В романе скорее русского на тот момент писателя Владимира Владимировича Набокова (вряд ли в полной мере европейского и тем паче еще не американского) «Приглашение на казнь» главный герой Цинциннат был осужден на смерть за «гносеологическую гнусность» и «непрозрачность». То есть за то, что отличался от окружающих и был им непонятен. По законам того, антиутопического мира, все в порядке. Есть (условно) деяние — сам факт существования непрозрачного и гносеологически гнусного — которое по законам того мира квалифицируется как преступление. Отсюда и наименование убийства казнью — как воздаяния за это преступление. Вне всякого сомнения, казнь предполагает определенное, хм, правонарушение. Или, по крайней мере, обвинение в нем. Без него казнь, как наказание, вроде как невозможна — убийство и все тут.
К сожалению, сегодня все чаще приходится сталкиваться с весьма вольными трактовками понятия казни. Причем, опять же — у одних, согласно законам их общности, смертоубийство, что называется, «по-беспределу» казнью и будет, то у других (а таковых пока в мире, слава богу, большинство) — это не может и не должно так называться. Но ведь перенимают терминологию…
Этот зачин, а-ля колонки моего доброго приятеля Саши Силаева, я к чему написал. Посмотрел на днях поутру канал «Euro News». Вполне уважаемый канал, к слову, я его, когда завтрак на стол собираю, люблю смотреть. И новости там сервируют, как положено — без гнева и пристрастия.
В тот день я попал на сюжет о том, что пресловутые «Сомалийские пираты»™ захватили очередную посудину. На этот раз — небольшую шхуну, на которой ходили в кругосветное путешествие датчане.
В заложниках оказались — семейная пара, трое детей в возрасте от 12 до 16 лет (девочка и два мальчика), а также двое взрослых помощника-моряка (тоже граждане Дании).
Теперь сомалийцы грозятся их умертвить, в случае если им не будет уплачена требуемая сумма. Вроде бы размеры ее еще только оговариваются, но по заверению телекомментатора речь идет о «большой сумме» (как в недавнем фильме «Погребенный заживо» иракский террорист истошно, что твой живьем разделываемый Джамшут, орал в телефон: «Амэриканесь, дай многа денег!»).
Если последуют какие-то попытки силового освобождения заложников, результат пообещали такой же — датчанам грозит смерть.
Вероятно, представители пиратов в своем заявлении употребили слово «казнь» (по-арабски, по-английски ли). То есть пообещали своих узников казнить. Для них, в общем-то, это нормально — датчане в их глазах «виноваты уж тем, что хочется им — сомалийцам — кушать». Но, почему же эту формулировку в своей авторской речи, транслирует комментатор? То есть говорит, о том, что заложников не просто убьют, а именно казнят. Нет, я бы понял еще, если бы здесь мы говорили о ляпе какого-нибудь полуграмотного стажера с местного, красноярского ТВ. Но на «Евроньюс»-то уж могли бы использовать определенные термины в их цивилизованных коннотациях.
Когда к «ходячим бомбам», взрывающим вместе с собой окружающих еще не применяли относительно политкорректный термин «террористы-смертники», их повсеместно именовали «шахидами». То есть мучениками за веру, в исламской традиции. Таковыми их именовали исламисты — радикалы, считающие вполне богоугодным такую форму политического протеста. В свою очередь, мусульмане, не одобряющие самоубийство, тем паче целью которого является унести с собой побольше «неверных», подчеркивали, что шахидами эти смертники не являются и называть их так неправильно. Но ведь называли, причем в центральных СМИ.
Говоря на языке врага, ты приближаешь его победу. Грустно от этого как-то.
