В Красноярском крае есть уникальное место, где каждый желающий может окунуться в жизнь крестьян XIX века. Побродить по улицам бревенчатого села. Заглянуть в горницу к девушке на выданье, смастерить ложку «по хлебалу» и даже стать на какой-то момент настоящим гончаром. Все эти уникальности собраны в музее-заповеднике «Шушенское», который более 90 лет назад открывался как место ссылки вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина.
Здесь был Ленин
О музее-заповеднике говорят: он изменил жизнь обычного районного поселка. Здесь появились благоустроенные дома, асфальтированные улицы, большая гостиница, речной вокзал и аэропорт. В Шушенское поехали туристы со всего мира. Благодаря музею Красноярский край приобрел международную славу.
А начиналось все с обычной в царское время ссылки. В феврале 1897 года 26-летнего Владимира Ульянова-Ленина «сослали в далекое сибирское село Шушенское».
Вождь мирового пролетариата пробыл здесь три года – с 8 мая 1897-го по 29 января 1900 года.
Жил он на полном пансионе. В ссылке запрещено было заниматься юридической и педагогической деятельностью, и правительство России платило Ульянову пособие – восемь рублей. Ссыльный революционер отдавал их за квартиру, стирку, питание и обслуживание.
В Шушенском он поселился в доме зажиточного крестьянина Аполлона Зырянова, у которого останавливались приезжие. Квартиранту выделили комнату 14 кв. метров, куда поставили стол, несколько стульев, деревянную кровать, а потом повесили полки для книг.
Владимир Ильич подружился с хозяином, который со временем перестал придерживаться строгостей (он обязан был следить за ссыльным) и стал отпускать постояльца на охоту. Ленин даже завел щенка по кличке Пегас. А позже ирландского сеттера Дженни.
Через год к Владимиру Ульянову в ссылку приехала Надежда Крупская. В Шушенском в церкви святых Петра и Павла в 1898 году молодые обвенчались. И поселились в доме крестьянки Прасковьи Олимпиевны Петровой.
Ленин с Крупской жили тут с июля 1898-го по январь 1900 года.
В этой комнате Владимир Ильич жил во время ссылки, которая длилась с 1897 года по 1900-й
С домиков Зырянова и Петровой и начинался музей-заповедник «Шушенское».
Увековечить память вождя мирового пролетариата шушенцы решили, когда пришла к ним скорбная весть о кончине Владимира Ильича Ленина. На объединенном собрании жители Шушенского предложили выкупить на общественные деньги дом Прасковьи Петровой. В нем планировали открыть образцовую избу-читальню с библиотекой и радиовещанием. С этой идеей активисты села обратились напрямую к Надежде Крупской, в советские и общественные организации. Их просьбу поддержали. Уже в 1925 году Минусинский окружной исполнительный комитет приобрел у наследников дом Петровой. А в 1928 году сельсовет выкупил дом у Аполлона Зырянова. На избах установили деревянные мемориальные доски, изготовленные местными мастерами.
Но денег на содержание мемориальных домов не выделялось, они ветшали. В 1930 году их решили отреставрировать и открыть здесь историко-революционное отделение Государственного музея имени Мартьянова.
Открытие состоялось 7 ноября 1930 года.
А 21 января 1940 года был открыт для посещения дом Зырянова – первая квартира ссыльного Владимира Ульянова в Шушенском. И началось паломничество в музей.
Музею-заповеднику «Шушенское» 92 года
Люди ехали в Шушенское, преодолевая бездорожье, несмотря на слаборазвитую автотранспортную инфраструктуру, отдаленность от железной дороги.
В 1963 году дом-музей отметил свое 25-летие, принял миллионного посетителя.
Вторая половина 1960-х годов в музее, как и во всей стране, проходила под знаком подготовки к 100-летию со дня рождения вождя мирового пролетариата.
24 апреля 1968 года было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 275 «О мерах по развитию и благоустройству п. Шушенского и других памятных мест, связанных с пребыванием В. И. Ленина в сибирской ссылке».
Это масштабная реконструкция сибирского села, в котором отбывал ссылку Владимир Ульянов-Ленин
В Шушенском был создан методом Всесоюзной ударной комсомольской стройки современный поселок городского типа и музей-заповедник «Сибирская ссылка В. И. Ленина», разместившийся на территории 6,6 га и состоящий из построек (около 200) различного назначения.
Люди понесли в музей дореволюционные предметы домашнего обихода: кухонную посуду, керосиновые лампы, самовары, столы, стулья, шкафы, одежду, обувь, ткацкие станки, самопряхи, долбленые лодки, колеса, сани, плуги, бороны и другой инвентарь. Все это размещалось в крестьянских избах и в хозяйственных дворах, восстанавливаемых в мемориальной зоне.
Обновленный музей привлекал большое количество туристов. Экскурсоводы валились с ног: перерывы между группами туристов составляли всего 15 минут.
Этнография вместо ссылки
А во время перестройки, после отказа от коммунистической партии, над музеем сгустились тучи, ведь он был на партийном бюджете. Нашлись «горячие головы» реформаторов, призывавшие музей закрыть, имущество – раздать, дома – заселить.
Тогда встал вопрос: как жить дальше? И группа сотрудников музея вместе с работниками Российского института культурологии Министерства культуры России и Российской академии наук выработали новую концепцию развития. В 1993 году ссылка Ленина стала историко-этнографическим музеем-заповедником «Шушенское».
Посещаемость в то время заметно упала. Так что пришлось бороться и за музей, и за его востребованность в будущем.
В 1990-е годы здесь появились фольклорный ансамбль, кукольный и этнографический театры, мастерские – гончарная, швейная, резьбы и росписи по дереву.
И посещаемость стала расти. Сейчас это уникальный комплекс, известный по всей России.
Машина времени по-шушенски
А это раритеты местного кабака. К слову, кабак не синоним ресторана. Здесь не было сидячих мест. Зашел, выпил и ушел
За более чем 90 лет улочки старой деревни как будто не изменились, а вот музей преобразился, расширив деятельность. Теперь это многофункциональный историко-этнографический, архитектурно-художественный музейный комплекс. В Шушенском районе он заменил традиционный краеведческий музей.
Точкой роста и туристической привлекательности поселка стала «Новая деревня»: проект по воссозданию на прилегающей территории памятников деревянного зодчества (шесть крестьянских усадеб и хозпостройки). По сути, это необычная гостиница, где сочетаются комфорт проживания и возможность погружения в атмосферу крестьянского быта.
Пожить жизнью крестьян конца XIX века попробовали и журналисты газеты «Наш Красноярский край». Приехали в Шушенское, поселились в староангарском доме (есть здесь и такой), облачились в стилизованную крестьянскую одежду и начали работать.
Сразу скажу – до конца прочувствовать жизнь крестьянки мне не удалось. Но даже то, что я испытала на себе, доказывает: предки были намного сильнее и выносливее, не чета нам. Вставали они с рассветом, работу выполняли физически тяжелую: на женщинах в традиционной крестьянской семье лежала обязанность приготовить еду – без блендеров и мясорубок, присмотреть за детьми, прополоть огород, обиходить скотину, намять льна и наткать полотна, сшить рубахи для мужа и сыновей, сарафаны – для себя и дочерей и прочее, и прочее.
Летом они выходили на покосы и уборку урожая. Зимой полоскали в проруби белье. Коромысло с двумя деревянными ведрами, наполненными водой, хозяйка поднимала играючи, шла лебедушкой, не сгибаясь и охая, а для меня даже пустые оказались тяжеловаты.
Тем не менее хоть немного, но жизнь старой деревни я узнала.
«Закатать губу»
В музее-заповеднике можно попробовать себя в различных старинных ремеслах. Поглядишь – в одном окне шумит гончарный круг, в другом работает ткацкий станок, а в третьем выставлены кадушки, шайки да туеса из чистого дерева.
Острые инструменты нам в руки не дали, а вот полепить горшки позволили. Сразу скажу: дело это не простое
Вот и пошли мы по деревне тестировать ремесла. Гончарное мастерство, конечно, дело мастера. Но и мы не боимся руки глиной испачкать. Тем более масса для производства крынок и горшков уже приготовлена. Берут сырье из разных месторождений, четыре часа перемалывают в специальной мельнице, полученный шликер высушивают. А затем вязкую массу вымешивают, как тесто для пельменей.
Мастера говорят: от качества глины зависит твое будущее изделие. А я все подготовительные этапы пропустила, сразу села за гончарный круг. И началось!
К будущему горшку на гончарном круге нужно относиться бережнее, чем к хрустальной вазе
Податливую глину нужно отцентровать – соединить ее с кругом, и только потом выглаживать из нее изделие. Хочешь – горшок, хочешь – подсвечник. Благодаря мастеру Тамаре Журавковой у меня получилось и то и другое.
Нежная и податливая масса так и норовит просочиться между пальцами – работать с ней нужно аккуратно, без нажима.
А вы знаете, что «закатывать губу» — выражение гончаров. Наш горшок получился как раз с закатанной губой
Несколько ловких движений – и из бесформенного куска глины получается вполне себе приличный горшочек. Отгладил его подушечками пальцев, отрезал с горлышка лишнее, нарисовал узор – и вот готовое изделие.
У меня крынка получилась по всем правилам прапрапредков – с закатанной губой (выражение «закатать губу» как раз и пошло из гончарной мастерской, означает оно «закругленный – закатанный край горлышка горшка») и рисунком плодородия: нижняя полоска – земля, верхняя – небо, а между ними извилистой волной вода пошла. Означает рисунок, что будет мой горшок всегда полным.
Горшочек снимаем с гончарного круга и оставляем сушиться. А сами спешим в следующую избу, посреди которой стоит огромный ткацкий станок.
Девочка в колыбельку, приданое в коробейку
На этом подворье развернулась целая экспозиция, рассказывающая о прядильных культурах. Ведь сначала нитки нужно было высеять и вырастить. Землю пахал и сеял мужчина, а все остальное – женских рук дело. Лен и коноплю осенью срезали и оставляли на поле, где их мочил дождик и сушило солнце. А затем наступала пора мять и трепать растения. Специальными расческами изо льна вычесывали грубый слой, оставляя мягкую куделю.
Из нее на прялке или самопряхе (была она только в богатых домах, потому как вещь дорогая) крутили нити. Готовые несколько раз перематывали, отмеряя длину по ширине будущего полотна. А там – заправляли в ткацкий станок.
В одиночку сделать все это невозможно – приглашали помощницу. Нити нужно насновать, собрать в косу и перенести в кросна. Сбился – считай, пропало дело, нужно начинать заново. Намотали на валы, начинают заправлять. Каждую нитку нужно продеть, а здесь их 226! Даже у демонстраторов музея, освоивших старинное мастерство, на заправку станка уходит целый день.
Лариса Грач показала, как правильно соткать полотно себе на сарафан и на рубаху мужу
Музейный мастер Лариса Трач показывает мне технику ткачества позапрошлого века. Ткацкий станок устроен по принципу музыкального органа – одновременно нужно и руками работать, и ногами педали нажимать. Для простейшего полотна только две педали нажимают, а наши прабабушки для изготовления браных тканей использовали до восьми! При этом математиками сибирячки были отменными: весь узор – это продукт тщательного расчета.
Честно скажу, я несколько рядов узора запорола: то педали перепутаю, то челнок неправильно прокину. Полотно у меня получилось косенькое с явными изъянами. Такое только для хозяйственных нужд сгодится, а никак не на рубашку жениху.
Кстати, рубашки будущему мужу девушка начинала готовить, еще не зная своего жениха. Ткацкое дело не скорое, вот и начинали невесты ткать и шить с детства. В Сибири даже поговорка существовала: «Девочка в колыбельку, приданое в коробейку». Замуж тогда выходили в 15 лет. И к этому времени девушка уже должна быть во всеоружии – с сундуками самотканого полотна, собственноручно вышитыми скатертями, рубахами, поясами для мужа и свекра, а также сарафанами для себя. Вот выйдет замуж, дети пойдут – ткать и шить будет некогда.
Не женское это дело – баклуши бить
Наравне с глиняной посудой прабабушки наши пользовались деревянной. Квашню поставить, огурчики засолить, капусту заквасить – для этого использовались экологичные кадушки, туеса, квашенки.
В деревне ели обычными не расписанными ложками, а чтобы нарисовать узор, везли их в город
Музейный бондарь Роман Полушин сразу сказал:
Инструмент тебе в руки не дам, не женское это дело – стругом да фуганком работать.
Но показал, как наши прадеды дерево кололи, чтобы сделать лагун, который температуру держал не хуже современного термоса, как колки заготавливали, как клепки подгоняли друг к другу, чтобы будущее изделие воду не пропускало.
Работа эта точная и кропотливая. Не быстрая. Ковшик мастер за два дня делает, кадушку – не меньше недели.
Работа с деревом всегда считалась мужским делом. Например, бить баклуши было прерогативой маленьких мальчиков, которых в поле еще не брали. По соображениям наших предков, дело это было простое, отсюда и пошло выражение, которое означает «заниматься ерундой».
Из баклуши ложку вырезают специальным инструментом. Делают столовые приборы «по хлебалу» — по ширине рта того, кто будет есть этой ложкой
Баклуша – это заготовка для ложки. Мальчишек в позапрошлом веке уже в пять лет к топору прилаживали. На кусочке дерева он рисовал будущую ложечку «по хлебалу» (по ширине рта) каждого члена семьи и выстругивал ее топориком. Эти заготовки часто называли куколками, потому что девочки заворачивали их в тряпочку и играли, как с куклой. А уж потом выстругивали специальным инструментом углубление ложки, срезали лишнее с изнанки. Пропитывали конопляным или льняным маслом – инструмент готов.
В Шушенском ложки тогда не расписывали. Для этого торговцы возили их в город. А затем продавали втридорога.
Заповедник
Крестьяне в Сибири были более зажиточными, чем в центральной части России. Носили не лапти, а кожаную обувь и баню по-черному не топили. Ни к чему им это было – дров хватало. Но жили в основном своим хозяйством – то, что на поле вырастили, наткали да своими руками изготовили.
Все эти товары очень дорогие. Покупались они однажды и на всю жизнь, передавались по наследству
Правда, был в поселке и кабак, где разливали хмельные напитки, и лавка, в которой продавали фабричные товары. Стоили они не дешево, а свободных денег у крестьян было немного. Так что заходили в лавку жители дореволюционного Шушенского по большим праздникам: платок невесте на свадьбу купить, себе сапоги справить. Как правило, обувь эту носили земледельцы всю жизнь.
Крестьяне позажиточнее могли себе и фарфоровые чашки позволить, самовар на несколько ведер и часы, которые вешали в горнице как признак большого достатка.
Все это можно увидеть в этнографическом музее-заповеднике. Здесь сохранились настоящие дома и аутентичная обстановка. А главное – та атмосфера, которая царила в сибирском селе позапрошлого века. Вот так зайдешь в старинную избу, сядешь на широкую скамейку за выскобленный добела стол, и кажется – выглянет из женского кута хозяйка, улыбнется и достанет из печи вкусно пахнущий чугунок с кашей.
Фото Олега КУЗЬМИНА
