В небольшом скверике на улице Горького всегда особенная обстановка. Смысловой центр этого умиротворенного места – памятник святителю Луке (в миру – Валентину Феликсовичу Войно-Ясенецкому). Священнику, о крестном пути которого напоминает арестантская роба. В этот же сквер выходят двери храма святого Иоанна Предтечи. Среди икон на стенах прихода – образ святителя Луки, человека, который несколько десятков лет жил в нашем городе, лечил души и тела покалеченных войной людей.
Знаменитый хирург, ученый и богослов, в прошлом веке он стал и для нашего края, и для всей страны одним из тех праведников, на которых до сих пор и держится земля. О таких людях сказано в Евангелии: «Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою?» Именно «соль земли» в прошлом веке в нашей стране истреблялась, убивалась, сажалась в тюрьмы.
В 2000 году архиепископ Лука был причислен к лику святых новомучеников и исповедников. Примерно в это же время Войно-Ясенецкого удалось реабилитировать благодаря значительным усилиям его внука, известного экономиста Владимира Лисичкина.
Идти за Христом
В своей книге «Спешите идти за Христом» святитель Лука писал: «Возможно мученичество во все времена. Но отдать жизнь свою за Христа не значит только мученически пролить кровь свою: есть для всех нас та возможность, которой последовали великие святые. Есть возможность отдать жизнь свою за други своя. Господь положил душу Свою за грешное человечество, а нам всем заповедал достигнуть такой вершины любви, чтобы мы душу свою полагали за други своя».
Стремление положить душу за других людей у Валентина Войно-Ясенецкого проявляется еще в юные годы. Родился он в семье обедневших дворян 27 апреля 1877 года в Керчи. После гимназии идет в художественное училище. В 1898 году поступает на медицинский факультет Киевского университета.
Юноша собирается быть земским врачом, чтобы помогать самым бедным и несчастным. Но между Россией и Японией начинается война. Молодой врач отправляется помогать раненым воинам. Работает в госпитале в Чите. Едва покинув студенческую скамью, оперирует, причем настолько удачно, что его назначают заведующим хирургическим отделением.
На Дальнем Востоке Войно-Ясенецкий встречает свою суженую. История любви врача и сестры милосердия Анны Ланской так же сильна и необычна, как и оба ее героя. Он – талантливый и незаурядный хирург. Она, чтобы помогать раненым солдатам, приехала в Читу из самого Киева. Анна Ланская дала обет безбрачия, поэтому в госпитале ее называли «святой сестрой». Но молодость и радость жизни заставляют соединиться две незаурядные личности. Обет нарушен. Девушка выходит замуж за Войно-Ясенецкого.
В 1905 году Валентин становится, как и собирался до войны, земским врачом. Анна, подобно женам декабристов, полностью разделяет с ним эту нелегкую участь.
Чтобы представить, каково было земским докторам, можно почитать «Записки юного врача» Булгакова. Приходилось помогать самым обездоленным людям, причем работать буквально «за всех»: и роды принимать, и зубы драть, и сифилис лечить. Быть и хирургом, и педиатром, и все – в одном лице, на скудном оборудовании. Однако практическая медицина далеко не единственное, что занимает в те годы Войно-Ясенецкого. Он начинает работать над капитальным трудом «Очерки гнойной хирургии», который приносит ему мировую славу и выдерживает множество переизданий. Чтобы заниматься наукой, организует лабораторию при больнице. На собственные деньги покупает микроскоп и другую нужную технику.
Его жена посвятила себя заботам о семье и детях (их родилось четверо). Дети Войно-Ясенецких опровергли мнение о том, что на отпрысках выдающихся людей отдыхает природа. Все они стали врачами, основав одну из наиболее знаменитых медицинских династий России.
Начало пути
В 1917 году из-за болезни Анны Васильевны Войно-Ясенецкие переезжают в Среднюю Азию. Валентин Феликсович становится главным хирургом Ташкента. Но вскоре происходит трагедия. Из-за туберкулеза умирает жена и мать семейства, единственная любовь в жизни хирурга.
Личная ли трагедия, или катастрофа, которая происходит в России после революции 1917 года, подталкивает его к решению стать священником, мы не знаем. Но он всегда был человеком чрезвычайно религиозным, активно принимал участие в делах церкви. А в 1923 году Валентин Феликсович принял сан и новое имя – Лука.
Русский ученый Владимир Лисичкин, внук Войно-Ясенецкого, чтобы восстановить правду о деде, изучил множество архивных документов. В своей книге-биографии «Крестный путь святителя» Владимир Лисичкин приводит ужасающий перечень пыток и убийств священнослужителей, которые происходили в то время: «Петербургский митрополит Вениамин обнаженным был выведен на мороз, облит водой, превращен в ледяную статую и утоплен; пермский архиепископ Андроник живым закопан в землю; киевский митрополит Владимир оскоплен, расчленен и брошен на поругание пьяным коммунистам; тобольский епископ Гермоген разрублен на мелкие кусочки лопастями парохода, будучи для потехи партийной и чекистской публики привязан к пароходным колесам; черниговского архиепископа Василия, как Христа, распяли на кресте и сожгли».
Какой же решимостью и силой духа необходимо было обладать, чтобы решиться на служение Христу, когда в стране происходили такие зверства? Тем не менее в 1923 году Войно-Ясенецкий, едва став священником, соглашается возглавить Туркестанскую и Ташкентскую кафедры. Он рукоположен в епископы. И спустя всего лишь десять дней арестован и выслан в Сибирь.
Слепые становились зрячими
После долгого и изнурительного пути Войно-Ясенецкий наконец очутился в Енисейске. Вот как он пишет об этом в своей автобиографии: «Мой приезд в Енисейск произвел очень большую сенсацию, которая достигла апогея, когда я сделал экстракцию врожденной катаракты трем слепым маленьким мальчикам и сделал их зрячими». Епископ Лука за те два месяца, что он жил в Енисейске, сделал множество операций, так что к нему установилась длинная очередь из пациентов. Исцелял недужных, делал слепых зрячими.
Вскоре врача сослали в деревню Хаю, что на притоке Ангары. Там ему пришлось сделать операцию в экстраординарных условиях: «У меня был с собой набор глазных инструментов и маленький стерилизатор. В пустой нежилой избе я уложил старика на узкую лавку под окном и в полном одиночестве сделал ему экстракцию катаракты».
После двух месяцев в Хае Войно-Ясенецкого вернули в Енисейск. Его ненадолго заключили в одиночную камеру тюрьмы и после этого отправили в Туруханск. В этом городе его ждало множество людей. Увидев святителя, они опустились на колени, прося благословения.
Войно-Ясенецкому сразу предложили заняться врачебной работой. С двумя помощниками он делал большие и сложные операции. А в закрытом мужском монастыре Туруханска участвовал в богослужениях, после которых проповедовал.
Сын Атом
Можно представить, насколько этот образованный и духовный человек не соответствовал всему, что происходило в те годы в стране. Насколько он раздражал чекистов даже одним видом своей рясы. Но путь святителя – из тех, что принадлежат вечности. Прямой, без зигзагов и сделок с совестью. Что думал, как жил, во что верил – о том и говорил. Судите сами хотя бы по этому доносу председателя Туруханского исполкома В. Я. Бабкина от 4 ноября 1924 года: «23 октября с. г. моя жена понесла больного ребенка, моего сына Атома, для освидетельствования местным врачом больницы… Он, Ясенецкий-Войно, страшно возмутился таким именем моего сына Атома и сказал: «Что это за имя и кто его выдумал?» Жена ответила: «Имя современное, выдумали сами». Тогда Ясенецкий-Войно сказал: «Почему не назвали поленом или окном?» Такую выходку со стороны административно-ссыльного рассматриваю как прямой выпад к пропаганде своих идей божества и противопоставления и прямого выражения ненависти нашего учения материалистической науки…» (цитируется по книге «Крестный путь святителя Луки (подлинные документы из архивов КГБ)»).
В результате этого доноса, а также из-за своей популярности у местных верующих епископ Лука отправился еще в одну ссылку – на этот раз на Ледовитый океан, в заброшенный станок. Сам Войно-Ясенецкий вспоминал об этом так: «Путь по замерзшему Енисею в сильные морозы был очень тяжел для меня. Однако именно в это трудное время я очень ясно, почти реально ощущал, что рядом со мной Сам Господь Бог Иисус Христос, поддерживающий и укрепляющий меня».
За полярным кругом
Станок Плахино оказался поселением из трех изб и жилищ, которые поначалу епископ принял за груду навоза и соломы. Несчастные, которые жили там, вызвались помочь Войно-Ясенецкому обустроить его быт. Впрочем, условия все равно были нечеловеческие. Вместо стекол в избе епископа были плоские льдины, а на полу лежала куча снега. Холодно было так, что приходилось круглые сутки топить железную печку. И вот в этом-то станке, который находился в двух сотнях верст от полярного круга, епископ Лука окрестил двух маленьких детей: «У меня не было ничего: ни облачения, ни требника, и за неимением последнего я сам сочинил молитвы, а из полотенца сделал подобие епитрахили. Убогое человеческое жилье было так низко, что я мог стоять только согнувшись. Купелью служила деревянная кадка, а все время совершения Таинства мне мешал теленок, вертевшийся возле купели».
Весной за святителем приехал нарочный из Туруханска и весьма учтиво попросил туда вернуться. Оказалось, что в отсутствие знаменитого хирурга в больнице умер человек – некому было сделать сложную операцию. Местные крестьяне подняли из-за этого настоящий бунт.
Второе пребывание в Туруханске длилось восемь месяцев, и затем Войно-Ясенецкого отправили в Красноярск. Там, в ГПУ, ему объявили, что ссыльный может ехать куда ему угодно. Епископ принимает решение вернуться в Ташкент. Там под опекой Софии Сергеевны Велецкой находились во время ссылки его дети.
Молился каждый день
Уже через год, в 1937-м, начинаются страшные репрессии, в том числе и против церкви. Войно-Ясенецкого вновь арестовывают. Его заставляют признаться в шпионаже. Святителя пытают знаменитым «конвейером», когда допросы идут день и ночь, не давая арестанту спать. Многие в те времена не выдерживали, ломались и оговаривали сами себя. Войно-Ясенецкий был тверд, в шпионаже не признавался и в знак протеста устроил голодовку. Но хотя следствие не принесло признаний или каких-то внятных результатов, его все равно отправили в ссылку – через Красноярск в Большую Мурту. Вскоре ученому разрешили съездить в Томск, чтобы поработать там в библиотеке медицинского факультета. Благодаря этому удалось закончить знаменитую книгу «Очерки гнойной хирургии». Научную деятельность Войно-Ясенецкий, как и в любом месте, где оказывался, совмещал с врачебной и священнической. Не отказывал в помощи сирым и убогим, возился с больными и грязными деревенскими детьми. За свою практику не брал платы. Вот как вспоминает одна из исцеленных святителем, жительница Большой Мурты Валентина Игоревна Монина: «На крыльцо, бывало, выйдет, все сотрудники сядем рядом, как на собрании, я уж много не помню, но хорошо помню, он говорил главное: «Куда меня ни сошлют, всюду Бог» – так он каждый день молился на пеньке в аллее рядом с больницей» (приводится по книге «Целитель души и тела» (воспоминания жителей Большой Мурты о В. Ф. Войно-Ясенецком)).
Работа в госпитале
Едва начинается война, епископ Лука посылает телеграмму руководству страны с просьбой прервать его ссылку. Он объясняет: «Являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено». Получив разрешение работать, приезжает в Красноярск. Там его назначают главным хирургом эвакогоспиталя № 1515 (сейчас в нем находится школа № 10).
Во время войны Красноярск был одним из самых дальних от линии фронта городов и, по воспоминаниям очевидцев, превратился в сплошной лазарет. За то время, пока бойцов везли, у многих успевали нагноиться раны, что вызывало осложнения. Войно-Ясенецкий почти все свое время проводил в госпитале. Сделал множество операций и, кроме того, читал курс лекций по военно-полевой хирургии студентам и преподавателям медицинского института, а также врачам города.
«В Красноярске я совмещал лечение раненых с архиерейским служением в Красноярской епархии и во все воскресные и праздничные дни ходил далеко за город в маленькую кладбищенскую церковь, так как другой церкви в Красноярске не было. Ходить я должен был по такой грязи, что однажды на полдороге завяз, упал в грязь и должен был вернуться домой», – пишет в автобиографии святитель.
Раненые воины любили его. И при обходе в знак почтения салютовали ему поднятыми вверх прямыми, закованными в гипс ногами. В 1943 году красноярская ссылка закончилась, епископ Лука вернулся в Москву, а оттуда переехал в Тамбов, где совмещал служение церкви и излечение раненых в госпиталях.
В конце войны труды по излечению раненых были приравнены к архиерейскому служению. Священный Синод возвел Войно-Ясенецкого в сан архиепископа. В 1946 году за научные работы ему дали Сталинскую премию. Парадоксальность этого события можно оценить, поставив рядом эту самую высокую награду СССР и фигуру опального богослова.
В 1946 году владыка Лука становится архиепископом Крымским и Симферопольским. В Симферополе прошли последние 15 лет его жизни. Талантливый проповедник, он в 1954 году за 11 томов своих проповедей был избран почетным членом Московской духовной академии. Умер архиепископ 11 июня 1961 года. Похоронен в Симферополе.
Святителю Луке довелось жить во время, о котором сам он писал так: «Никогда еще не осквернялась земля кровью так, как в только что пережитое нами время. Никогда в таком безмерном количестве не проливалась кровь христиан, никогда не истребляли христиане так, как истребляли ныне» (цитируется по книге архиепископа Луки «Сила моя в немощи совершается»). Но, наверное, именно в такие кровавые времена и появляются самые светлые и твердые духом праведники.
Благодарим за помощь при подготовке материала Красноярскую краевую научную библиотеку
