Историю про 18-летнего сироту, который жил в промышленном холодильнике в одном из торговых центров Красноярска, помнят, наверное, многие. Общественность негодовала: выбросили ребенка на улицу! Местный телеканал выдал в эфир репортаж, где директор детдома, откуда якобы выкинули подростка, резко, но правдиво комментирует ситуацию: детдомовца «держали» до последнего, устраивали в ПТУ, на работу, сделали операцию, чтобы вернуть зрение, но молодому человеку нужно было только одно – получить деньги, которые накопились у него на счете. Получил. Полмиллиона рублей прогулял быстро. А потом пошел жить в холодильник.
Кто в этом виноват?
Тема детей, а уж тем более детей-сирот и оставшихся без попечения родителей, очень деликатная. Затрагивает какие-то самые тонкие струнки в душах людей и вызывает слезы. «Бедные, их жалеть надо», – думают россияне и везут в детдома тонны игрушек, тюки с одеждой и коробки со сладостями, исполняя таким способом свой гражданский долг. «Государство должно быть социально ответственным!» – провозглашают чиновники и строят для сирот квартиры, выдают многотысячные пособия и запрещают детдомам привлекать воспитанников к мытью окон. А что получается в итоге? Много ли вы знаете успешных в жизни детей-сирот? Лично я – несколько. И с десяток тех, кто спился, попал в тюрьму или стал бичом. После многих лет на полном государственном пансионе, изо дня в день получая все, что нужно для жизни, не прикладывая к этому никаких усилий, а под занавес – отдельную жилплощадь, многие дети-сироты просто не готовы к самостоятельной жизни. Никакой самый лучший детский дом не может заменить ребенку семьи, никакой самый лучший детский дом не может научить сироту тому, как нужно жить.
Может быть, все меры государственной соцподдержки направлены на то, чтобы в первую очередь успокоить нашу совесть, а не на то, чтобы помочь сироте стать личностью? И детям-сиротам нужна какая-то другая помощь? Участники круглого стола «Социальная адаптация выпускников детских домов», который состоялся в редакции «НКК», признали: пришло время для откровенного разговора.
«Одни права и никаких обязанностей»
Проблему обсуждали начальник отдела по взаимодействию с муниципальными органами опеки и попечительства, усыновлению министерства образования края Галина Долгих, главный специалист отдела учреждений для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, министерства образования края Марина Москвина, депутат Законодательного собрания края, заместитель председателя комитета по законности и защите прав граждан Марина Добровольская, начальник отдела материальной поддержки и специальных программ агентства труда и занятости населения края Наталья Пассажинская, начальник отдела профессионального обучения и профессиональной ориентации агентства труда и занятости населения края Ирина Бобковская, заместитель директора по учебно-воспитательной работе КГБПОУ «Дивногорский гидроэнергетический техникум имени А. Е. Бочкина» Лариса Зенченко, директор КГПОУ «Есауловский детский дом» Виктор Кобзев.
«Наш Красноярский край»:
– Начнем с вводной информации. Сколько у нас в крае детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей?
Галина Долгих:
– В крае чуть более 16 тысяч таких детей, три четверти проживают в замещающих семьях и четверть в госучреждениях. Ситуация с сиротами напоминает мне бассейн, в который постоянно добавляется столько же воды, сколько выливается. Ежегодно мы устраиваем в семьи около 2 тысяч детей и столько же выявляем. У нас 29 детдомов, где проживают 1725 детей, около 300 детей ежегодно выпускается.
«Наш Красноярский край»:
– Чем государство сегодня обеспечивает выпускников детдомов?
Марина Москвина:
– По выходе из детдома им положено единовременное пособие в размере прожиточного минимума, установленного в Красноярском крае (от 8451 до 15980 рублей в зависимости от территории, раньше оно составляло 200 рублей). Обязательно ребенок обеспечивается общежитием в учреждениях профобразования. И сейчас органы опеки не дают разрешение на вывод ребенка из-под надзора детдома в случае, если учреждение профобразования находится на той же территории, что и детский дом. Планируется, что в таком случае ребенок и жить будет в своем детском доме во время получения профессии. Если же дети едут учиться в другую территорию, то директора детдомов получают разрешение у органов опеки на раздельное проживание, мы ищем этим детям попечителей. Чтобы ребенок не потерялся.
Сейчас мы занимаемся созданием служб постинтернатного сопровождения. К концу года в каждом детдоме, где находятся дети от 4 до 18 лет, будут созданы такие службы. У нас таких детдомов 15. Сотрудники будут составлять банк данных своих выпускников, контролировать их учебу, чтобы им выплачивались все положенные пособия.
К концу года планируем создать пять координационных центров на базе детдомов Красноярска, Ачинска, Канска, Сосновоборска и Лесосибирска. Их задача – координировать сопровождение выпускника, оказывать помощь специалистам детдомов.
Мы стараемся делать все, чтобы ребенок получил профессию. Позиция министерства образования не предполагает отчисления из учреждений профобразования детей-сирот. Если вдруг детдом сработал неправильно в профориентации (а ею занимаются с сиротами начиная с пятого класса), то мы помогаем ребенку найти дело по душе и интересам.
С педагогами интернатов много работаем над тем, как проводить профориентационную работу, как готовить детей к самостоятельной жизни. Но здесь есть трудности в законодательном плане, например. По новым санитарным нормам не допускается привлекать детей к работам с вредными или опасными условиями труда, к уборке санитарных узлов, мест общего пользования, уборке снега с крыш. Мы проводили совместное совещание с прокуратурой по этому поводу. Пришли к выводу, что если дети носят бревна – это, конечно, нарушение, но уборка территории детдома и своих комнат допустима. Ведь основная причина того, что из сирот вырастают иждивенцы, – это то, что в детдоме они ничего не делают. И знают, что законом им это разрешено.
Марина Добровольская:
– У них одни права и никаких обязанностей. И это неправильно, это вредно для самих же детей. То, что сегодня государство делает для детей-сирот, – беспрецедентно! Но что мы получаем взамен? Этот вопрос особенно остро встал для меня после того, как я побывала в доме своего избирательного округа, в который вселили сразу 209 детей-сирот. Люди жалуются. Не просто жалуются – воют! Новый дом раскурочен, двери выбиты, счетчики сняты, окна разбиты… Когда я попыталась поговорить с ними, натолкнулась на пренебрежение и агрессию. Они продолжали пить пиво, курили, матерились так, что уши в трубочку сворачивались.
Мы вырастили в замкнутом пространстве какую-то категорию непонятных людей. Они не пользуются своим правом поступить в любой вуз страны, не хотят работать…
Мотивация к трудоустройству – низкая
«Наш Красноярский край»:
– Мы услышали, что профориентацией в детдомах начинают заниматься чуть ли не с начальной школы. Где-то происходит сбой?
Ирина Бобковская:
– Чтобы сформировать мотивацию у детей-сирот к получению базового профессионального образования и трудоустройству, уделяется особое внимание профориентационной работе. Наша задача – сделать ее системной, чтобы проводились не разовые акции по профессиональному самоопределению ребят, а была выстроена постоянная работа на осознанный выбор ими будущей профессии. Хочу привести пример детского дома № 1 Красноярска. В этом году они с помощью Красноярского краевого центра профориентации и психологической поддержки населения реализовали проект «Твоя профессиональная перспектива». К проекту привлекли студентов Красноярского государственного аграрного университета: обучили 11 студентов основам проведения профориентационной работы в школе. Студенты приходили в этот детдом и работали с воспитанниками 8–11-х классов. Три-четыре урока по профессиональному самоопределению проходили в детском доме, затем проводились экскурсии в профессиональные образовательные организации и на предприятия Красноярска. Проект был признан успешным, и есть надежда, что он будет повторяться ежегодно.
Марина Добровольская:
– Служба занятости у нас работает отлично, но силами одной ее проблему мы не решим. Нужно менять систему. Если мы будем продолжать делать то, что делаем сейчас, мы ничего кардинально не изменим. Сегодня мы не даем сиротам удочки – сразу жареную рыбу. И говорим о том, что социальноориентированное государство. Это неправильно. Дети вырастают совершенно неподготовленными к реалиям жизни.
Наталья Пассажинская:
– В прошлом году в службу занятости обратилось 950 детей-сирот и детей опекаемых, 50% из них имели начальное и среднее профобразование, 1,6% – высшее, остальные – среднее и неполное среднее. По закону, если у человека нет профессионального образования и он впервые ищет работу, мы предлагаем ему пройти обучение. Из 950 сирот в прошлом году чуть больше 100 мы отправили на обучение, около 300 трудоустроили. Размер пособия по безработице впервые ищущих работу детей-сирот и детей, находящихся под опекой, – в среднем 34 тысячи рублей в месяц. Получать его они могут полгода. Естественно, активно пользуются этой возможностью. А после часть сирот просто отказывается от услуг службы занятости. Мотивация к трудоустройству у многих из них низкая.
У нас существует программа содействия занятости несовершеннолетних в возрасте от 14 до 18 лет в свободное от учебы время. Раньше служба занятости трудоустраивала по ней достаточно много детей-сирот в каникулы. Они получали зарплату, а служба доплачивала к этой сумме материальную поддержку от государства за то, что ребенок в принципе работает. Но в связи с тем, что впоследствии дети-сироты теряют право на это пособие, число желающих принимать участие в программе снизилось –с 300–400 человек до 87 в 2014 году.
Марина Добровольская:
– Всего 1,6% воспользовались правом получения высшего образования. Мотивации нет!
Галина Долгих:
– Потому что сейчас очень сложные дети стали поступать в детдома. Если ребеночек попадает к нам в 4 года, мы еще можем переломить ситуацию, сформировать в его сознании правильные установки. Но, как правило, дети попадают к нам сейчас в возрасте 15 лет и старше. Они уже сформированы. У них 2–3 класса образования. И что нам с ними делать?
Марина Добровольская:
– Я считаю, если мы видим, что ребенок матери не нужен, надо как можно раньше направлять ребенка в детский дом, устраивать в приемные семьи и заставлять родителей платить алименты. А мы все пытаемся соединить эти семьи. Папа – наркоман, мама пьет, но они любят ребенка… А что потом делать с этими детьми, когда им будет 14–15? Это отдельная большая тема для разговора.
Приучить к труду
«Наш Красноярский край»:
– Виктор Николаевич, в вашем детском доме воспитанники тоже ничего не делают?
Виктор Кобзев:
– Я считаю, что дети-сироты должны делать все то же самое, что делают мои дети у меня дома: стирать носки, трусы, убирать комнаты, кроме туалета, полоть грядки. И я не соглашусь с тем, что абсолютно все дети-сироты не умеют ничего делать. Расскажу о своем примере. Некоторое время назад мы организовали у себя в детдоме мини-ферму, завели огород, сад – создали центр трудовой адаптации. Все дети работают добровольно, с письменного согласия. Они ходят на ферму, кормят животных, поливают грядки, копают картошку. Осенью мы проводим праздник урожая – каждая группа хвастается тем, что она заработала. Килограммы картошки и мяса мы переводим в рубли. Таким образом приучаем ребенка к тому, что продукт имеет свою стоимость. Результат – практически все наши дети знают, куда пойдут учиться. За последние три года мы выпустили 36 человек, только шестеро из них не получили профессионального образования.
Марина Добровольская:
– Я не говорю, что абсолютно все сироты – отрицательные персонажи, но их большинство. И ваши детки – это статистическая погрешность. Ваш опыт говорит о том, что детдома нужно выводить из города. В городе объективно меньше условий для обретения трудовых и иных навыков.
Галина Долгих:
– Можно с вами и согласиться, и не согласиться. В детдомах проходит большая работа, у детей есть карманные деньги, дети учатся их тратить, они выходят в магазины, покупают обеды в школах. Дети умеют шить, вязать, шьют себе великолепные блузки и юбки, шторы и покрывала в свои комнаты.
Марина Добровольская:
– Да, в детском доме они шили, вышивали и копали картошку. Выполняли задание. А потом вышли, и понеслось… А зачем теперь что-то делать? Государство даст пособие, квартиру… Это похоже на то, что вместо помощи государство от них просто откупается. Сегодня квартиры за счет государства получают у нас только дети-сироты и ветераны Великой Отечественной. И я считаю, большая ошибка, что мы разрешаем сиротам эти квартиры бесплатно приватизировать. Каждый год выделяем более 700 млн рублей на покупку жилья сиротам, а кто живет в этих квартирах? Дети сдают их внаем, когда заканчиваются деньги, девочки – выпускницы детдомов выходят замуж и уезжают, а в квартиры вселяются их родители-алкоголики…
Марина Москвина:
– Я согласна с тем, что живут в сиротских квартирах совершенно другие люди. Раньше в случае, когда у ребенка было право собственности на жилье, он возвращался из детдома туда. Сейчас, если в квартире проживают его лишенные прав родители, мы не имеем права его туда поселить. Это установлено федеральным законом. Дошло до того, что приходят бабушки и просят лишить родителей прав, чтобы ребенок получил жилье и бесплатное образование.
Лариса Зенченко:
– Я очень давно работаю с сиротами, могу сказать, что раньше дети были более ответственными, более сознательными. Это говорит о том, что помогаем мы им как-то неправильно. Профориентация – это хорошо. Но почему тогда многие дети-сироты, которых за ручку к нам приводят, заявляют: а мы не хотим учиться и не будем. Бегаем за ними, уговариваем. Кого-то удается убедить, но переиначить сознание всех не в наших силах.
Есть еще одна проблема, о которой редко вспоминают, – дети-сироты с психическими заболеваниями или отклонениями. С каждым годом их становится все больше. По сути, они недееспособны. И как они будут жить, если элементарно не понимают, что нельзя тратить все деньги за один день?
Марина Добровольская:
– Это действительно большая проблема. Таких детей нужно брать за руку, вести на освидетельствование, признавать по суду недееспособными. Нельзя оставлять без внимания. А сегодня, следуя установкам ВОЗ, медико-социальная экспертиза очень неохотно идет на признание недееспособности. А ведь таким детям обязательно нужен опекун… Я предлагаю решать эту проблему отдельно в рамках рабочих совещаний со специалистами министерства здравоохранения и социальной политики.
Решения нужно принимать на федеральном уровне
«Наш Красноярский край»:
– Что мы можем сделать еще на уровне нашего региона?
Марина Добровольская:
– Ничего. Мы можем только привлечь внимание. Все вопросы по детям-сиротам в ведении Федерации. Нужно выходить на этот уровень. И первое мое предложение депутатам Госдумы – начать за счет федерального бюджета выдавать квартиры пожилым сиротам. Если страна решила исправить свои ошибки и обеспечить жильем тех сирот, кому сегодня уже по 40–50 лет, пусть эту нагрузку возьмет на себя федеральный бюджет. Потому что, выдавая по решению суда квартиры 70-летним сиротам, мы в регионе увеличиваем очередь из нынешних детдомовцев.
Сегодня у нас в списках очередников 769 сирот, которым уже по 45–55 лет, а иным по 75. Их биографии далеко не безупречны. Трижды судимый, 49 лет, сидел всю жизнь, а по решению суда мы обеспечили его квартирой. Мама-сирота, лишенная родительских прав на двух детей, получила квартиру по решению суда. Мы кого растим?
Для меня очевидно, что Федерации нужно пересмотреть вопрос с выдачей бесплатного жилья в собственность сиротам. Нужно разрешить бессрочное проживание с правом выкупа по минимальной стоимости. Хочешь квартиру? Живи, работай, выплачивай ссуду. Человек должен знать, что ничего с неба не падает. Правильно было бы обеспечивать детей-сирот жильем по месту их выявления. Сегодня же они приезжают в красноярские училища из других территорий, получают временную регистрацию и встают в очередь на получение жилья в городе.
Потом. Нужно выводить все детские дома из городов в районы и деревни. Туда, где человек может увидеть корову, посадить картошку, приобрести какие-то элементарные навыки труда. Опыт Виктора Кобзева это подтверждает.
И еще. Нужно решить вопрос с привлечением к ответственности родителей сирот. 99% сирот у нас имеют родителей – одного или обоих. Но из тысячи родителей, проживающих в Красноярске, только 90 были привлечены к алиментной обязанности. Почему бомжи и бичи, нарожав детей, свешивают их на шею государству, которое потом дает этим детям квартиры? Они копейки не заплатили за своего ребенка. Я считаю, что нужно возрождать для таких родителей принудительное лечение и принудительную работу, как было раньше. Пусть работают и платят за детей, которых они бросили. А то сегодня, чуть какая проблема, говорят: да и забирайте вы этого ребенка, что мне с ним делать? Безнаказанность полнейшая!
Но главное – ни один, даже самый хороший, детский дом не заменит ребенку семьи. Нужно увеличивать количество замещающих семей. Мы закрыли 29 детдомов, и славабогу. Дети из приемных семей выходят во взрослую жизнь абсолютно другими, чем те, кто рос в детдомах. Они адекватны и подготовлены. И если уж говорить о деньгах, то приемная семья для государственного бюджета более выгодна. Опекун получает от 7 до 22 тысяч рублей в месяц, ребенок в детдоме обходится государству в среднем в 500 тысяч рублей в год и в 1 млн 200 тысяч рублей в год, если речь идет о территориях Крайнего Севера. В какой благополучной семье учителя, врача, инженера такие деньги тратятся на ребенка?
Марина Москвина:
– Неплохо было бы закрепить в законе такую норму, которая позволяла бы вместо выплат больших пособий по безработице доплачивать сиротам, к примеру, до среднего размера заработка по региону, если они устраиваются на работу.
Марина Добровольская:
– Многие мне звонят и спрашивают: скажите, а как стать сиротой?.. Абсурд! Очень важно продумать конкретные действия, которые изменили бы ситуацию. Государственная политика в отношении детей, оставшихся без родителей, должна быть пересмотрена. Можно бесконечно увеличивать сумму на содержание сирот, но проблема не решится. Наоборот, что горе-родителям беспокоиться, – государство обеспечит, а значит, «пошел вон, чтоб я тебя не видела».
И еще. Необходимо срочно сообществу директоров детских домов обратиться в соответствующие органы с требованием изменить санитарные нормы, которые сегодня запрещают привлекать детей-сирот ко всякому труду. Депутаты Госдумы от Красноярского края должны стать нашим рупором. Мы же понимаем – это тупик, деньги не решают проблем детей-сирот.
Виктор Кобзев:
– Несмотря ни на какие дискуссии, я хочу сказать – сиротам помогать надо.
Марина Добровольская:
– Помогать, но не сажать на шею государству. Вот о чем речь. И в первую очередь ради самих детей. Если мы не научим их жить, у них не будет нормальной жизни.
Цифры
Ежегодно 10–13% выпускников детдомов отчисляются из учреждений профобразования.
40% выпускников детдомов – дети с ограниченными возможностями здоровья, что затрудняет их трудоустройство.
Около 700 млн рублей ежегодно отчисляется краевым бюджетом на приобретение жилья для детей-сирот. Квартира выдается им на условиях соцнайма. Через пять лет ребенок имеет право бесплатно приватизировать жилье.
