«У отца было «поражение в правах», запрет на семь лет выезжать из Норильска… А когда «срок» закончился, и он смог приехать в родную деревню, то первым делом купил самый дорогой шевиотовый костюм и принес человеку, который его туда отправил, – в благодарность…» Эти строки из новой, только что вышедшей книги «Остров Норильск» заставляют задуматься. Как минимум о том, что про один из самых северных городов мира мы знаем немного.
Национальная идея
Нам известно про крупнейший горно-металлургический комбинат. Про страшный «Норильлаг» и про сложно переносимый северный климат. Вот, пожалуй, и все. Новая книга «Остров Норильск» рассказывает о событиях недавней истории города – строительстве многих крупных объектов, организации работы учреждений в экстремальных условиях. Это небольшой сборник интервью, который скоро должен поступить в библиотеки края.
Здесь рассказывают о своей работе в Заполярье исполняющий обязанности главного врача центра охраны материнства и детства Вадим Янин, генеральный директор «7-го канала» Игорь Астапов и многие другие, чья жизнь была связана с Севером.
По словам создателей книги, их идеей было через рассказы очевидцев событий сформулировать «национальную идею норильчан», показать, почему они были благодарны судьбе за саму возможность работать и жить в северном городе.
Это трудно объяснить, если ты сам это не почувствовал, – говорят они. – Норильск – это навсегда.
Да, приходилось решать сложные задачи, но и радость от их исполнения была большей, чем от обычной, спокойной работы.
К примеру, Валерий Латышев, бывший начальник объединения «Норильскстрой», вспоминает о том, как появилась больница в Оганере – отдаленном микрорайоне. В конце 80-х туда приехали представители югославской фирмы и сказали: в апреле уже нужно, чтобы был фундамент для строительства основного корпуса. Стоял ноябрь.
Югославы приехали на площадку, похмыкали: «Вы, – говорят мне, – наверное, большой сказочник, как к апрелю фундаменты поставите?» Они даже оборудование не стали заказывать, потому что были уверены: мы не сможем. А мы организовали круглосуточные смены, поставили наших лучших бригадиров… Это было нестандартное решение – полевое проектирование… зато в срок предъявили все нулевые циклы. Когда югославы прилетели и увидели готовые ростверки, они чуть с ума не сошли! Им пришлось бегом все заказывать, переплачивать за срочность… Нестандартные решения – вот на чем держалось норильское строительство.
Впрочем, не только строительство. Какую сферу ни возьми – все в условиях Заполярья требовало нестандартного подхода, ведь зачастую готовых решений для местных условий просто не существовало.
Но и сами люди для работы в особых условиях должны быть также «особыми». Один из героев книги вспоминает: ежегодно для работы на комбинате привлекались одиннадцать тысяч здоровых парней – и после первой зимы оставалось около тысячи. Так что «каждый норильчанин – это тот, кто остался жить и работать, когда 10 других не выдержали».
Особая закалка
Тем, кому очень хотелось быть там, где полегче и потеплее, просто уезжали. А тем, кто остался, именно «норильская закалка» позволяла потом, через много лет, успешно справляться со сложными задачами уже в других местах – за пределами города.
Людей отличало обостренное чувство ответственности.
Мы могли по двое-трое суток не уходить с работы, если случался какой-то прорыв, – вспоминает почетный житель города Виталий Бобров, – я знал, что у каждого в кабинете есть запасной комплект одежды и продукты на случай аврала, и это воспринималось совершенно нормально.
Уже потом, уехав «на материк», героям книги часто приходилось недоумевать: как так можно встать в шесть вечера и уйти просто потому, что рабочий день закончился?
«Норильск для меня, наверное, прежде всего символ глубочайшей человеческой порядочности, – продолжает Виталий Бобров. – Есть такие распространенные рассказы, что норильчане могли в аэропорту деньги занять у незнакомых людей – у других норильчан. И это не байки, потому что я сам в таких ситуациях много раз был… Ко мне часто подходили в аэропорту, говорили: вот, задержка рейса, возвращаемся с семьей, карманы пустые, займите сколько сможете! И занимал. И ни разу люди меня не обманули. А сколько раз видел, когда в очереди человек лезет в карман, говорит: у меня у самого не очень много, но давай поделимся – вот, держи».
Наверное, именно суровые условия делали людей по-особому, «по-норильски» сплоченными. Что это значит, Виталий Бобров понял после аварии на ТЭЦ в 90-х.
Если нельзя было запустить тепло во всем доме, его обеспечивали хотя бы в одной комнате, и туда приводили детей, чтобы они не замерзали. Никаких приказов, никаких распоряжений, люди делали это сами, по собственной воле.
В общем-то, наверное, только такие могли выполнять поставленные задачи там, где долгими неделями длится полярная ночь и даже в разгар июля с неба может посыпаться снег.
И, пожалуй, у многих представителей современного поколения есть повод немного позавидовать им. Тем, кто не просто работал, но и участвовал в удивительном, впервые в мире поставленном эксперименте – строительстве полноценного города с многоэтажными зданиями, больничным городком и драматическом театром на 69-й параллели северной широты.
