Мало кто знает, что северные олени были на Таймыре в то же время, что мамонты и шерстистые носороги. Потом более крупные, но менее удачливые млекопитающие вымерли, а олени остались. Следом пришли люди – первые охотники на них. И с тех пор все, что происходит на Таймыре, так или иначе связано с этими красивыми животными: охота, хозяйство, язык, быт, да и вся жизнь пяти малых народностей, заселяющих эту землю. Именно поэтому все, что касается домашнего оленеводства, воспринимается таймырцами так остро. Олень для Таймыра – всегда больше чем олень.
«Кто он – оленевод?»
В зале Таймырского колледжа лежат два аккуратно свернутых маута – это дар оленеводам от Университета Арктики. Эта небольшая деталь указывает на то, что разговор пойдет о домашнем оленеводстве. Вот-вот начнется работа круглого стола, дверь постоянно открывается, и в зал по одному-двое проскакивают оленеводы. Таких круглых столов, посвященных проблемной теме, проходит немного, да и тут еще так удачно совпало, что после Дня оленевода не все еще уехали.
– Я всегда ловлю себя на мысли, а на каком языке я думаю – на русском или на ненецком? – так парадоксально начинает заседание Семен Пальчин, уполномоченный по правам коренных малочисленных народов в Красноярском крае. – У нас обостренное чувство гордости – за наш край, за наших оленей, за наших людей. Мы не должны все измерять копейкой, даже в рыночных условиях.
Зал одобрительно гудит, только непосвященный человек не совсем понимает, что здесь происходит. Для всех местных этот круглый стол – продолжение одного бесконечного разговора, связанного с тем, что даже здесь, на Севере, не совсем понятно, кто такой оленевод. Если он бизнесмен, это одно дело, если он только представитель коренного малочисленного народа (КМС), нуждающийся в соцподдержке, – совсем другое. Большинство оленеводов хотят в первую группу, но по закону получают все, что положено, во второй. Вот и получается, что они и не там, и не там.
– Оленеводство – это животноводство, и им должно заниматься министерство сельского хозяйства, – берет слово модератор, президент Региональной ассоциации КМНС Красноярского края Артур Гаюльский. – А у нас в основе оленеводства лежат меры соцподдержки, как будто КМНС сами ничего не могут. Поддержка животноводства есть, а оленеводства – нет. Оленеводу нужно дать статус животновода! Для этого нужно не только наличие скота, но и земельный участок для выпаса, закрепленный документально.
Скот на самом деле есть – сейчас на Таймыре 127 681 домашний олень, намного больше, чем было в провальных 90-х.
– Оленевод – основной носитель языка и культуры КМНС, будет олень, будет оленевод, будут язык и КМНС, – завершает свою речь Артур Иванович, и зал опять одобрительно гудит.
Пастбища – тема давнишняя и очень больная: не все участки тундры на Таймыре достаточно «оленеемки» – не везде стада, год за годом хоть немного, но разрастающиеся, могут пастись долго. Да и таймырских поджимают соседи – на пастбища заходят, например, ямальские стада. А задействовать новые участки страшно, потому что там – дикий олень, его на Таймыре около 400 тысяч голов. И это те стада, с которыми домашним лучше не встречаться: они могут уйти следом за своими собратьями, и оленевод тогда лишится своего главного имущества.
«Нам нужна переработка»
– А можно вопрос? – в зале робко поднимают руки оленеводы. Простые люди, которые лихо управляются со стадами в несколько тысяч голов, в таких местах чувствуют себя некомфортно.
– Вот я из Носка и вот что хочу сказать. Поголовье ухудшается, – он тщательно подбирает слова. – Если его не сокращать, мы можем потерять стадо вообще… Субсидии должны зависеть не от количества поголовья, а от убоя.
И это еще один очень больной вопрос: олень – основа рациона всех северян, и выращивают его, конечно же, в первую очередь с этой целью. Но денежную помощь владелец получает, только когда олень в добром здравии, хотя логичнее было бы привязать эту меру поддержки к другим показателям. И тут все упирается в отсутствие возможности переработать это мясо, потому что собственные нужды оленеводы покрывают с лихвой, – нужен экспорт. Камень преткновения в том, что все мясные продукты, произведенные в условиях Крайнего Севера, даже без торговых накруток становятся золотыми.
– Здесь экономики нет и не будет, – подогревает ситуацию глава Хатанги Александр Кулешов. – Баночка консервов, выпущенная на Таймыре, будет по умолчанию на 100 рублей дороже красноярской. Продукция неконкурентоспособна. Как ни крути, мы вернемся к тому, что оленеводство – социальный проект.
С этим не согласно большинство – зал опять гудит, и уже совсем не так дружелюбно. В процессе выясняется, что соседи с Ямала продают оленину в Европу – и этого оказывается вполне достаточно, чтобы наладить экономическую составляющую домашнего оленеводства. Правда, нужно пройти сертификацию. Каким образом? И самое главное, кто именно должен этим заниматься, оленеводы не понимают.
– Олень сам выбирает, куда идти. Остановить его невозможно, – начинает издалека журналист Раиса Яптунэ. – Где олени решили, там и летник. И все вопросы должен решать человек, который с оленями вырос, а не в кабинете сидит. Давайте своего таймырского президента оленеводов выберем – молодого, инициативного. А то вот резолюция нашего круглого стола написана – а кто ее поймет? Какой оленевод?
И хоть такое предложение для большинства участников – полная неожиданность, встречают его с наибольшим одобрением. Сразу после этого обсуждение само собой сходит на нет, а после круглого стола из Дудинки исчезают и сами оленеводы. Город пустеет – и еще раз становится понятно, что настоящая жизнь на Таймыре – на самом деле не в городах. Она в тундре.
Фото Римантаса РАМОШКИ
Лучшие в Арктике
На Таймыре прошел Arctic Skills
Чемпионат World Skills приучил нас к тому, что для студентов наших колледжей в принципе нет невозможного – столько раз ребята побеждали на самом высоком уровне. Но мы, жители краевого центра, даже представить не можем, насколько интересны соревнования среди тех, кто постигает азы исконно северных профессий. Именно таких молодых профессионалов можно увидеть на Arctic Skills, который в этом году прошел на Таймыре в первый раз.
По упряжке видно, откуда оленевод
На небольшой площадке перед ледовой ареной «Таймыр» в Дудинке – два чума и небольшой загон. В нем рядом с парой нарт стоят, положив головы друг на друга, олени. Здесь же через несколько минут начнется самый, пожалуй, интересный из этапов Arctic Skills – соревнования по компетенции оленевод-механизатор. Сегодня ребята будут запрягать и выпрягать оленей на время, еще в программе плетение маута, метание маута на хорей, ветеринария…
– Упряжь даже у нас, ненцев, разная, – поясняет судья-эксперт Павел Ядне. – Таймырские ненцы запрягают без нагрудника, ямальские – с нагрудником, у оленя еще есть две пуговицы на спине. Для нас такие соревнования – это же и обмен опытом еще. Смотрим, как делают наши соседи.
В этой компетенции соревнуются таймырцы, эвенкийцы и ямальцы. У всех большой опыт работы с оленями, мальчишки не только получают образование по этой профессии, но и кочуют со своей родней.
Павел Наккович сам окончил курсы бригадиров-оленеводов в Дудинке в 1985-м, всю жизнь кочевал по тундре с оленями, поэтому на мальчишек смотрит с особым участием и переживанием. И не говорит, кто фаворит соревнований, хотя сознается: это видно сразу. Тем временем парни быстро накидывают маут на оленя и начинают запрягать. Олени послушно стоят, ждут, когда через шею перекинут широкий ремень и соберут их на лямке в одну упряжку.
– В упряжке всегда есть ведущий, передовой олень – именно от него зависит, насколько хорошо будут бежать все, – рассказывает Альбина Жгунова, педагог Эвенкийского многопрофильного техникума. – По упряжке всегда видно, откуда оленевод. У нас в Эвенкии запрягают двух оленей, здесь – трех. Просто в Эвенкии тайга, и упряжке из двух оленей легче проходить между деревьями, а на Таймыре тундра, простор, и уже можно запрячь трех, так и быстрее будет.
Соревнования оленеводов-механизаторов идут весь день, на легком морозце у всех сочувствующих, не одетых в национальную одежду, быстро начинают стыть ноги. А ребятам, кажется, все равно: из семи претендентов шестеро – ненцы, на них традиционные парки, в которых можно спать на снегу, они могут и неделю таких соревнований пережить, не поморщившись. Именно ненцы займут первое и третье место, пропустив на второе мальчишку-эвенка из Туры, так что представители эвенкийского колледжа на соревнования приехали не зря.
Краснозобая казарка
В колледже тем временем кипит работа: из семи номинаций Arctic Skills еще две привлекают особое внимание – это мягкое рукоделие с элементами декора и художественная резьба по кости и рогу. В последней ожидаешь увидеть только парней, но, к огромному удивлению, в небольшой мастерской из пяти конкурсантов две девочки. Разговаривать с участниками Arctic Skills, отвлекая их от работы, нельзя ни в коем случае. Перед каждым – конкурсное задание: герб Таймыра. Ребята должны придумать, как лучше расположить на роге лося изображение краснозобой казарки – символа этих северных земель. Птица, занесенная в Красную книгу, обитает только в Таймырском Долгано-Ненецком районе, именно цвета ее оперения – белый, черный, красный – основа орнамента для нганасанского костюма. Они трактуют их так: белый – снег, красный – солнце и праздник, черный – беды и неприятности, без которых наша жизнь невозможна. Поэтому при всей кажущейся очевидности казарка – не такой простой символ.
Свою работу косторезы-конкурсанты должны закончить до конца дня, перед каждым – листок с эскизом, и уже сразу видно, насколько по-разному творческие ребята трактуют одно и то же. У кого-то площадь рога занята полностью, кто-то делает свою композицию воздушной, другие, наоборот, стараются сохранить природные очертания. В кабинете постоянный шум от работающей вытяжки и специфический запах, но конкурсанты, кажется, его совсем не замечают. Победят все-таки девчонки: первые два места уйдут третьекурсницам Норильского колледжа искусств, третьим станет студент Таймырского колледжа.
В соревнованиях Arctic Skills принимали участие студенты Таймыра, Эвенкии и Ненецкого автономного округа, а лучшими во всех номинациях стали представители Таймыра. Можно было бы сказать, на своей территории и выступать проще, но на самом деле хочется верить – качество профессионального образования, связанного с такими необычными для большей части нашей страны профессиями, здесь выше. Остается надеяться, что эти ребята успешно трудоустроятся и будут заниматься традиционными для Таймыра промыслами.
