Подведены итоги ежегодной межведомственной акции «Остановим насилие против детей». Участие в ней приняло более 600 сотрудников полиции во всех территориях края. За время проведения акции – а это две последних недели апреля – в органы внутренних дел поступило свыше 200 сообщений о нарушении прав ребенка, 20 заявлений о жестоком обращении с детьми, составлено 779 протоколов об административном нарушении, возбуждено 67 уголовных дел за совершение преступлений против несовершеннолетних…
Так или иначе, статистика подталкивает к главному и неутешительному выводу – основным очагом конфликтов для подрастающего поколения остается семья, а вовсе не школа и улица. Львиная доля нарушений прав ребенка приходится именно на родителей либо на тех, кто их заменяет.
В чем причина непонимания и жестокости между «отцами и детьми»? Можно ли переломить ситуацию и что способна сделать полиция, чтобы предотвратить зреющие семейные трагедии или смягчить их последствия? Об этом – разговор с главным детским полицейским края Натальей Шапруто.
– Наталья Григорьевна, начнем с того, что само понятие жестокого обращения с детьми в обывательском сознании размыто и может означать действия любого порядка – от подзатыльника до откровенного криминала. Когда же все-таки начинается жестокость?
– Действительно, жестокое обращение с детьми нигде в законе не оговорено, поэтому каждый трактует его по-своему. Но важно понять, что она может проявляться не только в причинении телесных повреждений. Постоянно унижать ребенка, вдалбливать ему, что он дурак, тупой, – тоже жестокость, только моральная. Содержать детей в условиях, непригодных для жизни, когда кругом антисанитария, нечего есть, не во что одеться, не лечить ребенка, когда это необходимо, – также проявления жестокости. Иными словами, это очень широкое понятие. Поэтому у нас были случаи уголовного преследования по факту жестокого обращения с детьми, хотя никаких телесных повреждений не было. Например, подобное дело было расследовано в Партизанском районе. Папа, у которого была 15-летняя дочь, злоупотреблял спиртным, продуктов дома не было, ребенок питался у родственников. Однажды, после того как разошлась очередная пьяная компания, девочка взяла оставшееся спиртное и вылила его в раковину. За это отец обрил ребенка наголо, и целый месяц девочка не могла посещать школу.
– Акция «Остановим насилие против детей» проводится уже семь лет. Какой эффект она дает, помогает ли изменить ситуацию?
– Больше становится людей неравнодушных – это один из важнейших итогов. Например, в Главное управление МВД, в местные отделения полиции, на телефон доверия все чаще поступают звонки от граждан, которые сообщают о замеченном неблагополучии – скажем, в соседней квартире постоянно плачет ребенок – и просят проверить эту семью. Буквально пять лет назад подобных звонков поступало от силы 100–150 в год. Сейчас только за 15 дней проведения акции – более двухсот. Вообще, она направлена на концентрацию усилий субъектов системы профилактики – комиссии по делам несовершеннолетних, органов образования, соцзащиты, опеки и попечительства – в отношении проблемы нарушения прав детей.
– На какие «механизмы» в отношениях взрослых и детей стремятся повлиять организаторы и участники акции, что изменить в них?
– Прежде всего мы хотим изменить понимание ответственности родителей за будущее поколение, научить простой истине – физическим и моральным насилием добиться ничего невозможно. Воспитание насилием неизбежно порождает насилие. Здесь наша роль –главным образом профилактика, для этого и было создано наше подразделение.
.jpg)
– Вы упомянули телефон доверия. Кто чаще звонит – взрослые или дети?
– По междугородному телефону доверия поступает порядка 30 тысяч сообщений в год. Иногда такие сигналы помогают установить нарушение прав ребенка или преступление. Чаще всего звонят дети, которые не могут разобраться в отношениях с родителями, – обычный конфликт отцов и детей. Бывает, у взрослых недостает разума, чтобы преодолеть ситуацию. Например, в прошлом году к нам обратилась женщина… Ситуация такая: семья, благополучная, среднего достатка, но мальчик постоянно уходит из дома. Почему? Выяснилось, что в 16 лет парень начал встречаться с девушкой немного старше его, а мама, узнав об этом, начала его оскорблять. Да и отец семейства – достаточно жесткий человек… Парень не выдержал, ушел из дома, переночевал у своей подруги. Мама прибежала к ней утром, устроила скандал. Дальше – больше. Летом подросток устроился в кафе официантом. Работа, может, и не самая престижная, но, главное, он хотел заработать сам, своим трудом. Мама приходит в заведение и закатывает скандал директору. Иными словами, женщина ограничивала сына в любых самостоятельных действиях и добилась того, что парень вообще ушел из дома и поселился у друга, поменял номер телефона, с матерью общаться не хотел. Но до 18 лет родители обязаны отвечать за своего ребенка, и, поскольку 1 сентября парень не пришел в школу, учителя забили тревогу. Мальчик, кстати, очень хорошо учился, занимался спортом, выступал на соревнованиях… В конце концов мы его нашли и поместили в социально-реабилитационный центр – хотя бы для того, чтобы он закончил школу. Домой подросток отказался идти наотрез. Кстати, мама мне призналась: после того как сына, сбежавшего из дома, в первый раз привез инспектор, она заставила его до двух часов ночи читать «Отцов и детей» Тургенева. Меня это так поразило, что я сказала: «Знаете, мама, я бы тоже от вас ушла».
Конечно, в неблагополучных семьях жестокости больше, но нередко случается, что дети уходят из семей внешне нормальных. Не так давно в Минусинске сын сбежал после того, как мать основательно отхлестала его ремнем. В Красноярске ушедший из дома ребенок признался, что боится даже взгляда отца, который давно, еще в первом классе, сильно избил его.
– Семьи «группы риска» – насколько обширна эта категория?
– Это необязательно алкоголики или наркоманы. В такую группу могут попасть родители, которые когда-то совершили преступление против личности и вообще ранее судимые и побывавшие в местах лишения свободы – там, видимо, стирается какая-то грань и жестокость становится нормой. Один из последних случаев – женщина, отбывшая срок за причинение особо тяжкого вреда здоровью, обожгла свою малолетнюю дочь кипятком – нечаянно, как она говорит – и, чтобы дитя не плакало, напоила ее водкой.
– Семья восьмилетнего Ильяза, убитого 14-летним другом его брата, – из той же категории?
– Да, это подконтрольная семья, где дети были предоставлены сами себе. На подобную мысль меня наталкивает то, что ребенок пропал 28 апреля, а заявлен в розыск был только 29-го, в 10 часов утра. Почему родители спокойно легли спать, если их малолетний сын не вернулся домой? Что касается старшего ребенка, то буквально за месяц до происшествия он помещался в центр временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей. После чего был передан на воспитание тете его родного отца. В данном случае, я считаю, мама избавилась от ответственности за ребенка. И главное, сам этот мальчик не чувствовал по отношению к себе заботы – это выявили психологи ЦВСНП. На мой взгляд, лучший выход – я говорила об этом с инспекторами, с психологами центра – поместить его в специальное училище закрытого типа.
– Начинается лето, каникулы. С чем это время связано для вас?
– Каждый период – свои заботы. Не могу сказать, что именно летом количество проблем у нас резко возрастает. Единственный момент – максимально занять детей во время трехмесячных каникул. К этому мы прилагаем все силы.
