Василий Казимирович Клинавичюс, или Юозапас Казимеро, как правильно звучит его имя-отчество на литовском языке, вздыхает: «Дожить бы до 88 лет. Такая красивая цифра – две восьмерки». А окружающие шутят: «Развернуть их – дважды бесконечность получится». Василий Казимирович – легенда Туруханского района, свидетель исторических событий, связанных с заселением этой северной земли.
Война и ссылка
Туруханский район – территория, отдаленная от центра нашего региона, отрезанная не только от Большой земли, но и от соседних поселений. Сообщение между деревнями и селами либо на вертолете, либо на теплоходе. Во всем районе действует только одна (!) автомобильная дорога – до деревни Селиваниха, которая входит в Туруханский сельсовет. И строил ее – «изобретал», как говорит автор, именно Клинавичюс.
– Если рассказывать историю моей жизни – дня не хватит, – машет рукой Василий Казимирович. – Столько всего было.
– А мы не торопимся, – успокаиваю я.
– Ну тогда слушай, – словно сказку, начинает он.
Жизнь его действительно долгая и удивительная. Полна событий, перемен мест и обстоятельств.
Родился Юозапас Казимеро в Литве на хуторе недалеко от города Езнас Каунасского уезда. В семье трое ребят, Юозапас старший. Когда война началась, ему четыре года исполнилось.
– Я плохо помню, как пришли к нам немцы, мал был, – рассказывает Василий Казимирович. – Но как евреев расстреливали, видел. Много их тогда убили фашисты.
На хутор к ним немцы не заглядывали. Так что войну семейство пережило без особых потрясений. Но в Литве бродили разные настроения. Уже после Победы появились на территории «лесные братья». Банды убивали литовцев, которые поддерживали Советский Союз, работали в административных органах. И в 1948 году в республике началась чистка.
– В марте 1948 года у меня отец умер. А в мае нас выслали из хутора, – вспоминает пенсионер. – Пришли в четыре часа ночи, всех погрузили на телеги и повезли на станцию. Там в железнодорожные вагоны запихали и отправили неизвестно куда.
Интернационал енисейского поселка
Привезли литовцев в Красноярск. Юозапас запомнил пушки. Видимо, рядом были завод и полигон, на котором их испытывали. А затем погрузили на теплоход и отправили на север Красноярского края.
– Уже лето было, когда прибыли мы в поселок Нижнешадрино (в 43 км от Ярцево в Енисейском районе. – НКК). Выгрузились. Мне тогда показалось страшным то, что вода ушла, а на берегу остались огромные льдины, которые стояли и таяли. Мы бегали по берегу и срывали с ледяных глыб сосульки.
В Нижнешадрино был леспромхоз, шла заготовка древесины. От женщины и троих малолетних пацанов на лесосеке толку никакого. Перевели семейство в Ярцево – заниматься сельским хозяйством на опытном участке, где выводили новые сорта растений.
Маме Юозапаса северный климат не подошел, она заболела, слегла. И мальчишки оказались брошены на произвол судьбы. Есть было нечего – подкармливали сердобольные соседи. Зимой наступили холода. По ночам мальчишки бегали воровать дрова. Наберут охапку поленьев – есть чем печку растопить, погреться. Однажды за этим занятием поймал их начальник опытной станции, и на следующий день к бараку, где жили Клинавичюсы, привезли подводу дров.
Василий Казимирович до сих пор благодарен за такой подарок:
– Начальник станции к ссыльным хорошо относился. А переселенных было много. Здесь жили и немцы, и греки, и калмыки, и карелы.
Детдомовское счастье
– Сегодня всех пугают детдомом, а для нас он показался раем, – продолжает рассказ Василий Казимирович.
Матери не стало, ребятишки, как щенки, выброшенные на улицу, почти год пытались выживать самостоятельно. Не получалось. И братьев отправили в Туруханский детский дом. Это было счастье! Их кормили и одевали.
– Здесь мы почувствовали себя людьми!
К тому времени литовцы освоили русскую грамоту (а приехали – ни слова по-русски не знали), их приняли сначала в пионеры, затем в комсомольцы. Не помешало даже клеймо врага народа.
– Ну какой я враг народа – десятилетний мальчишка? Чем мог навредить государству? – рассуждает бывший ссыльный.
Самостоятельную жизнь ребята начали рано. Юозапасу тринадцать лет исполнилось, когда отправили его в Сухобузимский район учиться на тракториста-бульдозериста.
– На учебу послали немца, калмыка и меня, – улыбается литовец. – Сначала в землянке жили, затем комнатку дали. Дружно жили, не тесно. Как профессию получил, так всю жизнь трактористом и бульдозеристом отработал. Вот эта дорога, по которой вы ко мне приехали, – мое изобретение.
Растет семья!
Когда сосланных реабилитировали и разрешили уехать на родину, многие представители разных национальностей Север покинули. Поехал на отеческий хутор в родительский дом и Василий Казимирович. Походил, посмотрел и решил вернуться в Туруханский район, который давно уже стал родным, да и женился он на русской женщине.
В советское время в Туруханске был знатный совхоз – и коров, и свиней держали. Двадцатипятилетнего тракториста Юозапаса отправили в соседнюю деревню Селиваниху работать, поселили на квартиру. В том же доме дали жилье и приезжей молодой специалистке-звероводу Альбине, которая прибыла на работу на местную звероферму. Молодые люди приглянулись друг другу, на танцы походили, а затем поженились.
– Как закрутилось, завертелось, так 60 лет и крутится, – улыбаются супруги. – Двое детей народились, трое внуков да пять правнуков. Посмотришь – раньше один Клинавичюс был в Туруханске, а теперь вон сколько! Растет семья.
Вот такая рыба
Один из братьев Василия Казимировича все же уехал в Литву. Зовет его – приезжай. Но тот не хочет. В Туруханском районе все для него родное, близкое. И реки Нижняя Тунгуска с Енисеем, которые соединяются здесь в единый могучий поток, и природа, и рыбалка.
За 75 лет жизни на Севере литовец стал заядлым рыбаком. Чуть ли не каждый день выходил на своей лодочке на реку с сетями и удочкой – ой сколько рыбы было! И строганину ели, и солили, и жарили. В его рыбацких историях есть строки и про налима 16-килограммового, и про осетра под два метра в длину (тогда еще разрешалось их добывать на Севере). Вся семья мясом этой огромной рыбины целую зиму питалась.
И сейчас в сенях его дома аккуратно висят на гвоздиках неводы. Хозяин только рукой машет:
– Силы уж не те. Не могу на реку выходить.
Хотя тянет, тянет его стихия…
