Как и почему в человеке однажды раскрывается талант, о котором он раньше и не подозревал, мы можем только догадываться. Без провидения Господня здесь явно не обходится. На долю Надежды Путиловой, самодеятельной художницы из Балахты, выпало немало испытаний. Но она не сломалась. Сумела сохранить в душе любовь к миру и чувство прекрасного. Кто знает, может, ее талант – это награда за все, что пришлось пережить?
Надя и медведи
– Очень симпатичные акварельки, – отметил я, увидев ее работы в Балахтинском краеведческом музее. Потом присмотрелся. – А нет. Это же гуашь. Или картон-масло? Не пойму, что за техника?
Тени, блики на воде, цветовая палитра, тонкая детализация…
– Эта техника называется ошибана, – объяснила директор музея Елена Артошина. – Аппликации из листьев, травы и прочей растительности. Никаких красок – только то, что дает природа…
Как это – без красок?! Не может быть. Вот же красный цвет, а вот – желтый, белый, голубой… Какие еще листья?
Вечером в тот же день я уже разговаривал с автором картин у нее дома.
Надежда Путилова – приятная женщина с искренней, обезоруживающей улыбкой. Есть такие люди с открытой душой, которые располагают к себе с первых же минут знакомства. Она из их числа.
Коренная сибирячка, родилась в Балахтинском районе в деревне Виленка. Ее уже практически нет, три человека там осталось.
Нашу героиню жизнь помотала – по городам, гарнизонам, военным точкам. Приходилось жить там, куда Макар телят не гонял.
После школы Надежда поступила в Красноярское педагогическое училище. Раньше была такая традиция (да и сейчас есть, наверное), когда к студенткам-педагогам приезжали на танцы будущие офицеры. Вот и Надя познакомилась с одним из них – курсантом Красноярского высшего командного училища радиоэлектроники Андреем. Полюбили друг друга, на старших курсах поженились.
– А дальше все по классической схеме, – смеется Надежда. – Жена учительница, муж военный. И самый дальний гарнизон, который только можно представить. Чукотка, мыс Валькаркай. Именно там снимался фильм «Как я провел этим летом», видели? На тех самых станциях, которыми мой муж командовал. Мы увидели на экране знакомые сопки и свой дом, в котором начиналась наша семейная жизнь. С одной стороны лагуна, с другой – Восточно-Сибирское море, а мы на узкой полоске земли. Когда впервые увидела, испугалась: поднимется большая волна, и смоет все, что на этой полоске… Вскоре у нас родился сын. Из Певека, где был роддом, в гарнизон меня привезли на вертолете. И как только я вернулась с ребенком – пришли белые медведи!
Четыре месяца ей безвылазно пришлось сидеть дома с малышом – звери круглосуточно дежурили вокруг жилья: одна медвежья семья поселилась у крыльца, еще три – по углам дома. Мужа привозили из части на вездеходе…
– Солдаты спрыгивают, делают живой коридор, медведей отгоняют ракетницами, так как убивать их было нельзя, муж бегом домой, пообедал… И назад, в обратном порядке: солдаты, ракетницы, коридор, – вспоминает Надежда.
Местные чукчи объяснили ей, что медведи очень хорошо чувствуют кормящих матерей, запах привлекает зверя.
Когда сыну исполнилось четыре месяца, их перевели в «теплые края», в Коми АССР. Там родилась дочь. Потом служили в Перми, в Североморске, причем в самые тяжелые годы, когда развалился СССР, армия и флот деградировали, летчики и моряки не получали жалованье.
В 1998 году Надежда сильно заболела, перенесла сложнейшую операцию. Вопрос стоял о жизни и смерти. Врачи рекомендовали срочно менять климат. Решили ехать к ней на родину, в Балахту.
– Четыре года я даже за калитку не могла выйти, была на инвалидности. Но постепенно здоровье восстанавливалось. И меня взяли в школу… вести радиолюбительский кружок.
Этим хобби ее увлек муж, сам военный радиоэлектронщик. Над их домом в Балахте и сейчас установлены антенны, есть приемопередатчик. В Североморске она получила свой первый позывной. И очень полюбила работать в эфире:
– Меня знала вся Арктика, я со всеми станциями была на связи.
Потом была заочная учеба в Красноярском педуниверситете, классное руководство… Сейчас Надежда Михайловна преподает историю в школе. По ЕГЭ у ее учеников лучшие результаты в районе.
Только руки художника
– Как же вы стали заниматься творчеством? Когда это пришло? – спрашиваю у художницы.
– Вы знаете, я никогда не умела рисовать, способностей не было совершенно! – признается она. – Зато всегда могла другим подсказать, как надо что-то нарисовать. Лет 15 назад почувствовала потребность выразиться. Почему? Не знаю. Разве это объяснишь? Хотелось – и все. Начала делать картины из соломки, училась этому в Интернете. Но мне не хватало цвета. Случайно узнала про технику ошибаны, или прессованной флористики. Оказывается, ею занимались еще японские самураи 650 лет назад… Больше всего она представлена в США и Японии, там проходят международные выставки и конференции. У нас в стране ею занимаются единицы. Тоже проводятся выставки, я в них участвовала.
Невозможно даже представить, какие растения идут в дело. Все они разложены у художницы по конвертам. Здесь и сухие лепестки тюльпана, и луковая шелуха, и береста, и даже осиные гнезда! Природа богата, у нее есть все краски. От алого до снежно-белого. Сухой капустный лист тоже может стать частью произведения искусства. Веточка полыни становится на картине деревом, а кусочек рябинового листа – бликом на воде. Но сначала их нужно спрессовать и хорошо высушить.
– Обычная банановая кожура – отличный материал, у нее богатая палитра, от бежевого до глубокого черного, – объясняет мастер. – А вот береста годится не всякая, только с того дерева, которое несколько лет полежало и погнило, там она бывает от перламутровой до темно-бордовой. Мхи, ягель… Дикий виноград дает алый цвет. Вот кленовые и дубовые листья, мне присылает их одна девочка из центральной части России. А я ей из Сибири – бересту. По улице иду, каждую травинку примечаю. Лист из лужи могу поднять. Вот пробивной листик жимолости – видите, как сеточка. А это дельфиниум, один из немногих цветов, который не теряет своей окраски…
Работа очень тонкая, кропотливая, она не для нервных натур, так как требует спокойствия и колоссального терпения. Попробуй-ка найди материал нужного оттенка и фактуры, который впишется в картину как родной. Художница открыла секрет: белый цвет на ее работах – это, как правило, тополь серебристый, его лист «с изнанки».
Когда я ехал к Надежде, то представлял мастерскую, заваленную материалами, инструментами. Ничего подобного не увидел. Обычный стол, лист ватмана, кисточка с клеем, несколько сухих листиков рядом, и руки мастера. Все! Ни ножей, ни ножниц художник не использует.
А получаются произведения искусства. Как они рождаются, автор и объяснить не может:
– Конечно, сначала рисую контур, но очень условно. А потом материал сам подсказывает, куда его класть. Даже диктует иногда, вносит коррективы в сюжет.
Пейзажами Надежды Путиловой можно любоваться бесконечно. Присматриваясь к деталям и удивляясь, из чего сделан тот или иной фрагмент. И радуясь, что в сибирской провинции живет такой вот художник-самородок, который делает наш мир лучше, чище и добрей.
Фото автора
