«Мой мобильный телефон не знает только ленивый»

— Наша республика очень молодая, многого не хватает. Например,
сейчас в школах дети учатся в три смены, и это огромная проблема. В прошлом
году мы построили 8 объектов здравоохранения и образования. До конца 2012 года
появятся еще детская больница, 2 родильных дома. Наконец открылось отделение
лучевой диагностики, где применяются суперсовременные технологии. Сегодня там
два томографа. А раньше жители республики для таких обследований вынуждены были
выезжать за пределы региона.

— Магас основана еще в 93-м году, когда образовалась
Ингушетия. Назрань, нынешняя столица, — город частного домовладения, много
старых построек, сносить которые тяжело, проще построить новый город. Магас
станет современным деловым центром.

— Совет тейпов существует испокон веков. Тейповые понятия
заложены глубоко в корне нации. У ингушей никогда не было царей или монархов,
все решали старейшины. А сейчас они, например, помогают развивать малое предпринимательство.
Выбирают инициативных людей, помогают получить кредиты для развития
собственного дела. Совет тейпов играет большую роль в стабилизации обстановки в
республике. Борется и с плохими традициями нации — с кровной местью, например.
Плюс помогает решить проблему привлечения к ответственности, работает с
родственниками террористов.

— Коррупция — как эпидемия гриппа, сначала все заболели,
потом выздоровели, потом опять заболели. Но, наверное, до конца от этой болезни
избавиться невозможно. Это свойственно всему роду человеческому и будет существовать
всегда. За 2009 год в Ингушетии заведено больше 30 уголовных дел, до
логического конца ни одно не доведено. Никто не посажен за взятки. Значит,
будем спрашивать с каждого, кто замешан в таких делах, более жестко. Но
проблему будем решать. Бороться с коррупцией можно только при помощи строжайшего
контроля. Например, строят школу. Что-то все равно украдут, так пусть хоть
достроят (улыбается).

— Для них сложнее — уже не могут меня в чем-то обмануть. А
вообще такая специфическая подготовка, конечно, позволяет быть со многими
вещами на «ты». Многое стараюсь сам проверять. Это, думаю, помогает развивать
дисциплину, ответственность.

— Определенная часть молодежи, конечно, покидает страну. Но
нужно помнить: любой ингуш, если он уехал, обязательно вернется. Хорошая
традиция — если кто-то устроился на новом месте, то и другим соотечественникам помогает
переезжать. Наша нация всегда жила в горах, где условия очень тяжелые — то
холодно, то жарко, то ветер, то дождь. Все это наложило отпечаток на традиции
страны. Главная — уважение к старшим. В старости люди теряют все. Мы стараемся
их максимально поддерживать. Еще один обычай — воспитание младших таким
образом, чтобы ребенок чувствовал: он под защитой взрослых. Это помогает
развивать ответственность. Даже если мальчику 7–8 лет, и отец отлучается из
дома, он оставляет сына хозяином дома. Он чувствует себя старшим, ответственным
за маму. Это хорошие человеческие отношения. В традициях нашей нации (что бы ни
говорили, что кавказцы женщин не уважают) — уважение и любовь к женам. Без
этого семья — не семья. Хороший обычай, который нравится русским мужчинам (улыбается),
— муж не может видеть свою тещу и общаться с ней.

— Мы не потеряли национальной традиции заботы о стариках.
Одно время обсуждался проект строительства дома престарелых. В итоге решили
сделать его досуговым центром, где старики смогут собираться днем, общаться,
интересно время проводить. Это позорное явление, если кто-то отдает родителей в
дом престарелых, в тейпе такого не потерпят. Есть старики брошенные, но это
русские, чьи семьи уехали, когда СССР разваливался. Но за ними кто-то
ухаживает. Часто бывает так: старик одинокий, а к нему приходит
соседка-ингушка, помогает и ухаживает.

— Точно так же: детей у нас не бросают. Если родители
гибнут, то ребенка забирают родственники. Да, у нас есть детские дома — сейчас
в республике около 900 сирот. Но никто из них не брошен, у всех есть опекуны.
Много русских сирот. Особенно тех, кого привозили из Грозного в период развала
Советского Союза.

— Я по своей сути, из-за военного прошлого, не могу быть
кабинетным работником. Бывает, что вокруг руководителя «питаются» целые
прослойки, которые обеспечивают «доступ к телу». У меня все просто. Есть
горячие линии — я заставил их сделать в каждом районе. Есть официальный сайт
правительства республики, где можно оставлять сообщения. Есть мой личный блог,
куда также можно писать. И наконец есть мобильный телефон, номер которого не
знает только ленивый. Туда часто приходят сообщения от анонимов. Бывают
шутливые: «Положите мне денег на телефон». Но бывают и те, что помогают
предотвратить теракты. Раз десять уже бывало: жалуются на подозрительную
машину, проверяем ее и находим взрывчатку.

…Я благодарен, что вы начали интервью не с вопросов о
терактах. А вообще могу сказать, что у нас в республике сократился уровень
преступности на 30–40%, а по некоторым показателям — и на 60%.

— Теперь он уже не ваш, а наш. Красноярский край поднял и
теперь к нам приехал. А отношения хорошие, просто великолепные. Буквально за
месяц он так глубоко вник в проблемы региона, что рассказал мне про Ингушетию
такие вещи, которых я и сам не знал.

— Какие проблемы вас
тревожат как президента республики?

— Больше всего — занятость населения. Сейчас у многих дурь в
голове, потому что нет работы и уверенности в завтрашнем дне. Если появятся
рабочие места, экстремисты уже не смогут так влиять на людей. Бандподполье — это
огромная проблема, мы будем с ней жестко бороться. Не хватает детских дошкольных
учреждений. Это говорит об уровне образования, ведь именно детсады дают базу
для подготовки к школе. Еще один серьезный вопрос — недостаток родильных домов,
перинатальных центров. Вообще много чего нет у республики — нет дворца спорта,
дворца культуры. Нужно поднимать экономику, чтобы не просить постоянно денег у Федерации,
стыдно ведь. В 2010 году собрали на 500 миллионов рублей налогов больше, чем
год назад, но регион все равно глубоко дотационный.

— Врагу не пожелаешь этих высоких должностей. Есть люди,
больные властью, их хлебом не корми, дай только на машине с мигалкой проехать.
Но мне, бывшему разведчику, привыкшему растворяться в толпе, это просто дико. Для
семьи это тоже проблема. Нет возможности жить как все обычные люди — просто пройтись
по улице, сходить в магазин, на пляж. А вообще хочется совершенно обычных
вещей. Чтобы дети (у меня два парня) выросли нормальными людьми, не пьяницами,
не наркоманами. Наверное, это главное…