Почти пять тысяч километров за двое с половиной суток на «Ниве»-пятидверке, доверху набитой масксетями, теплаками, ночниками и гуманитаркой для добровольцев, – и мы с депутатом Заксобрания края Еленой Пензиной и водителем в Донецке. Нам повезло – город встречает дождем. В такую погоду «птички» не летают, а значит, противнику сложнее наводить арту. Во время нашей командировки и вправду обошлось без прилетов, хотя всё здесь напоминает, что обстрелы, смерть, ранения – это реальность Донбасса.
«Плюс» и «минус»
В Донецке школы до сих пор на удаленке. Так безопаснее. С той стороны бьют без разбора – развороченные фасады гражданских учреждений, воронка прямо на тротуаре вблизи крытого рынка, выбитые взрывной волной стекла жилых домов, наклеенный на окна крест-накрест скотч, витрины, переложенные мешками с песком или заколоченные фанерой… И это только то, что видел я за очень короткий промежуток времени. Найти улицу, где хотя бы одно здание не посечено осколками, сложно.
Буквально через день после нашего отъезда три снаряда натовского 155-миллиметрового калибра прилетели по Петровскому району Донецка, четыре – по близлежащей Горловке. Одним из выстрелов был поврежден донецкий детский сад.
Даже если обстрелов нет, утро в городе начинается с далеких звуков пушечных выстрелов. Это отрабатывают наши артиллеристы. Канонада слышна на протяжении всего дня, и со временем на нее не обращаешь внимания. В Донецке даже дети понимают по звуку, куда пошел снаряд, свой или чужой. У местных уже сформировалась специфическая терминология. Если стреляют наши – это минус. Прилетело с сопредельной стороны – плюс. У армейских в стрелковом бою минусом именуют ликвидацию одной единицы противника.
Даже если обстрелов нет, утро в городе начинается с далеких звуков пушечных выстрелов. Здесь даже дети понимают по звуку, куда пошел снаряд, свой или чужой
Еще одна примета военного времени – отсутствие большого количества пешеходов на улицах. Людей в форме с шевронами Z тут всегда больше, и они никого не удивляют. Возможно, виноват дождь. Хотя даже в пасмурную погоду в моем родном Красноярске куда больше прохожих.
Относительно оживленно только вблизи одного из автовокзалов. Люди приезжают, уезжают, ждут. Рейсы на Москву, в южные города практически всегда заполнены.
Старожилы советуют соблюдать меры безопасности и здесь: купил билет – и выходи из здания. Для вэсэушников этот сугубо гражданский объект может стать очередной целью. Случаи, когда снаряды превращали в решето пассажирские автобусы, в Донецке уже бывали.
Хоттабыч и желтая зона
В частном секторе Донецка расположена самая обстреливаемая часть города, так называемая желтая зона. Прямого соприкосновения с вэсэушниками здесь нет, но контакт возможен в любой момент – не исключено появление диверсионных групп.
Всего в пяти километрах вражеские танки и арта. В пределах прямой видимости известный аэропорт Донецка, за который когда-то велись ожесточенные бои. Туда нас не пустят даже с военными – рисковать гражданскими никто не станет. Этот клочок земли заминирован и простреливается. Впрочем, попасть под мину или получить осколок здесь проще простого практически везде. На выезде из района аккуратно сложены собранные саперами противотанковые мины, ждущие утилизации. Это обыденность.
К этому привыкаешь очень быстро и буквально после нескольких минут, проведенных здесь, учишься внимательно смотреть в небо в поисках дронов, прислушиваться к звукам техники, различать работу танка и арты, смотреть под ноги.
И даже в этих условиях живут люди. После блокпоста нам попадаются бабушка с котомкой и одинокий велосипедист. Кто-то очень оптимистичный даже вставил стеклопакеты взамен выбитых взрывами окон – вероятно, руководствуется высказыванием, что снаряд дважды в одну воронку не попадает.
Наш земляк командир с позывным Хоттабыч (изменен. — НКК) рассказывает, как устроены их быт и работа
Как нам рассказали местные, в окрестностях до сих пор действует локальный рынок. Добраться сюда самому довольно сложно, потому мы едем в сопровождении красноярских разведчиков. Именно у них будет служить «Нива», переданная Еленой Пензиной. Часть техники для наблюдения ночью также останется здесь. Остальное разойдется адресно по подразделениям. Наш земляк командир с позывным Хоттабыч (изменен. – НКК) рассказывает, как устроены их быт и работа. Подразделение расположилось в маленькой брошенной хозяевами хате. В отличие от большого Донецка, где нет ни холодной, ни горячей воды, здесь просто роскошные условия – колодец и походная баня в палатке. Мужики весь комфорт создали своими руками, что лишний раз доказывает: стоны о невыносимых условиях – не более чем нежелание обустроить собственную жизнь.
Вообще инициативность, выдумка и изобретательность в боевой обстановке – самые ценные качества. Хоттабыч рассказал нам о своих задумках и «сюрпризах для хохлов», однако раскрывать их мы не будем, пусть это станет для вэсэушников неожиданностью. Громкой и разрушительной.
Задания у красноярцев каждый раз отличаются. Главное – вовремя отслеживать перемещения противника. Дождь с точки зрения разведчика, с одной стороны, мешает, с другой – помогает. Приходится продираться по непролазной грязи, иногда и ползком на животе. Зато дождь позволяет подобраться поближе и увидеть побольше.
Пока мы разговариваем, ребята собираются на выход. Снаряжение пехотинца для среднестатистического гражданского человека кажется неподъемным – бронежилет с плитами весит около 20 килограммов, боевой пояс с магазинами для калашникова, гранатами, встроенной противоосколочной защитой и аптечкой – четыре килограмма. Каждый несет минимум полтысячи патронов, автомат с коллиматорным прицелом, приборы наблюдения. И все это навьючивают на себя не здоровые качки, а обычные мужики и пацаны среднего и порою щуплого сложения. Среди бойцов есть почти мальчишка – 22 года. Никто не жалуется и не скулит.
Мы уезжаем, а «двойка» уходит на задание. Почему-то в этот момент вспомнилась фраза легендарного военкора Константина Симонова. Когда-то в интервью классик сказал, что самым сложным для журналиста в войну было «уезжать от людей в критической для них ситуации…». Конечно, здесь и сейчас на окраине Донецка ничего критического – обычная рутинная боевая работа. Но этот худенький, навьюченный броней и боекомплектом мальчишка с автоматом здесь, а ты, стокилограммовый мужик, который сильнее и крепче и может тащить даже двойной БК, скоро уедешь… Поневоле задаешь самому себе вопросы, кто и где должен быть…
Мы прощаемся с разведчиками. Здесь, в Донецке, это делают как будто навсегда или, по крайней мере, надолго. А встречаются, даже с незнакомыми, словно вы друзья с детства. Дежурный шейкхэнд тут не приветствуется – тебе крепко жмут руку и обязательно обнимают. Ведь следующей встречи может и не быть.
