Первые дни октября ежегодно связаны с одной из самых важных в жизни каждого человека профессий. 5 октября в России отмечается День учителя. Это праздник тех людей, которые не только умеют «смотреть в будущее». Они этот будущий мир ежедневно создают своими руками. Каждый из нас сегодняшний — это «вчерашняя» работа и частичка наших учителей.
Сейчас часто говорят о престижности и возвращении ценности профессии учителя. Так ли это? А что вообще является ценностью в этой деятельности? Где те метрики, на которые следует смотреть молодым учителям? Поговорили об этом с Надеждой Косых, заслуженным педагогом Красноярского края, работающей в школах региона уже больше 50 лет, из которых 22 — директором. Сейчас Надежда Николаевна работает учителем русского языка и литературы в обновленной недавно по нацпроекту «Молодежь и дети» 45-й красноярской школе.
Учительский пример
— Как вы стали учителем?
— Когда росли в советское время, мы, учителя, были романтиками, нас такими воспитали. Я стала учительницей не потому, как в народной поговорке: «Ума нет — иди в пед». А по мечте. Я училась очень хорошо. Почти отличница была.
— А где учились сами?
— Балахтинская средняя школа.
— То есть в районе Красноярского края?
— Да, это была районная школа. Про эту школу расскажу особо. Так, как они работали в те советские времена, многим городским учителям и сейчас у моих учителей можно было бы поучиться. Я так любила свою учительницу литературы Марию Илларионовну Похабову. Я так хотела быть на нее похожей. Мы с подругой в седьмом классе, вдохновленные «Молодой гвардией», и после одного инцидента, когда мальчишки чего-то нашалили, Мария Илларионовна их отчитывала, а она актриса была хорошая, но все искренне было. Вот она встала и заплакала, расстроилась из-за мальчишек. Она так плакала, чтобы мы видели. И вот эти ее слезы нас с подругой Зиной тронули. Как и вся ее биография, вся ее судьба удивительная.
И мы с подругой дали клятву в тетрадке по ботанике, что обязательно станем учительницами русского языка и литературы. Клятву сдержали. Зина только частично. Она стала учительницей химии и биологии. Всю жизнь проработала в моем любимом Балахтинском родном районе (сейчас Балахтинско-Новосёловский муниципальный округ Красноярского края. — Прим. ред.) завучем школы в одном из поселков этого района. Она ушла из жизни почти 10 лет назад. Вот эта романтическая составляющая моей влюбленности в профессию — она должна быть, на мой взгляд, у каждого педагога. Вот надо просто любить.
Фото: Руслан Рыбаков
— А как описать эту романтику в профессии? Может, в литературе она есть?
— Я помню, читала Льва Кассиля, упивалась, это великолепный писатель, о детях писал. Я и «Артек» полюбила с книжек Гайдара. А когда я узнала, что мой ученик в этом году был там воспитателем, учится он в Московском авиационном институте и нашел в себе какую-то педагогическую струнку. Он в «Артеке» в этом был, работал и мне об этом сообщил. «Артек» любила, никогда там не была, только видела, проезжала. Но вот это романтика была из литературы.
— Вы так хорошо запомнили детали из общения со своей учительницей? Кажется, можете описать даже эмоции в те школьные годы?
— С Марией Илларионовной связано много-много моментов. Вообще просветление человека и личности человеческой начинается с того, когда просыпается душа. Когда эмоция просыпается в человеке, в ребенке, и он видит красоту мира. Вот облака удивительные… золотые, золотые эти блики солнца на вечернем Чулыме на нашем.
Мы как-то шли с картошки пешком с Марией Илларионовной, пятиклассники еще. За нами не приехала машина. А к концу дороги наши ведра становились тяжелее и тяжелее. Вот мы дошли до точки, где гора идет вниз и открывается наша Балахта. Синей лентой вьется Чулым, тут лесок, какие-то рощицы, осинки трепещут листьями. Мария Илларионовна остановилась: «Дети, посмотрите, какая красота, — и стала читать: — Унылая пора! Очей очарованье».
Вот мы остановились, слушали. Но сам факт. Я вот теперь понимаю, она наконец-то рада была, счастлива, что довела нас всех живыми и здоровыми до Балахты, что осталось совсем немного.
Вот это вот чудо учителя, который в твоей жизни сыграл роль. Я всегда хотела, чтобы для кого-нибудь я была примером, чтобы кто-нибудь пошел в пединститут на филологический факультет из-за меня. Вот как я пошла из-за Марии Илларионовны.
Уважение и опыт
— У вас была обычная школа в районе? Как тогда жили?
— Да, обычная Балахтинская средняя школа — ее создавали в 30-е годы, и в ней работало много ссыльных. А это значит, что особая культура, особая интеллигентность. Когда мой выпуск собирался на 45-летие, мы обсуждали, что это место школы — намоленное. И на самом деле так. Школу-то построили из чего? Церковь разрушили, а на месте церкви построили школу, и вот она всегда была Богом хранима. Господь не обиделся. Она сейчас в другое место перенесена, но здание существует. Мы там сами пристраивали котельную — мальчишки с учителем физкультуры — сделали отопление в школе.
— Интересный у вас опыт и воспоминания.
— Такая была школа в Балахте, мой путь оттуда. Папка был председателем колхоза, одним из первых. Ему было 26 лет, когда стал председателем. Он был тоже исключительный человек, умный, образование… четыре класса церковной приходской школы. Но потом на курсах учился, все равно развивали их.
Фото: Руслан Рыбаков
— То есть это поколение 10-х и 20-х, которые имели четыре класса и поехали работать. И они как отнеслись к тому, что вы в седьмом классе захотели стать учителем?
— Для мамы учителя — это святое. Учитель и врач безусловным уважением пользовались. Во всей Балахте мы, например, учились у учителей, как дружить друг с другом, как одеваться, как вести себя, что любить, что презирать, что не уважать. У меня из этого поколения одна моя учительница, ей 84 года, Валентина Павловна Кузнецова — она тоже учитель литературы. Сначала я была ее ученицей в старшем классе, потом стали подругами. И вот я ее люблю, вот люблю, просто люблю. И так счастлива, что она живет на земле. Она умница с ироничным взглядом на жизнь и романтик в душе.
— Вы начинали преподавать уже в университете, наверное, как это обычно бывает?
— На практике, да. Это был четвертый курс нашего КГПУ им. В. П. Астафьева. И нас отправили в деревни. В те времена, видно, тоже учителей не хватало. Я там всю четверть преподавала. Помню, там парни сидели, а пришла — такая девчонка еще. Это была школа в селе Тюльково. Тоже Балахтинский район. Они были такие взрослые. Я так их стеснялась, я так боялась их. А один из ребят был мой родственник. И этот родственник на всех уроках: «Надя, Надька…». Тут же надо Надежда Николаевна… Ну, в общем, это было тоже чудесное время. Деревенские дети не просто отзывчивые, знаете, они такие уважительные.
Фото: Андрей Максимов
— А сколько было их? Первый ваш класс?
— Первый мой класс, да, их было около 30. Уже было много, кстати, у них хорошая школа была тюльковская. Она была на хорошем счету в районе и преподавательский состав очень сильный был. Я туда попала с удовольствием.
— Вы после первого опыта не решились уйти из профессии?
— Ни в коем случае. Ни на одну секунду. Я всю жизнь, сколько в школе и сейчас, я просто даже не представляю, как дома сидеть, ничего не делать. У меня, конечно, есть дача. На даче все у меня растет. Но я хочу сказать, вот, например, когда у меня Пушкин в любом классе, я детям об этом говорю — у меня праздник души. Я так люблю Пушкина. Я им говорю: «У Пушкина каждое слово драгоценное». И вот когда я его преподаю — я вдохновляюсь. И какое счастье, что в каждом классе есть в программе Пушкин. Вот в этом году у меня Полтавская битва. Я про Полтавскую битву готовилась сильно-сильно. Пришла, говорю, будете только слушать, ничего не будете делать. И вот когда Пушкин — это праздник души. Потому что Пушкин, правда, столько нам сказал про нас самих, про русских.
Какие сегодняшние дети и учителя?
— У вас сторона обучения детей — это гуманитарные дисциплины. Сейчас есть тенденция говорить о том, что у нас инженерное образование отстает и следует наполнять большей частью таких специальностей, а меньше гуманитарными. Нет ли у вас видения такого, что сейчас наоборот надо гуманитарное больше развивать? Или это все в балансе должно быть?
— Нет, это должно быть в балансе. Действительно, вот этих профессий инженерных у нас не хватает и катастрофически не хватает. Ну, потом не хватает простых сантехников, токарей, слесарей. Кто работать-то будет? Кто производить ракеты будет? Корабли кто строит? Самолеты кто строит? Они нужны. Но никакому инженеру не помешает знание поэзии. Никому. Никогда.
Я люблю, когда дети у меня читают стихи. Все до одного на уроке. Я их приучила к этому. Вызываю человек 15. Я говорю: кто хочет у доски ответить? И читают. Я говорю, почитайте так, не пожалейте, во-первых, свои чувства выразить. Во-вторых, не пожалейте этих чувств, зачитайте. В-третьих, когда выбираете стихотворение, на выбор даю, выбирайте не по принципу — вот такое маленькое, а по душе, чтобы я видела, что твоей душе близко, что ты понимаешь, и они, знаете, потом выбирают такие стихи: философские, глубокие. И они их читают так! Все до одного учат стихи, все до одного рассказывают.
Фото: Андрей Максимов
— А сейчас, наверное, обязательны стихи детям? Столько информации вокруг.
— Ну, во-первых, память сейчас у ребятишек хуже. От того, что вот эти вот эсэмэсочки маленькие в телефоне. Что в гаджетах сейчас все записывается, запоминается, расписание дня — все в интернете написано. Они даже не помнят домашнего задания. Они не помнят расписание. А человек должен это помнить. Таблицу умножения должен знать. Они правила должны знать. Я над этим работаю, у меня все до одного… если правила новые — все отвечают.
— Вы работали несколько десятилетий директором школы?
— 22 года. Одной школы — 97-й в Красноярске.
— Через вас, наверное, прошли несколько поколений учителей. Как они менялись? Мы к чему сейчас пришли? Какие сейчас учителя молодые приходят?
— Вот очень важно, что будет заложено в любой школе первым директором. Первый директор 97-й школы заложила такую культуру обучения — на первом месте всегда были знания. И школа всегда котировалась. К нам хотели попасть. Микроучасток был благодатный, потому что там почти 50 % жителей имели высшее и среднеспециальное образование. То есть понимали ценности образования. В нашей школе вот эта ценность образования стояла на первом плане.
Да и мне повезло, я стольких ученых видела. Ой, каких умных людей. Вот мне Господь дал вот такое счастье, слушать таких преподавателей, общаться, что сейчас кому расскажи, молодежи… я не знаю, такого преклонения, может, у них сейчас нет, но у нас было это преклонение перед ними, потому что они выдающиеся были ученые, понимаете, некоторые из них живы сейчас.
— Это уровень Макаренко, Выготского?
— Да. Например, Эльконин, Давыдов. Это были столпы. Вот и мне довелось видеть их вживую, участвовать в их семинарах. Конечно, это дало мне огромное развитие. Как директору, как учителю и как человеку.
— Удалось в работу школы эти знания сразу внедрить?
— А первый директор 97-й — Тамара Михайловна — заложила уже такой культ знаний с коллективом! И если вспомнить этих учителей из 97-й школы, к которым я пришла директором первый педсовет проводить… Ой, в августе я под лестницу забежала с докладом со своим. Думаю, Господи, вот бы не ходить.. Потому что я их уважала всех до одного. И мне досталась вот такая вот хорошая школа, отличный коллектив, который был заточен под развитие личности учеников.
Фото: Руслан Рыбаков
— То есть это не под тот формат тестов и экзаменов, появившийся вскоре?
— Нет, нет, нет. Самое главное — был баланс обучения и воспитания. Все сменилось позже, когда написали концепции образования и здравоохранения. Врачи что делают? Оказывают медицинские услуги, а раньше — лечат. Учителя что делают? Оказывают образовательные услуги, а должны учить и воспитывать. И за эти 40 лет в обществе отношение подсознательно, непроизвольно сменилось. Мы правда во многом превратились в услугу.
— То есть общество потребления побеждает.
— Да, да, да. В этом печаль. У учителя должна быть в душе романтическая жилка. Без романтики, без влюбленности, без поэзии не появится высокий строй мысли.
— Не хватает сейчас молодым учителям как раз вот этого отношения: к работе как к романтике?
— Скорее, так: к работе как к смыслу жизни. Но их заставляет так жизнь, сама жизнь. Понимаете? Сколько они пишут отчетов, сколько они пишут бумаг… Порой я удивляюсь, кто эти тонны бумаг читает? Кто их и когда прочитает? Каждый день они направляют куда-то отчеты, отчеты, бумаги, бумаги. Кто читает? А надо заниматься ребенком.
Образование изменилось, а любовь к детям осталась
— И еще последний вопрос про инновации. Сейчас у нас много появилось техники. В 45-й школе сейчас все новые классы. Это как-то дополняет обучение? Ваш директор Юлия Каменская уже, наверное, каждый день разным СМИ показывает и рассказывает, как меняется школа.
— Обязательно. Это нам, вот учителям, вот эта вся новая техника, она, конечно, помогает. Во-первых, на доске без мела писать легче, чем с мелом. Хотя я обожала мелом писать на доске. Второе. В интернете можно найти любую информацию по любому вопросу. А в-третьих, еще интернет дает возможность найти огромное количество методических материалов. Таких, в чем ты, как учитель, чувствуешь пробелы. Например, контрольные измерительные приборы, диктанты, проверочные работы. Хочешь ты какую-то информацию найти по предмету, по уроку? Все можно найти и прочитать.
Фото: Руслан Рыбаков
— Современных учителей надо интернету учить как рабочему инструменту?
— Да, да. Я плохой пользователь интернета. Но мне дети всегда помогают. Я к ним обращаюсь. Они мне это помогают. Всему надо учиться. И интернет, и вот эту технику использовать с умом. С пользой. Раньше некоторые школы повесят на доску таблицы — списывайте. Сейчас что изменилось? Технологии современные. Эту же таблицу только на экране. Разница-то в чем?
Меня учителя как-то спросили, как себя ведет восьмой класс. Я ответила: идеально. Вот они дальше спрашивают, а что я с ними делаю? Ничего не делаю. Спросила своих учеников: «Почему вы у других учителей так себя ведете, а у меня очень хорошо». Они ответили: «Потому что у вас интересно». А интерес только в одном. Ученик должен на уроке работать. Работать. Если он будет просто слушать, рассказывать… Ученик усваивает из твоего яркого, образного, изобразительного и выразительного рассказа 10 %. И то вряд ли. Он усваивает, вот когда сам все делает, сам ищет знания, сам пишет, сам состоит с темой, сам там работает с текстом и так далее. Вот я это стараюсь делать, а не просто показывать таблицы на экране.
— А что можете пожелать учителям?
— Я считаю, что все, кто работает в школе, не ушел отсюда, они рождены под особой звездой. Это звезда любви к человеку, звезда доброты, звезда гуманизма. И те, кто здесь работает, я вот перед ними, перед молодежью преклоняюсь. Я вот смотрю, сколько они работают, — такие молодцы, такие прекрасные. Поэтому учителя, которые работают в школе, они подвижники. Юлия Сергеевна, например, наш директор, — это вообще талант, это полководец. У нее организована воспитательная работа в школе: умно, продуманно от первой строчки, цели и задачи, до последней строчки. Так и надо.
Фото: Андрей Максимов
— Что надо сейчас уметь молодому учителю?
— Молодому учителю надо уметь. Первое — быть здоровым. Потому что такая нагрузка жуткая. Второе — быть добрым. Когда меня много спрашивают: ну дети, наверное, у тебя такие и рассекие… Я говорю: нет. Скажу словами Воланда из «Мастера и Маргариты»: «Люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было. Кто их не любил во все времена. И милосердие иногда стучится в их сердца». И дети как дети — их надо только любить. Они это чувствуют. Их не обманешь. Ты можешь прикинуться умным, прикинуться можешь каким-то интеллигентным. Добрым не прикинешься.
Это где-то в каждой клетке они чувствуют. Хоть ты и будешь с них «три шкуры сдирать», как говорится, чтобы знал, но они с этим соглашаются. Добрым быть — вот этого желаю. Надо хотеть нравиться ученикам. Вот что такое нравиться хотеть ученикам? У меня в 97-й это было. Мы боролись, кто из нас любимее. Надо хотеть нравиться. Ты сам себе даешь обещание этим: хотеть нравиться, быть вполне хорошим, не совершать подлости, не ненавидеть, не ругаться так на детей, что потом после тебя, после этой ругани, не останется к примирению места.
— Вы — заслуженный педагог Красноярского края, а каким званием еще гордитесь?
— Самая главная награда — любовь детей. Ничего больше. Как они меня любят, как они на уроках сидят, слушают меня — это бесценно. Как смотрят такие умные глаза, как они вот кивают головой — я вижу, что соглашаются. Это самое бесценное!
