У Любани – небольшого городка неподалеку от Минска, длинная, насыщенная событиями история. Когда-то эта территория принадлежала Речи Посполитой и не раз становилась ареной битв в рыцарских междоусобицах, потом вошла в состав Российской империи, а в настоящий момент относится уже к другой стране – Республике Беларусь. Но, наверное, самое страшное время, которое пережили жители этой земли, относится к 40-м годам прошлого века – оккупации. Об этом напоминает множество памятников. На одном из них в списке фамилий перечислены и родители красноярки Зои Владимировны. Она их совсем не помнит.
«И куда ты едешь?»
Это сейчас Иванова Зоя Владимировна – человек со сложившейся судьбой. Муж, дети, внуки. Большой стаж преподавательской работы в колледже – ровно 35 лет. В шкафу – парадная одежда с орденом Трудового Красного Знамени. Сейчас сложно представить ее крохотной испуганной девчонкой, которую за руку в детский дом привел дядя.
– Там мне и дату рождения вписали в документы – 4 марта 1934 года, – улыбается она. – Так я и стала ровесницей нашего края. А все же, думается, я помладше. Это же мне к началу войны уже семь лет должно исполниться. Неужели я бы лиц папы и мамы не запомнила?
В ее памяти остались только их имена – Владимир и Настя. Их расстреляли немцы, как и других партизан. Оккупация Белоруссии продолжалась несколько лет.
Зоя долго боялась самолетов. Бомбили часто. Она помнит, что люди падали как подкошенные.
В детском доме их возили собирать щавель. Как только слышался звук двигателя, девочка бежала к воспитательнице и прижималась к ней.
Детство вообще было тяжелое – впрочем, как и у всех ее ровесников. Часто приходилось голодать.
– Мы ходили с ребятишками из детского дома по деревням, – вспоминает она. – Просили: «Дайте картошенку! Дайте кусочек хлеба!» А я сейчас не понимаю, как хлеб можно выбросить. Как-то иду и вижу: не то чтобы кусок, целая булка на земле лежит!
В детском доме она провела около десяти лет. И потом решила поступать – не куда-нибудь, а в педагогический институт, на факультет иностранных языков. Но диктант написала на тройку. Как воспитанница детдома, она имела право пересдать экзамен, но не стала этого делать. Окончила техникум по специальности «промышленное и гражданское строительство». Кто бы мог подумать, что именно эта профессия свяжет ее с далекой Сибирью?
Как и всем выпускникам того времени, после окончания обучения нужно было проходить распределение.
– Помню, приходим мы, а там – четыре огромных ватмана с названиями сорока городов, начиная от Калининграда и заканчивая Владивостоком. Нужно было два человека в Иваново. Ну, я и пишу – «Иваново». Вызывает меня директор: «И куда едешь? Ты же там замуж не выйдешь!» Смотрю дальше: Улан-Удэ, Владивосток и Красноярск – 10 мест. Выбрала. Нужно же было еще и объяснить: а почему? И вот я пишу: «Хочу, чтобы частица моего труда влилась в необъятные просторы Сибири!»
Что за «струйный облин»?
Молодых мастеров в Красноярске в то время очень ждали. После войны город переживал один из самых ярких, интенсивных периодов своего развития. В начале 40-х годов сюда было эвакуировано несколько десятков заводов. А в 1952 году начал работу металлургический комбинат «Сибэлектросталь». Тогда же запустили в эксплуатацию завод синтетического каучука. Потом пришло время завода телевизоров, шелкового комбината.
Возобновилась стройка законсервированного на время войны Красноярского ЦБК, который в апреле 1960 года выдал первую сибирскую небеленую целлюлозу. Годом раньше – и тоже в апреле – выпустили первую товарную партию красноярского пенициллина. Через четыре года продукцию Красноярского завода медицинских препаратов уже начали отправлять на экспорт.
Население Красноярска увеличивалось на глазах. В то время нужно было строить все: цеха заводов, жилье для их сотрудников, поликлиники, школы, детские сады, дома культуры, кинотеатры.
Зое Владимировне вскоре предложили перейти на преподавательскую работу в строительное училище.
– Все в отпуске летом, а я изучаю бетонное дело, плотницкое, – вспоминает она. – И езжу на стройплощадки. То на правый берег, то в Зеленую Рощу. Хотела изучить все досконально: сама там вставала и работала по 2–3 дня.
Зато имела представление обо всем – начиная от земляных работ, заканчивая возведением кровли. Да, было сложно. Зато фраза в учебнике «окно красят струйным облином» для меня не пустой звук. Сама все видела и могла объяснить на занятии, что же это означает. Ровно 35 лет преподавала строительное дело и бетонщикам, и арматурщикам, и плотникам. На большие объекты нередко привлекали учеников. Вместе с ними мы строили театр оперы и балета, цирк, закладывали первые корпуса политехнического института. Когда сдавали цирк, нам дали билеты, и мы на первых представлениях сидели в первых рядах.
Скоро у Зои Владимировны и ее мужа, который работал на телевизорном заводе, исполнилась заветная мечта многих граждан СССР – большая отдельная квартира. Трехкомнатная – потому что в семье к тому времени уже подрастали дочка и сын.
Время от времени она ездила на родину – в Белоруссию. Там оставались родственники. Жила тетя, которую угнали во время войны в Германию: тогда ее дочь Вера тоже оказалась в детдоме.
Работала она дояркой.
Зоя Владимировна смеется: «Тетя даже потом шутила: «Вот видишь, Верка, Зоя-то ученой стала, зря я тебя из детдома забирала!»
Быстро промелькнули годы. Как раз перед началом глобальных изменений в стране – в самом конце 80-х – Зоя Владимировна вышла на пенсию.
Но сидеть сложа руки не стала. С раннего детства отличалась тем, что ловко вязала, могла быстро навести порядок, да и вообще всегда знала – надеяться ей особенно не на кого. Не зря еще с того времени у нее остались документы о «награждении воспитанницы Любанского спецдетдома за хороший труд».
И поэтому, когда большая квартира неожиданно опустела – умер муж, сын ушел в армию, дочка с семьей давно жила отдельно, женщина решила, что в ее жизни начнется новая страница.
Она стала ездить и помогать тем, кому еще тяжелее. В интернате для пожилых и инвалидов получила новую должность – сестра милосердия.
– Бабушки там были полуслепые, которым нужно письма, что приходят, прочесть. Написать ответ под диктовку. Сходить за покупками. Несколько лет туда ездила – с некоторыми до сих пор общаемся. Есть ведь и старше меня, совсем одинокие, а им уже за 90 лет.
В Белоруссии Зоя Владимировна уже давно не была. Но родину вспоминает часто:
– Там после войны нам выделили участок земли под сквер. Я дуб посадила. Ходила, поливала его. Как приезжаю – всегда захожу, смотрю: как он, растет?
Зоя Владимировна все время улыбается: да, были в жизни несчастья, переживания, но ведь и радости тоже были. Там, в далекой Белоруссии, она посадила дуб. А здесь, в уже ставшем родным Красноярске, выросли сотни зданий, построенные руками ее многочисленных учеников.
