Это – путь руководителя, тонко чувствующего сдвиги тектонических пластов времени, смену вех и общественных настроений. Сафонов возглавлял управление Комитета государственной безопасности по Красноярскому краю в то время, когда распадалось само государство, безопасность которого нужно было защищать. Он постарался аккуратно провести свое управление через бурю и натиск общественного мнения, не провалившись ни в одну из воронок, образовавшихся на месте подорванных основ.
Путь в контрразведку
Специальный представитель президента Российской Федерации по вопросам международного сотрудничества в борьбе с терроризмом и транснациональной организованной преступностью, почетный сотрудник контрразведки, почетный гражданин Красноярского края Анатолий Ефимович Сафонов родился 5 октября 1945 года в селе Долгий Мост Долгомостовского района Красноярского края.
В 1963 году он окончил среднюю школу в селе Нижний Ингаш, а в 1968 году – автотранспортный факультет Красноярского политехнического института. После этого выпускник около года работает инженером-топографом Красноярского треста инженерно-строительных изысканий и поступает на Высшие курсы КГБ СССР в городе Минске.
В Красноярске он начал работу в управлении в должности начальника отдела кадров Управления КГБ.
Из этих лет Анатолий Ефимович вспоминает главным образом общение со своими сослуживцами, прошедшими Великую Отечественную войну. В органах госбезопасности работало много ветеранов. Говорят, что среди красноярских чекистов были даже свои «Штирлицы» – те, кто работал в глубоком тылу врага.
– Это была совершенно особая порода людей. Все они были моими учителями, причем учился я и у тех из них, кто фактически являлся моими подчиненными. Я перенимал у них не только, например, умение писать грамотные аналитические записки, но старался перенимать и мировоззрение. У каждого из них было обостренное чувство справедливости, которое редко можно встретить у представителей последующих поколений.
Сафонов работал в отделе, вокруг которого выстраивается контрразведка любого государства – Англии, США, Израиля, России. Главной функцией так называемого основного отдела, который сейчас называется отделом контрразведывательных операций, была борьба с разведывательно-подрывной деятельностью иностранных спецслужб, получение, анализ и обработка агентурной информации. Работы в Красноярском крае, с его ядерными и промышленными объектами, хватало.
Будучи, по воспоминаниям сослуживцев, хорошим агентуристом, он вскоре встал во главе отдела.
В 1987 году его назначили начальником отдела УКГБ СССР по Красноярскому краю в Хакасской автономной области, в Абакане, а через год – начальником управления КГБ по Красноярскому краю.
В архив и в шахту
В стране полным ходом шла перестройка, на самом высоком уровне был провозглашен курс на гласность и демократизацию. Для многих, кто раньше считал КГБ государственным щитом, и тем более для тех, кто раньше произносил эту аббревиатуру опасливым шепотом, название этой организации стало почти ругательным словом. Страна стояла на перепутье, и было непонятно, каким путем она пойдет.
Уже потом, когда личные заслуги Сафонова перед Красноярским краем не вызывали ни у кого сомнений, у нового почетного гражданина спросили в интервью, как он чувствовал себя на руководящем посту в то время. Наш герой отшутился:
– Чувствовал себя хорошо, с учетом того, что мне тогда было 43 года.
При этом признал – было невероятно тяжело. А порой, когда приходилось смотреть на неприглядные страницы прошлого той организации, где
работаешь, и просто больно.
В конце 80-х годов КГБ инициировало пересмотр дел тех, кто был осужден в эпоху большого террора во внесудебном порядке. Сроки реабилитации жертв 37-го года, репрессированных решениями «двоек», «троек» и трибуналов, которых в одном только Красноярском крае было несколько десятков тысяч, были поставлены предельные – около полутора лет.
– Вся эта работа легла на каждого сотрудника управления, весь оперативный состав помимо своей основной работы этим занимался. Нужно было вчитаться в материалы, увидеть за каждым делом судьбу конкретного человека. Для каждого сотрудника этот взгляд в неприглядное прошлое стал уроком – нравственным, человеческим и юридическим. Пропускать через себя столько человеческих трагедий было горько, но это была очистительная горечь. Мы увидели, как все связано – трагедии, чей-то подвиг, чья-то низость. Все эти истории сегодня невозможно рассказать. Например, жена в благих, воспитательных целях, чтобы муж не ходил налево, писала письмо – повоспитывайте мужа. А через две страницы – приговор приведен в исполнение. Вот и воспитали. Знаю, что эта женщина еще недавно была жива, ее дети не знали, что их мать написала на отца. Они нам писали: кто сдал отца? Мать нас двоих одна воспитала, она святой человек, плачет до сих пор, скажите правду. Можно ли рассказать им такую правду? Мы недавно вспоминали те годы, и коллеги оценивают все случившееся в том числе и с точки зрения личной сопричастности.
В то же время в стране стали проходить и первые забастовки рабочих. Они требовали увеличения заработной платы, улучшения снабжения, которое в период тотального дефицита было неважным, улучшения условий труда. Произошла такая и в Красноярском крае – на одном из рудников Талнаха бастовали шахтеры. Анатолий Сафонов вместе с тогдашним первым секретарем крайкома КПСС Олегом Семеновичем Шениным тут же вылетели туда для того, чтобы вести переговоры с бастующими. Сейчас это вспоминают как наиболее показательный пример мужества этих руководителей – у обоих хватило духу вдвоем, без всякой охраны, спуститься на глубину 900 метров для открытого диалога с бастующими. Переговоры продолжались всю ночь, а наутро все стали подниматься на поверхность.
Шло время, общество менялось. Проходили митинги (в том числе одиночные, в том числе у дверей краевого управления КГБ, куда порой пытались проникнуть, а однажды даже разбили окно – еще несколько лет назад подобное в СССР казалось совершенно немыслимым). Сложная ситуация складывалась и внутри коллектива.
Появлялись новые партии, вчерашние диссиденты становились депутатами, с Управлением КГБ начали вступать в диалог те, кто раньше считался антисоветчиками и был в зоне пристального внимания пятого отдела. Анатолия Ефимовича знают как человека открытого ровно в той мере, насколько может быть открытым сотрудник подобного ведомства. Именно эта открытость в те годы была нужна как никогда – ему приходилось встречаться с каждым из них, он с удовольствием дискутировал с ними, выстраивал отношения на новой платформе. В немалой степени это способствовало более-менее спокойному переходу в новое время. К 1992 году уже были налажены нормальные взаимоотношения и с новыми партиями, и с краевой властью.
Естественно, наибольшей остроты ситуация достигла к августу 1991 года. Сафонов, который в 1991–1992 годах находился на посту начальника АФБ РСФСР по Красноярскому краю, а с января по март 1992 года – начальника УМБ России по Красноярскому краю, вспоминает:
– Пожалуй, это было самое тяжелое время для органов безопасности. Каждый день поступали противоречивые сведения из Москвы. Мы тогда избрали единственно верное решение – по три раза в день собирали весь состав и доводили до их сведения информацию. Мы искали свое место в постоянно меняющейся системе и исходили только из одного – из закона. Начался период нестабильности, из контрразведки стали выходить люди. В эти годы основная российская спецслужба лишилась очень большого количества кадров. Я имел возможность наблюдать этот процесс в разных ракурсах. В первую очередь здесь, в Красноярске. Как депутат Верховного Совета я видел и то, что происходило в Москве и в других регионах. Да, люди не выдерживали и бежали из правоохранительных органов, да, становились другими их убеждения, многие сотрудники, вчера еще защищавшие закон, меняли свою деятельность на прямо противоположную… Однако могу со всей ответственностью сказать, что красноярское управление на общем фоне смотрелось весьма достойно.
Не гордость, а удовлетворение
Сафонов избирался депутатом Хакасского областного и Красноярского краевого Совета народных депутатов. В 1991 году был избран народным депутатом Российской Федерации, принимал активное участие в работе правительственных комиссий, в том числе и по вопросам межнациональных отношений.
Особое уважение у коллег Сафонов снискал именно в то время, когда в числе других руководителей открыто выступил против решения власти об объединении органов безопасности и органов внутренних дел. Обстановка была непростой, и Анатолий Ефимович вполне мог потерять свой пост, разрушить карьеру. Однако наверху эту смелость оценили. Оценили и аргументацию.
В марте 1992 года указом Президиума России Анатолий Сафонов назначен заместителем министра безопасности России. В январе 1994 года становится первым заместителем директора Федеральной службы контрразведки России. С августа 1997 года он – председатель комитета безопасности Союза Россия – Белоруссия.
В 1998 году он ушел в действующий резерв ФСБ и стал работать в Министерстве иностранных дел. Сегодня его должность звучит как специальный представитель президента Российской Федерации по вопросам международного сотрудничества в борьбе с терроризмом и транснациональной организованной преступностью.
Коллеги считают этот карьерный взлет логичным. Анатолий Самков, долгие годы бывший его заместителем и знающий его еще со студенческой скамьи, так говорит об этом:
– Он всегда был целеустремленным человеком, разносторонне одаренным, с развитыми аналитическими и дипломатическими способностями, очень обаятельным и притом очень сильным по характеру. Да и физически сильным – всегда занимался спортом, был хорошим футболистом, в институте серьезно занимался самбо. Он никогда не принимал резких решений, но если какое-то решение было коллегиально выработано и взвешено, то он его проводил очень твердо.
На новом посту у Анатолия Ефимовича работы не меньше, чем в Красноярске. Дипломатия безопасности становится все более актуальной. В мире, где международный терроризм, трансконтинентальный наркотрафик и религиозный радикализм стали обыденными явлениями, а формальных границ между государствами становится все меньше, иначе и быть не может. Создано уже несколько десятков рабочих групп по борьбе с терроризмом и другими угрозами, которые активно сотрудничают на международной арене. География работы – весь мир: Ближний Восток и Соединенные Штаты, Азия и Европейский союз, Африка и Латинская Америка.
Когда однажды Сафонова спросили, есть ли какой-то эпизод во время его службы в органах госбезопасности, которым он гордится по-настоящему, он ответил, что «гордость» не совсем точное слово.
– Есть чувство удовлетворения. Как некоторыми эпизодами, связанными с Красноярским краем, так и последующими – во время службы в Москве, когда у меня были командировки в горячие точки – Цхинвали, Сухуми, Душанбе – и там я мог кому-то помочь… В определенный момент ты начинаешь понимать, что необходима какая-то пауза. И в спецслужбах, и в армии есть понятие предельного срока, после которого нужна реабилитация. К чужому горю не привыкаешь, но возникает пресыщенность негативного, тяжелого. Особенно больно смотреть на межнациональные конфликты. За что пострадала в горах двенадцатилетняя девочка, которую разрывают пополам просто за то, что она другой национальности? Мы это видели. Как с этим мириться, как это понять? Испытываешь очень тяжелое чувство от того, что оказался бессилен это предотвратить.
Анатолий Ефимович Сафонов никогда не терял связи с Красноярским краем, почетным гражданином которого он является. Занимая высокий пост, он всегда старался помочь продвижению интересов региона. Не забывает он родные места, старается приехать в Ирбейский район, когда оказывается здесь.
Тут у него остались родные, многочисленные друзья и связи. Он поддерживает контакты с товарищами своей студенческой поры, является членом президиума Ассоциации выпускников Политехнического института, и, приезжая, нередко там бывает.
– Это родина, это начало моего пути. Я – коренной сибиряк в третьем или четвертом поколении. Родина для меня определяет все. И я этим очень дорожу, – говорит он.
