Вероломное нападение фашистов угрожало в том числе исчезновению шедевров искусства, экспонатов художественных галерей, чью ценность сложно обозначить даже приблизительно. И там, где падали бомбы, и за линией фронта сотрудники музеев пытались сохранить фонды. Уцелело далеко не все. Многие экспонаты были вывезены в Германию, и только часть удалось вернуть назад. О судьбе многих предметов искусства до сих пор ничего не известно.
Вагоны шли на восток
На оккупированных немцами территориях не оставалось ничего ценного – существуют данные, что даже украинский чернозем шел в Германию эшелонами, что уж говорить о предметах искусства.
«Это не подлинники, это копии», – уверял, рискуя жизнью, хранитель Воронцовского музея в Крыму Степан Щелкодин. В своей невероятной по трагизму книге «О чем молчат львы…» он описывал, как фашисты грабили бывший дворец, тщательно упаковывая фарфор и картины XVIII века.
В нескольких десятках километров от дворца, на развалинах античного города Херсонеса, фашисты рисовали на амфорах свастику, разводили на древних мраморных плитах костры. Хранитель этого музея Александр Тахтай пытался спасти исторические ценности:
– Камрад, – говорил он, пытаясь разжать цепкие пальцы грабителя, – камрад! Это нельзя. Это принадлежит прошлому. Это достояние человечества. Это не ваше…
Музейные работники не стояли с оружием, не шли в атаку. Но хочется, чтобы их имена сохранились в памяти наравне с полководцами, которые участвовали в обороне.
В бедственном положении оказались многие крупные музеи. Только в части из них успели в первые дни эвакуировать экспонаты: вагоны с наспех упакованными картинами, мебелью, ювелирными украшениями шли на восток. В соседний Новосибирск приехали шедевры из Третьяковской галереи, тысячи экспонатов – в том числе «Троица» Рублева, «Московский дворик» Поленова, гигантское полотно «Явление Христа народу» Иванова. В галерее до сих пор помнят тех, кто помог сохранить коллекцию.
В Красноярск был эвакуирован музей Арктики. Более полное представление о том, что происходило в эти годы в Красноярском краеведческом музее, дает вышедшая осенью 1941 года статья в «Красноярском рабочем»:
До октября музей по инерции еще работал, но осенью начали уже прибывать в Красноярск сотрудники Главного управления Северного морского пути (ГУСМП), частично из экспедиций, частично из Москвы и Ленинграда. Какое-то время во вводном отделе была экспонирована палатка папанинцев. Постоянную часть экспозиции музея стала дополнять выставка фотохроники ТАСС.
Но в октябре 1941 года здание музея было отдано в распоряжение эвакуированных в Красноярск работников ГУСМП. Нам были оставлены хранилища (туры) и внутренний зал отдела природы. Штат был резко сокращен. Остались директор, бухгалтер, ученый секретарь, заведующие отделами, художник-оформитель и истопник.
Своими руками мы перенесли частично в хранилища, частично в оставленный нам зал фонды, хранившиеся в рабочих кабинетах сотрудников, библиотеку. Вскоре и часть экспозиционных залов была занята под рабочие кабинеты сотрудников ГУСМП. Наш зал был тогда и хранилищем, и рабочим местом для всего нашего маленького, но сплоченного коллектива. Всем и всему нашлось там место.
Работать продолжали, но уже в соответствии с требованиями военного времени. Население не должно было пасть духом. Сотрудники музеев шли в школы, госпитали, на предприятия, читали лекции, напоминая о героических страницах истории страны, легендарных А. Невском, Д. Донском, А. Суворове, М. Кутузове…
Были подготовлены соответствующие выставки: в июле 1941-го «Героическое прошлое русского народа», «Боевой путь Красной Армии» (в 1941–1942 годах), «Мы их били, бьем и будем бить», «700-летнему юбилею Ледового побоища» – в 1942 году.
Только к началу 1945 года музей полностью получил помещения и с апреля смог продолжить работу. Удалось сохранить фонд, который составлял более 300 тысяч единиц хранения.
Развернули лабораторию
В старейшем музее края, Минусинском, коллектив собрался на митинг в первые же дни войны. Было решено пересмотреть всю работу, полностью подчинив ее интересам фронта. Из отпусков отозвали всех сотрудников. Ужесточалась трудовая дисциплина: за опоздание – выговор, за отсутствие на рабочем месте дело передавали в суд.
В здание провели радио: люди приходили, чтобы услышать сообщения Советского информбюро.
Но даже в те непростые годы сотрудникам музея удавалось заниматься научной работой, которая имела в том числе и прикладное значение.
Так, проводились экспедиции по изысканию месторождений нерудных ископаемых, минерального топлива, дикорастущего сырья (лекарственного, пищевого и технического назначения), чтобы помочь местной промышленности в использовании местных ресурсов.
В химической лаборатории музея совместно с лабораторией горздрава проводили эксперименты по изготовлению красок, крахмала, волокна и эфирных масел.
Здесь разработали технологии создания зубных порошков, мелков, пудры из каолинитов белых глин; из цветных глин – красок сухих, казеиновых, масляных, акварельных ученических и др. Из растений получены эфирные масла – мятное, анисовое; из фибры корней ковылей – щетки; из волокнистых растений – волокно для изготовления шпагата, веревок, из растения рогоза – первые пробные образцы бумаги.
Впоследствии промышленные артели обязали открыть цеха по выпуску новой продукции на местном дешевом сырье.
Под руководством сотрудника музея работал кружок ботаники, школьники собирали лекарственные растения на острове Тагарском – солодку, почки березы. В музее также вели переписку с фронтовиками, собирали коллекцию фронтовых писем.
А в 1942 году от Народного комиссариата просвещения была получена инструкция о сборе материалов о событиях Великой Отечественной войны: «Музеи должны выявить все памятники и памятные места, связанные с героическими делами Красной Армии, партизан, героев фронта и тыла».
Уже в 1943 году директор побывала в городе Великие Луки, откуда были привезены материалы для Минусинского музея.
Особую миссию в военные годы выполнял и небольшой музей в Шушенском.
Его старейший сотрудник П. П. Никулина, которая начала работу в марте 1942 года, вспоминала:
В годы войны ехали в музей отовсюду, всех профессий, всех национальностей. Несмотря на такое тяжелое время, еще и с транспортом было не особенно хорошо, а люди ехали, чтобы отдать дань уважения великому Ленину. Приезжали люди ночью, едут откуда-то и куда-то, допустим, из Кызыла в Москву, или были в командировке в Красноярске, они прилетели сюда, у них только полчаса, у них только ночь, открывали музей ночью и вели ночью.
Сохранилась запись в книге отзывов от 24 июля 1941 года. От имени группы воинов, уходящих на фронт, записано: «Перед уходом на фронт зашли в домик, где жил Ленин, чтобы дать клятву в эти тяжелые и тревожные для нашей Родины дни – изгнать из нашей священной земли фашистских бандитов».
Кроме этого, в музее был создан агитпункт, где можно было узнать новости с фронта. Научные работники выступали в колхозах, знакомили со сводками Советского информбюро, помогали в сборе денег на танковые колонны и самолеты.
Фото из архива Красноярского краевого краеведческого музея
