касается такого чудовищного события, как избиение младенцев, совершенно вроде бы не замеченного тогдашними историками, то они не замечали и куда более масштабные – численно – злодеяния, поскольку происходили они на глухой окраине Империи, и к тому же в практике власти того времени не считались чем-то из ряда вон. Ирод истреблял подозрительную иудейскую знать целыми семействами, то же делал его сын, но об этом лишь в нескольких строках упомянуто у Флавия… Для римского взгляда это была глубоко провинциальная история.
Которая, все же, не могла утонуть в забвении, потому что у такого события, как Рождество, – совсем иная, сверхисторическая природа, изначально не подверженная забвению. И здесь вера куда более надежный толкователь, чем наука.
врезка
У такого события совсем иная, сверхисторическая природа, изначально не подверженная забвению. И здесь вера куда более надежный толкователь, чем наука
