Каптырево – самый юг Красноярского края. Из Шушенского 19 км в сторону Сизой, поворот перед стелой на въезде, ровные огороды вдоль дороги и огромные тыквы на ухоженных участках. И не скажешь, что в этот год селу как-то не особенно везло: пожар весной, град, который уничтожил все посадки, – в разгар лета.
Никто не верил, что построят
– Вы потом на саму улицу Молодежную проедьте. У нас, правда, ее теперь новой Рублевкой называют, как бы не прилипло такое название, – кабинет заместителя главы Каптыревского сельсовета выходит на школу. Слышно, как идет урок физкультуры. Дети бегают по зеленому полю в небольшой березовой рощице. Галина Глушкова, специалист по земельным вопросам села Каптырево, ищет в компьютере фотографии в жанре «было и стало». Было – страшный пожар, который случился в этом году на Пасху, стало – отстроенные краем дома, в которые 7 сентября начали вселяться погорельцы. Галина Яковлевна снимала для себя – чтобы потом можно было восстановить этапы работ. Вот июнь – участки размечают колышками, вот заливают фундамент, вот почти готовые дома, в которых уже наклеены обои. Вспоминает, как переживала, что не успеют в срок, и пыталась контролировать строителей.
– Не было такого еще в Каптырево, чтобы такой пожар, – Ольга Шейбина, председатель поселкового совета депутатов, курировала восстановление документов у погорельцев. – Жители говорят, что огонь пришел из-за реки, к которой выходит одна сторона улицы Большой. Хотя как на самом деле было, теперь уже и не выяснишь, можно только с уверенностью сказать, что пожар был верховой, а у многих на участках и сосны росли, и другие деревья. Пожарные машины приехали быстро – учитывая то, что горел весь район: Сизая, Субботино, Синеборск, Иджа…
Справедливости ради нужно сказать, что горели и в соседнем Минусинском районе, вот только таких потерь, как в Каптырево, не было: в селе сгорели 18 домов, из которых 15 были жилыми. Без крова остались 46 человек, в том числе 14 детей. Для села, в котором около 1 800 жителей, это стало настоящим потрясением. Такой беды средь бела дня просто не ждали. Но этот пожар показал, как все, включая краевые власти, могут в такой ситуации работать вместе. Сотрудники крохотного сельсовета до глухой ночи оформляли документы, чтобы начать выплаты погорельцам, выдать паспорта, готовили бумаги на землю, чтобы быстрее начать строительство. К слову, на юге края не было таких больших проблем с документами, как у погорельцев в Хакасии, – в основном бумаги на землю у населения были.
Пострадавшим тогда районные власти предложили места в Шушенском в общежитии, но в основном семьи расселились по родственникам, лишь одна ждала нового жилья в каптыревском интернате. А потом со всего края начала приходить гуманитарная помощь. Настолько много, что некуда было складывать. Везли все – от бытовой техники до мягкой мебели.
– Мы и в церкви складировали, и в интернате, и здесь у нас – в администрации, – вспоминает Галина Яковлевна. – Порошок – коробками, чай, рис. Предприниматели везли, но не только они. Один раз приехала семья – обоим под 50. Заходят ко мне и говорят: куда можно положить-то? Я им: ну давайте сюда. И они начинают заносить коробки, много так всего. Я опешила, потом уже на выходе у них спрашиваю: что за организация-то? Они – да люди, просто люди. Представляете
«Спасибо, нас не бросили»
«Никогда такого не случалось» – рефрен того апрельского пожара. Все раньше было в Каптырево – и жара, и шквалистый ветер, и обкашивание травы вдоль дворов – но вот чтобы такой пожар… Жители улицы Большой имеют полное право рассуждать, было или не было, – это старейшая часть села. Именно она и сократилась наполовину – сгорели дома середины прошлого века, в которых успели пожить по три-четыре поколения. Соседняя улица – та самая Молодежная – за два с небольшим месяца превратилась из заброшенного пустыря в то, что местные зовут Рублевкой. Некоторым каптыревцам повезло: новые участки примыкают к старым.
На улице Большой ровно посередине проплешина – эту часть выел пожар. На одном из участков на будке греется привязанный пес – охраняет грядки, которые разбили здесь после пожара. Как только головешки остыли, все участки расчистили – народу в апреле нужно было срочно сажать огороды. Говорят, вывозили КамАЗами, разравнивали. Сейчас об этом напоминают только остов одного наполовину сгоревшего дома и одинаковые заборы на всех участках. Кое-где видно, что люди начинают потихоньку отстраиваться – вот за железными воротами, на которых краска наполовину выгорела, лежат штабелями доски.
– Это строятся для детей, тут многие так делают, – объясняет один из жителей села у дома, на котором, как он уверяет, пожар и остановился. – А так довольны люди, очень довольны. Мне кажется, что если бы не пожар, так о нас бы вообще не вспомнили. Вот плохо так говорить, но, понимаете, если бы один-два дома сгорели, никто бы нам помогать не стал. Не стали бы строить. А ведь, знаете, ни в одной колонке воды не было, когда тушить приехали. И так часто было! То есть вода, то нет. А сейчас – ничего, налаживается потихоньку. Есть вода. Спасибо, что не бросили.
Жизнь налаживается. На Молодежной постепенно заселяются: за одинаковыми заборами потихоньку таскают мебель и вещи. В одном из дворов мужички, сидя на крыльце, прикидывают, сколько КамАЗов навоза надо завезти на этот засыпанный гравием участок, чтобы хоть что-то здесь вырастить: «а так-то что, здесь же глина одна». Закавыка еще и в том, что на новых участках нельзя ставить ничего на постоянном фундаменте – даже баню. И сам участок, и построенный дом – в собственности Красноярского краевого фонда жилищного строительства, с которым погорельцы заключили договор на 11 месяцев с правом его дальнейшего продления. По словам Ольги Шейбиной, сейчас ведутся переговоры о том, чтобы установить сараи, поделенные на две части: с одной стороны – угольник и дровяник, со второй – утепленный погреб. Все остальное, включая бойлер и фильтры для воды, есть в каждом доме.
Зима покажет
Четырнадцатилетний Алексей не видел, как горел его дом, – помогал в этот момент тушить другие. Когда прибежал к своему, стало понятно, что спасать уже нечего. Не успели даже документы вынести – сами чудом спаслись. Семья у Леши – четыре человека: бабушка, мама и старший брат. Бабушка работает техничкой в школе, мама работу найти не может – нет в селе работы.
– Этот дом меньше, – Алексей стоит на крыльце, отдыхает – перетаскивал вещи. – Но там одна комната была и кухня, а тут – три. Но теплый дом был, хотя снаружи, конечно, не очень выглядел. А этот… Зима покажет, насколько он теплый. Хотя мы очень довольны – не верили, что так быстро все построят.
Говорят, что хотели даже просить губернатора, чтобы сроки чуть-чуть отодвинул – чтобы тщательнее все доделать. Хотя в сельсовете уверяют, что бригада, приезжавшая ежедневно из Минусинска, работала на совесть: если где-то были огрехи, переделывали сразу сами. Но часть все равно пришлось менять: как только были покрыты ондулином крыши, село накрыл град. Пятнадцать минут градины размером со среднюю сливу уничтожали посевы, и несколько крыш пришлось-таки перекрывать.
Зато сейчас Молодежная выглядит как часть европейского поселочка: широкая, чистая – и с гравийной дорогой, которую, как говорят в сельсовете, им обещали заменить на асфальтированную.
Пожары – в рамках «нормы»
По информации Главного управления МЧС России по Красноярскому краю, за 9 месяцев 2015 года в крае зафиксировано 2 948 возгораний, из них 2 147 – в жилом секторе. Нельзя сказать, что в этом году наш регион горел чаще: в прошлом году за соответствующий период было зафиксировано 2 144 пожара в жилом секторе.
На пожарах в 2015 году погибли 155 человек (176 – за тот же период в 2014-м), получили травмы различной степени тяжести 175 (в прошлом – 180 человек). Сотрудниками МЧС спасены 1 753 человека.
Основными причинами возгораний остаются короткое замыкание и неисправность бытовых приборов, неосторожное обращение с огнем, в том числе курение, а также нарушения при эксплуатации печного отопления.
