Криминальные пропажи несовершеннолетних для нашего края, слава богу, редкость. Дети исчезают из дома, чтобы путешествовать и наслаждаться по-взрослому свободой, из-за конфликтов в семье и школе. Практически всех удается найти в течение трех-пяти дней и вернуть родителям. Из 245 несовершеннолетних, объявленных в розыск в этом году, 236 уже дома. Девять человек пока продолжают «гастролировать» по краю – периодически их встречают в разных территориях.
В шалаше лучше, чем дома
Неблагоприятная обстановка в семье, ругань, ссоры, плохая успеваемость в школе, отсутствие контроля за ребенком – и вот он уже сбегает из дома, позвав с собой сговорчивого друга «строить шалаш». Или, обнаружив, что заигрался допоздна на улице, боится идти домой – ругать ведь будут или даже бить! – и остается ночевать в подъезде. В этом смысле лучшая профилактика детских побегов – это доверительные отношения с ребенком, а не профилактические беседы с ним инспектора по делам несовершеннолетних. Поэтому очевидно стремление детей из неблагополучных семей «сменить обстановку».
Еще одна категория «бегунков» – дети из интернатов и спецучреждений. Как правило, такие ребята ударяются в бега весной и летом: солнце светит, природа, тепло – так и манит в путешествие.
По данным Алексея Архентова, зам. начальника отдела УУР ГУ МВД России по Красноярскому краю, дети сбегают из детдомов Ачинска, Емельяново, Кировского и Советского районов Красноярска.
Не нужно ждать три дня
– Если вы понимаете, что ребенок куда-то пропал, нужно сразу же писать заявление в полицию, – рекомендует Алексей Архентов. – Не надо ждать никакие три дня. Я вообще не знаю, откуда взялся этот миф. Пропал? Не можете найти своими силами? Обращайтесь в полицию сразу же. Обязательно возьмите с собой актуальную фотографию пропавшего, соберитесь и вспомните, в чем был одет, особые приметы. Нужно будет рассказать об обстоятельствах исчезновения – дать как можно больше информации сотруднику полиции.
Поиск пропавшего начинается немедленно: на предполагаемое место исчезновения выезжает группа, проводится осмотр, составляется ориентировка и проходит сбор данных.
В США, где проблема пропавших людей превратилась уже в настоящую эпидемию (если в России два года назад в поиске числилось больше 65 тысяч человек, то в Соединенных Штатах – больше 660 тысяч), придумали такой документ, как «карточка родителей». Он содержит всю информацию о ребенке, его физические характеристики, описание характера, особые приметы, фотографию, которую нужно регулярно обновлять. В кризисной ситуации далеко не каждый человек способен сосредоточиться и вспомнить даже цвет глаз родного человека, что уж там говорить о родинках и зубных пломбах, поэтому такой документ – незаменимая помощь полиции. Новосибирские активисты общественного движения «Поиск пропавших детей» продвигали идею такого псевдодокумента в России, однако массового распространения она не получила. А ведь штука-то полезная…
– Как правило, человека удается обнаружить за срок три-пять дней, – говорит Алексей Архентов. – После 10 суток поисков заводим разыскное дело и продолжаем работу. Поиск пропавших прекращается только после установления их местонахождения и может длиться несколько лет. Что касается взрослых, то длительный срок поиска вовсе не означает, что человека уже нет в живых. Был у нас случай, когда гражданин уехал жить в религиозную общину, мы его искали три года, а он просто не хотел общаться с людьми. Кстати, если мы находим человека, а он не желает сообщать свое место жительства заявителю, мы не имеем права вмешиваться в эту ситуацию. Информируем заявителя, что человек найден, но не желает поддерживать с ним отношений. Конечно, это не касается несовершеннолетних, детей обязательно, независимо от их желания, возвращаем родителям или в органы опеки.
Вместе с волонтерами
В поиске пропавших людей задействуется огромное количество сотрудников правоохранительных органов: оперативная группа – лишь верхушка айсберга. Сотрудники ДПС, вневедомственной охраны – все получают ориентировки, помогают полиции и волонтеры общественной организации «Поиск пропавших детей». Организация федеральная, по всей стране действует около 40 региональных отделений, есть активисты и в нашем крае.
У полиции с добровольными помощниками заключено соглашение.
– Никакой самодеятельности мы себе не позволяем, – рассказывает Оксана Василишина, руководитель волонтерской организации. – Люди у нас все взрослые, серьезные, понимают, что не в зарницу играем. Работаем только по заданиям полиции, по четким руководствам. В основном распространяем информацию – в Интернете, расклеиваем листовки, раздаем ориентировки, иногда проводим поквартирный опрос и «прочесываем». В общем, делаем все то, на что у полиции просто не хватает физических сил. При этом мы не ограничиваемся только поиском пропавших детей. И наша работа приносит результат. За последнее время было два громких случая, когда мы помогли найти преступников. На Взлетке убили продавца интим-магазина, мы каждый день раскладывали листовки под дворники на лобовые стекла машин с просьбой предоставить запись с видеорегистратора. И откликнулся человек с записью. Видео обнародовали, убийцу опознали. В Советском районе насильник напал на девушку в лифте, мы тоже просили видеозаписи, расклеивали листовки и в итоге нашли свидетелей. Мы не ставим себе в заслугу раскрытие преступлений, но наша помощь для полиции очень существенна.
Алексей Архентов подтверждает – сотрудничество с волонтерами позволяет находить больше пропавших:
– В день на территории края мы регистрируем 10–15 заявлений о поиске пропавших, это огромный объем работы. Поэтому волонтеров задействуем активно.
По словам руководителя общественной организации, их работа могла бы быть еще эффективнее, если бы кто-нибудь помог группе приобрести многоместный автомобиль для выездов на поиски. Рация, принтеры, компьютеры – все это покупалось добровольцами за свои деньги, но машина им не по карману.
Сейчас волонтеры ведут переговоры с представителями операторов сотовой связи Красноярского края, чтобы те организовывали СМС-рассылку в случае криминальной пропажи детей. Кроме того, есть планы по размещению стендов с фотографиями пропавших в торговых центрах, на автовокзалах и в аэропортах, расклейке ориентировок внутри маршрутных автобусов.
Иногда в организацию «Поиск пропавших детей» обращаются люди, которые по каким-то причинам не хотят искать человека через полицию.
– Информацию мы, конечно, размещаем, но все равно убеждаем обратиться в правоохранительные органы, – говорит Оксана Василишина. – У них все-таки больше возможностей для поиска. Мы категорически не занимаемся поиском беглых алиментщиков или людей, которые «прячутся» от кредитов. Не вмешиваемся, когда муж с женой начинают делить ребенка и прячут его друг от друга.
На вопрос, что нужно делать, чтобы дети не исчезали из дома, Оксана Василишина отвечает словами психологов: главное – взаимопонимание в семье и контроль за ребенком.
– Нужно, конечно, внушить ребенку, чтобы он не уходил никуда с посторонними взрослыми. Однако мировая практика показывает: увести ребенка обманом очень легко. Дети слушают наши наставления, запоминают, а в кризисный момент не могут применить их на практике. Вот представьте, к семилетнему ребенку подходят и говорят: мама в больнице, просила тебя забрать. Что он скажет?.. Поэтому вопрос безопасности наших детей – это вопрос криминализации общества в целом.
