Институт политических комиссаров имеет самую сложную судьбу во всей истории РККА – достаточно сказать, что его трижды учреждали и запрещали.
От запрета до запрета
Между тем эта должность старинная, существовавшая в Италии в период междоусобных войн позднего Средневековья, в армии Наполеона и, кстати, в вермахте – но только в конце войны, когда Германия билась уже не за победу, а за само существование.
Датой основания военного комиссарства в нашей стране считается 5 декабря 1918 года, когда был издан соответствующий приказ Реввоенсовета. Принципиальное отличие комиссара от более знакомой персоны политрука или замполита состояло в том, что он обладал огромными полномочиями, почти равными командирским. Он участвовал в принятии любого решения, приказы без его подписи считались недействительными. Подобная практика отчасти была оправдана во время Гражданской войны, когда красноармейские штабы в значительной степени состояли из «военспецов», или бывших офицеров царской армии, политическая благонадежность которых заведомо была под вопросом.
Но по мере строительства РККА исключительные полномочия комиссаров вступали в противоречие с принципом единоначалия, на котором стоит любая армия. Главным образом именно это обстоятельство стало причиной сложной судьбы – в 1925 году комиссаров «отменили» в первый раз, но в 1937-м вернули, следующий запрет произошел в 1940 году, возврат – в июле 1941-го… И так до 9 октября 1942 года, когда Указом Президиума ВС СССР «Об установлении полного единоначалия и упразднении института военных комиссаров в Красной Армии» комиссарство окончательно было заменено на институт помполитов, которые, как видно по названию, являлись только помощниками, заместителями командиров, занимались политической и воспитательной работой среди личного состава. Около 120 тысяч высвободившихся комиссаров были переведены на разные командные должности в армии, более трех тысяч направлены служить в контрразведку «Смерш».
В тыл не отправлять…
Начало Великой Отечественной войны пришлось на период запрета института комиссаров, инициатором которого выступил нарком обороны маршал Советского Союза Семен Тимошенко.
Между тем еще за три-четыре месяца до нападения на СССР в руководстве рейха и вермахта началось детальное обсуждение вопроса, как поступать с комиссарами на будущих оккупированных территориях. Отмена этого института значения не имела, поскольку политработник, какими бы полномочиями он ни обладал, является идеологическим стержнем армии и потому рассматривается особо. Одно из документальных свидетельств дискуссии – изложенное 12 мая 1941 года особое мнение начальника отдела обороны Вальтера Варлимонта о проекте приказа главного командования сухопутных войск вермахта относительно преследования и уничтожения политических работников СССР, известного также как «Проект приказа о комиссарах».
В начале приказа излагается первоначальный вариант проекта, работа над которым, видимо, началась в марте:
«Заметки для доклада
I. Главное командование сухопутных войск представило проект следующего документа:
«Руководящие указания по обращению с носителями государственной политической идеи и другими подобными лицами; рассылаются в целях единообразного выполнения задачи, уже поставленной 31.3.1941».
Этот проект предусматривает следующее:
- Носителей государственной политической идеи и политических руководителей (комиссаров) следует уничтожать.
- Если указанные лица будут захвачены войсками, то решение об уничтожении принимает офицер, обладающий дисциплинарной властью. Для такого решения достаточно установить, что данное лицо является носителем государственной политической идеи.
- Политические руководители подразделений не признаются пленными, с ними должно быть покончено не позднее чем в пересыльном лагере. В тыл их не отправлять.
- Руководители-специалисты экономических и технических предприятий должны задерживаться лишь в тех случаях, когда ведут себя враждебно по отношению к германским вооруженным силам.
- Эти мероприятия не должны мешать проведению военных операций. Войскам не отвлекаться на специальные розыски и прочесывания.
- В оперативном тыловом районе носителей государственной идеи и комиссаров передавать айнзатцкомандам полиции безопасности. К политическим руководителям подразделений это не относится».
«Гуманист» Розенберг
Далее Варлимонт указывает, что проект командования вермахта противоречит месячной давности меморандуму № 3 рейхсляйтера Розенберга, согласно которому подлежат немедленному уничтожению не все комиссары подчистую, а «только старшие и высшие политические руководители», а штатских коммунистов следует даже поберечь, «поскольку сотрудники государственных, коммунальных и хозяйственных предприятий необходимы для управления оккупированной территорией».
Особое же мнение начальника отдела обороны склоняется к тому, что гражданские руководящие работники, «не проявившие себя враждебно, могут быть пока оставлены», а вот относительно армейских политруков он согласен с проектом: «Их следует уничтожать, рассматривая как партизан».
При этом Варлимонт указывает на важное, по его мнению, обстоятельство – не всякий армейский офицер сразу распознает политработника, да и времени заниматься этим во время наступления нет: «Трудно предполагать, чтобы войска были в состоянии различить служебные звания по отдельным секторам. Только при дальнейшем продвижении по стране можно будет принять решение о том, могут ли оставшиеся руководящие работники быть оставлены на месте или их следует передать зондеркомандам, поскольку войсковые части не в состоянии произвести расследование».
Но, повторим, имеются в виду только коммунисты штатские, а с военными – смотри выше.
На полях документа есть сделанная от руки интересная ремарка начальника штаба оперативного руководства верховного командования вермахта генерала артиллерии Альфреда Йодля:
«Следует считаться с возможностью репрессий против германских летчиков. Лучше всего поэтому представить это мероприятие как расплату».
Видимо, Йодль все же был озабочен публичным обоснованием уничтожения комиссаров, а кто-то из пилотов неизбежно будет сбит и попадет в плен к русским… Однако вскоре о таких репутационных тонкостях никто в вермахте уже думать не будет, в том числе Йодль, которого повесят по приговору Нюрнбергского трибунала.
Остается отметить, что в нацистской мифологии и пропаганде, особенно в адресованной красноармейцам, политрук был таким же средоточием «абсолютного зла», как еврей. Чаще всего образы совмещались: «Бей жида-политрука, рожа просит кирпича!» и т. д. Враг сам ставил политорганы РККА на исключительную по значимости высоту, и, как показывают бессчетные примеры героизма, комиссар того стоил.
Использованы материалы Федерального архивного проекта «Преступления нацистов и их пособников против мирного населения СССР в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.»
