В нашу редакцию неоднократно поступали вопросы, чем сегодня занимается бывший заместитель губернатора края, а потом ректор КГПУ им. Астафьева Ольга Карлова. Ольга Анатольевна ответила коротко: «Судьбами российского бизнеса». Слишком лаконичный ответ заинтриговал, мы попросили: можно с этого места поподробнее… И вот – результат беседы нашего корреспондента с генеральным директором Фонда развития Сибири, доктором наук Ольгой Карловой и адвокатом Еленой Кудерко.
– Ольга Анатольевна, «бизнес» – слово в России уже понятное и привычное, что тут нового можно сказать?
– За понятиями «бизнес», «предпринимательство» в России стоит прежде всего историческая противоречивость, которая с трудом преодолевается. Нельзя забывать, что всего четверть века назад за саму предпринимательскую инициативу у нас было уголовное преследование. И сегодня с бизнесом связано много иллюзий и стереотипов, причем даже у самих бизнесменов. Эти иллюзии и мифы мешают развитию как предпринимательства, так и самой России.
– И много таких иллюзий?
– К сожалению, масса, и, на мой взгляд, она просто критична, поскольку противоречит современным реалиям и мешает формированию самосознания предпринимательского класса.
Конкуренция или классовая солидарность?
Миф 1: «Для бизнеса важен капитал и предпринимательская инициатива. А потому предприниматель – прежде всего экономист и финансист».
Современная реальность: «Для бизнеса важен его статус в системе общественного права. А потому предприниматель должен быть прежде всего юристом».
– Вопрос о будущем российского бизнеса сегодня для России ключевой. Это вопрос не только и не столько о предпринимательских прибылях, это вопрос о вытеснении импорта нашим производством важнейших товаров, о чем сегодня говорит президент в контексте национальной безопасности; вопрос повышения качества жизни населения и т. д. Разумеется, это не касается олигархической прослойки, она успешно здравствует, обеспечивая достижение Россией мировых рекордов по имущественному расслоению общества, за нее волноваться нет причин. Я говорю о среднем бизнесе, который может реально обеспечить устойчивость экономики страны и стабильную налоговую базу.
– И у нас есть средний бизнес, способный решать такие задачи?
– И да и нет. Этот слой чрезвычайно разрознен, беден инструментами собственного развития, опасается интеграционных связей и явно пока не «причисляет себя к определенной позиции в системе социальной иерархии», что, по У. Л. Уорнеру, является в современном мире главным показателем сформировавшегося общественного класса. Такое положение дел в равной степени вина и самого бизнеса, и государства, и общества.
– Вопрос в том, что будет со страной, если бизнес определится как класс, и что будет с самим бизнесом, если не сможет определиться?
– Основная проблема в России та же, что у героев «Записок Пиквикского клуба» Чарльза Диккенса: мы бежим не от тех, кто нас преследует, и нападаем не на тех, кто является нашим реальным противником. Нам рассказывают: ключевые проблемы России – это демографический кризис, низкий уровень образования, дефицит рабочих кадров и социальное неравенство. Однако многолетние исследования социологической школы Нового Сибирского института (г. Новосибирск) в регионах Сибири показывают тенденцию к росту населения через рождаемость и миграцию, достаточную образовательную базу для «доводки» в профессию, наличие на сибирском рынке труда большой массы людей, готовых к переезду в перспективные районы. Равно как и относительно небольшой для массовых волнений индекс тревожности по поводу безработицы (около 15 %) при невысоком удельном весе численности населения с доходами ниже прожиточного минимума (Омская область – 11; Новосибирская область – 14,3; Красноярский край – 16,1).
– То есть названных проблем на самом деле нет?
– Проблемы есть всегда и везде. Вопрос в том, каковы их причины, то есть риски. По экспертным оценкам, на первое место по значимости у нас выходят проблемы некомпетентного управления. Второй реальный риск – неадекватная запросам развития российской экономики роль бизнеса. Третий – сложившаяся конфигурация на политической арене, в которой статус бизнеса является неопределенным и неустойчивым. Эта неустойчивость как бы снимает с предпринимателей саму необходимость быть уважаемыми и респектабельными – дорожить доверием к своему имени. Это приводит к росту депозитов населения: у нас море частных средств, которые лежат на вкладах.
– Деньги народа в экономике не участвуют?
– Получается, так. В Красноярском крае депозиты физических лиц, по данным статистики, выросли в 2013 году по сравнению с 2011 годом со 113 до 171 млрд рублей, в Омской области – с 70 до 106 млрд рублей, в Новосибирской – со 136 до 218 млрд. Это «недополученное развитие» нашей экономики. Укрепление социального и политического статуса бизнеса возможно только через классовое осознание им своей роли и формирование солидарности. А с другой стороны, важно четкое знание своих прав и юридических механизмов их защиты.
Бизнес и государство
Миф 2: «Предпринимательство – это деятельность, связанная с риском собственных индивидуальных решений».
Реальность: «Главный риск российского предпринимательства – это действия представителей государства».
Елена Кудерко:
– Проблемы взаимоотношений бизнеса и государства связаны с противоречиями юридических формулировок и реальной практики. В Гражданском кодексе РФ предпринимательская деятельность определяется как «самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг». По этой логике, предприниматели должны быть свободны в определении условий, на которых такие договоры заключаются (ст. 421 ГК РФ). Получается, главное в таких договорах с точки зрения гражданских прав – своя воля и свой интерес. Правильно?
– Ну да: мои деньги – мои интересы…
– А теперь давайте откроем федеральный закон № 223-ФЗ, устанавливающий порядок закупок отдельными видами юридических лиц. Ирония в том, что в российской так называемой рыночной экономике при декларировании вышеперечисленных основ государство устанавливает порядок реализации «свободы договора» и регламентирует «риск предпринимательской деятельности». Обосновывая вмешательство вполне благородной целью – «обеспечением единства экономического пространства, созданием условий для своевременного и полного удовлетворения потребностей юридических лиц в товарах, работах, услугах с необходимыми показателями цены, качества и надежности». Вот на этом основании государство говорит: вы, бизнесмены, должны искать своих контрагентов «вслепую». А еще дайте-ка сюда, на сайт государственных закупок (!), свою отчетность, контракты и прочую информацию в открытом доступе.
– Это обязательно для всех?
– Пока такой порядок распространяется на субъекты естественных монополий, организации, оказывающие регулируемые виды деятельности – энергоснабжение, водоотведение, утилизацию отходов, но сейчас активно обсуждается вопрос о существенном расширении перечня.
– В чем угроза?
Ольга Карлова:
– Вы просто утратите свое предпринимательское чутье, поскольку вам больше не придется доверяться интуиции, рекомендациям, смотреть на репутацию контрагента, поскольку с ним вы познакомитесь лишь тогда, когда контракт уже будет подписан.
Елена Кудерко:
– Кроме этого, вы не сможете быстро заключить сделку, придется 10 дней ждать проведения процедуры торгов, а всю договорную деятельность надо будет планировать на месяц, квартал и год. Содержание ваших договоров будет известно и все условия сделок – раскрыты. Государство регламентирует, как и в каком порядке вы можете тратить свои заработанные деньги. Нам объясняют, что это должно стимулировать развитие среднего и крупного бизнеса. Но… в таких условиях предприниматель как субъект предпринимательской инициативы, опыта и специфического профессионализма государству становится не нужен.
Ольга Карлова:
– Таких сюжетов в российской юридической практике немало, и предприниматель остается с ними один на один. Слишком многое делается «по понятиям» или «по умолчанию». Важно осмыслить и четко констатировать, что перед нами: та самая управленческая некомпетентность или смена макроэкономического вектора и Россия после своеобразного «второго НЭПа» действительно дрейфует к некапиталистическому пути развития? И то и другое требует публичного обсуждения.
Директор: презумпция виновности
Миф 3: «В бизнесе все стремятся стать топ-менеджерами».
Современная реальность: «Скоро директоров предприятий может вообще не остаться».
Ольга Карлова:
– В последнее время в бизнесе резко возрастает спрос с руководителей за деятельность фирмы и получение желаемых результатов. Им грозит даже реальный срок отбывания наказания – за «ненадлежащий контроль».
Елена Кудерко:
– В административной практике все привыкли к тому, что в 87 % случаев ответственность несет директор, так как обязан все контролировать и «незнание не освобождает от ответственности». Для фирмы даже выгоднее, чтобы ответственность «упала» на директора: штрафы в этом случае обычно в 10 раз ниже, чем в случае ответственности, возлагаемой на само юридическое лицо. Иное дело возможные уголовно-правовые последствия деятельности общества и его сотрудников. Ноша директора может оказаться непосильной. Спорным остается вопрос, насколько директор виновен в принятии рискового решения и насколько очевиден прямой ущерб, причиненный в результате.
– Директор несет финансовую ответственность только за свои действия?
Ольга Карлова:
– Не только. Он отвечает и за действия выбранных им партнеров по договорам, представителей по доверенностям и так далее. И при этом никто не задается вопросом: использовались ли им другие возможности возмещения потерь? То есть даже если директор сделал все, что мог, это не является основанием для освобождения его от ответственности, как, впрочем, и вступившее в законную силу решение суда о взыскании этих убытков с реального виновника.
Елена Кудерко:
– Беспокойство вызывает не сама по себе ответственность руководителя, а серьезность наказания и оперирование в судебной практике сугубо оценочными понятиями: «добросовестность», «разумность», «необходимые и достаточные меры», «обычные условия делового оборота», «масштаб деятельности компании». Если не будут четко определены критерии ответственности, то формируется позиция, как говорят в народе, «козла отпущения».
Кто предупрежден, тот…
Миф 4: «В бизнесе надо решать проблемы по мере их поступления».
Современная реальность: «Многими будущими проблемами надо заниматься сегодня».
– Получается, предпринимателю надо или самому глубоко осваивать право, или нанимать сильных юристов, или обращаться за поддержкой в такие фонды, как ваш?
Ольга Карлова:
– Причем делать и первое, и второе, и третье желательно до того, как предприниматель попадет в «трудную жизненную ситуацию». Законодательство России меняется очень быстро, и о таких изменениях, которые могут если не разрушить бизнес, то осложнить, надо знать заранее.
– Есть такие решения на подходе?
Елена Кудерко:
– Конечно. Вот пример. Многие компании России сегодня пользуются заемным трудом работников других фирм, осуществляющих строительные работы, уборку помещений и т. д. С января 2016 года вступает в силу ч. 56.1. Трудового кодекса РФ, которой вводится запрет на заемный труд, поскольку такой труд снимает ограничения Трудового кодекса в отношении «фактического» работодателя, ставя в шаткое положение права работников. Практика заемного труда связана с привлечением иностранных работников – это целый ряд нелегких административных процедур, получением квот. Учитывая, что в 2016 году работодатель, получивший квоты в другом регионе, не сможет направить своих работников «взаймы» к «нуждающемуся» предпринимателю, думать обо всем этом нужно сейчас, чтобы не сорвать производственный процесс.
– Эта норма, как водится, пришла из Европы?
Ольга Карлова:
– Нет, это российское изобретение. Другие члены ВТО в более выгодном положении: в настоящее время в 27 странах действует Женевская конвенция международной организации труда 1997 года, которая предоставляет частным агентствам занятости право оказывать услуги, аналогичные тем, что у нас называют «заемный труд». Россия эту конвенцию не ратифицировала.
По секрету всему свету
Миф 5: «Контролировать бизнес могут только государственные органы».
Современная реальность: «По понятиям» сегодня это могут делать и ваши коллеги по бизнесу, в частности банки».
Елена Кудерко:
– Современный мир ежедневно дает немало поводов для тревоги. В логике борьбы с терроризмом приняты и в 2013 году вступили в силу поправки в ФЗ № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», в том числе введение обязанности клиентов банка раскрывать информацию о бенефициарных владельцах – лицах, которые прямо или косвенно владеют более чем 25 % доли в уставном капитале компании, либо имеют возможность контролировать ее действия.
– Разве не все средства хороши для защиты от терроризма?
– Средства должны быть продуманными и законными. В данном случае речь идет уже не о государственном вмешательстве в дела бизнеса. Банк – не государство, это такая же коммерческая организация. Гражданским кодексом не предусмотрено, что отношения клиента и банка являются вертикальными: с одной стороны – контрольными, с другой – подчиненными. Налицо ситуация, когда равного по статусу государство назначило над вами «главным», перед которым вы должны отчитываться и которому полностью раскрывать информацию. Бог с ним, если бы речь шла только о неудобстве предоставления внушительного пакета документов и анкет, подтверждающих вашу добропорядочность. Вопрос в том, что это за документы. Вы обязаны предоставить, к примеру, копии годовой бухгалтерской отчетности, аудиторского заключения, справку об исполнении обязанностей по уплате налогов, сведения о бенефициаре, включая персональные данные о нем, то есть то, что, как правило, охраняется коммерческой тайной.
Ольга Карлова:
– О том, как хранит тот или иной банк (в том числе находящийся в состоянии санации или приостановки деятельности) эту информацию, как обеспечивает ее безопасность, защищает персональные данные и коммерческую тайну, лучше и не думать.
Елена Кудерко:
– Каков объем властных полномочий банков? Какой перечень документов достаточен для «идентификации»? Какое наказание за непредоставление информации? Какой тебе присвоят «уровень риска» и почему? На все эти вопросы нет законного ответа. Есть лишь ведомственный акт – приказ Росфинмониторинга.
– Но коль представители бизнеса мирятся с этим, значит, не видят проблемы…
Ольга Карлова:
– Консультации в нашем фонде показали: видят, но спорить в одиночку предпринимателям трудно. Проще плыть по течению, тем самым поощряя юридическую небрежность и непрофессионализм чиновников, принимающих такие решения.
Елена Кудерко:
– Во всяком случае, о фактах оспаривания требований банков или приказа Росфинмониторинга пока широко не известно. Но если мы живем в правовом государстве, можем и должны использовать его возможности. Есть ситуации, когда действия представителей государства наносят бизнесу прямые убытки. Актуальным сейчас является необоснованный отказ от заключения государственного/муниципального контракта: отмена результатов торгов по причинам нарушения процедуры со стороны заказчика или организатора торгов. С убытками в такой ситуации определиться несложно – упущенная выгода.
– Взыскание упущенной выгоды – такая тягомотина: проще махнуть рукой…
Ольга Карлова:
– Надо набраться терпения и менять подходы: создавать юридические прецеденты, если мы хотим в конечном счете получить такое благоприятное поле для развития бизнеса, как в западных странах. Именно богатая правовая практика, по сути, единственный механизм «убыстрения» всех и всяческих процедур.
Елена Кудерко:
– Доказав незаконность бездействия государственного органа по заключению контракта, юристы одной фирмы в Туве получили возможность взыскать убытки в пользу победителя аукциона, контракт с которым не был заключен. Размер – 4,3 млн рублей. Но, к сожалению, таких случаев единицы. Менталитет российского предпринимателя мешает вступать в спор с представителем государства, даже если он не прав. Плюс страх судебных процедур. Но правовой путь защиты бизнесом своих прав формирует правовые рамки, которые вынужден соблюдать любой чиновник. Иначе его ждет гражданский риск и меры материальной ответственности.
– Гражданское общество – дорога с двусторонним движением…
– Безусловно. Не только действия граждан должны быть лояльны государству, но и действия своих представителей – чиновников – государство должно контролировать с точки зрения защиты прав граждан, и не на словах, а на деле. Речь не только о предпринимателях: государство должно возмещать вред любым своим гражданам за каждое нарушение, и субъектом ответственности может быть не только орган, но и конкретное должностное лицо.
