Владимир Путин поручил правительству до 2018 года ликвидировать очередь в дома престарелых, которая, по данным Минтруда РФ, составила более 16,5 тысячи человек. Планируются реконструкция существующих и строительство новых учреждений, а также развитие альтернативных форм ухода за пожилыми людьми (волонтерское движение, поддержка семей, ухаживающих за стариками без помощи государства).
Дело, разумеется, благое, но в связи с ним вспоминается призыв власти усыновлять сирот и тем самым сокращать число детских домов вплоть до полной их ликвидации. То есть основной груз заботы должно брать на себя общество, а государство – только помогать. Возможно ли такое со стариками?
Резиденция для пожилых
А почему бы не делать то же самое, только лучше?
Хотим мы того или нет, но все меняется, в том числе устои, еще недавно казавшиеся незыблемыми. Поэтому наши притязания «сохранить наши исконные ценности» и при этом рваться в постиндустриальное общество напоминают попытку усидеть на двух стульях.
Несколько лет назад стоило только заикнуться о том, что старость, проведенная в доме престарелых – если, конечно, там все отлажено, – не такая уж скверная вещь, как начиналась громкая патриотическая манифестация: «Как?! Родную мать?! Отца? Бабушку?! Отдать в этот…» и т. д.
Однажды (по глупости, наверное) попробовала высказать разумную, на мой взгляд, мысль, что стариков вообще-то тянет к старикам, как и детей к детям – ведь ездили же мы в пионерлагеря, – так услышала в ответ от одной дамы, кстати, довольно молодой:
– Вот в старости твои дети сдадут тебя в дом престарелых, тогда поймешь, норма это или нет. Тебе все родители дали, а ты их в дом престарелых, как мусор на помойку. Совсем из ума выжила!
Я ей ответила: «Пусть отдают!», – но она не услышала, убежала разгневанная. Хотя надо признаться, детей у меня нет (надеюсь, будут), а родители мои в полном порядке – обоим чуть за 60, живут в своей квартире. Если случится так, что за кем-то из них надо будет ухаживать, то придется нанимать сиделку – других вариантов нет, поскольку мой рабочий график часто не позволяет как следует выспаться, не то что за больным ухаживать. Ну а если и сиделка не поможет, тогда придется подумать о доме престарелых. Или, как теперь говорят в просвещенных кругах, «резиденции для пожилых».
Перемены?
Говорю это совершенно осознанно, поскольку, во-первых, люблю своих родителей и считаю, что лучшее решение – это разумное решение, а не продиктованное мнением некоего абстрактного большинства. А во-вторых, мне надоело наше постоянное фарисейство по поводу того, что в дом престарелых попадают только одинокие и родители моральных уродов, стремящихся ограбить своих стариков.
Но надо отметить, что в последнее время моя, прямо скажем, вызывающая позиция все чаще встречает положительный отклик. Когда готовила этот материал, нашла в Интернете несколько дискуссий о домах престарелых, которые, признаюсь, меня удивили: мои сторонники понемногу становятся большинством – пусть со скрипом и оговорками, но становятся… Вот несколько реальных, что называется, житейских историй – «теоретикам» на заметку.
«Когда я узнала, что моя подруга сдала свою маму в дом престарелых, естественно, все наши знакомые и я в том числе были в шоке. Но потом, проговорив на эту тему с подругой не час и не два, я ее поняла и считаю, что она сделала правильно. Наше совдеповское воспитание корежит и ломает нам всю жизнь. Почему мы спокойно, без угрызений совести отдаем своих двух-трехгодовалых детей на весь день в детский сад. Знаем, что поначалу они все без исключения начинают болеть. Истерики на входе в садик все наблюдали, наверное… Нам их как-то не жалко. Потом в школу, еще и безумно радуемся, что продленка до семи вечера есть. А вот старого, пусть даже самого родного человека, но уже требующего постоянного контроля и специального ухода, мы стесняемся в дом престарелых отдать? Мы не виноваты, нас так воспитали. Детей в сад для того, чтобы из них стадом строителей коммунизма делали, – это нормально. А вот стариков пусть родственники сами тянут, от них государству никакой пользы, в отличие от наших детей, нет и уже не будет?»
Или вот: «Моя мама больна болезнью Паркинсона уже 15 лет. И все это время для меня превратилось в ад. Принимая препараты от этой болезни, она изменилась, стала злобна, агрессивна, нередки были и побои с ее стороны. Ночами она никогда почти не спит, орет, бродит по квартире и стучит по стенам. Если она чего-нибудь захочет, то никаких отказов быть не должно, иначе она тут же бежит по соседям и жалуется, жалуется, плачет, а дома падает на пол и катается, пока не ублажишь ее желания… Жалко ее, но мне тяжело такое терпеть на протяжении стольких лет. Я одна, нет детей, нет родных никого, надо ходить на работу посменно, оставлять ее одну уже нельзя, болезнь сильно прогрессирует, сиделки очень дорогие. Я отдала маму в платный дом престарелых. Судите и негодуйте те, кто не был на моем месте!»
Что делать?
А теперь о неизбежных переменах. Дома престарелых распространены преимущественно в странах, где преобладающим типом семьи является нуклеарная, в которой взрослые представители разных поколений живут независимо друг от друга. Это США, Северная и Западная Европа, Япония, то есть самые развитые регионы планеты. По статистике, около половины американских пенсионеров выбирают для жительства дома-интернаты. В менее прагматичной Европе процент этот пониже, но тенденция все равно налицо: при наступлении 60–70 лет представители западных стран стремятся переехать на отдельное место жительства, поскольку образы жизни их и повзрослевших детей не стыкуются. Причем на Западе есть то, чего нет у нас, – развитая система клубов, домов отдыха и даже туристических агентств для пожилых людей, т.е. все для того, чтобы проводить время в кругу ровесников.
Причина такого целенаправленного «бездушия» проста: пока человек в расцвете сил, все эти силы отнимает работа. Тот фешенебельный мир, о котором мы все мечтаем, на самом деле принимает только усердных и выносливых. Времени у «игроков» не хватает даже на тихие семейные радости, не говоря уж о самоотверженном служении немощным предкам, – отсюда и «бездушие». Основательное, с участием государства и бизнеса.
То же самое ждет всех нас или уже «дождалось»: в столицах, да и во многих крупных городах уровень конкуренции почти не уступает западному. А между тем, по прогнозам социологов, уже в следующем году в России будет свыше 35 миллионов стариков, и число это, ввиду невысокой рождаемости и общего старения населения, будет только расти – такова тенденция для всех развитых стран. Спрашивается: что делать будем?
Не удивляйтесь – то же, что и делали. Только лучше, на порядок лучше. Нужно строить новые дома престарелых и повышать качество их работы.
Прежде всего следует на порядок уменьшить число бюрократических процедур при устройстве стариков. Опыт есть: достаточно посмотреть, как работают с клиентами современные, действительно хорошие банки, поликлиники, всевозможные регистрационные учреждения – они есть, и не надо спорить. Да и образец самих интернатов есть, и не за границей, а у нас – это частные дома (или «резиденции для пожилых»). Пока их считаные единицы и в основном в столицах. Вот, к примеру, краткий перечень услуг одного из таких учреждений в ближнем Подмосковье. Питание: 5–6 раз в день. Медпроцедуры: внутримышечные и внутривенные инъекции, капельницы, контроль за приемом лекарств. Нуждающихся моют и помогают принять душ. Уборка комнат и смена белья – ежедневно. Связь с близкими по Skype в любое время суток. Пациентов, само собой, всячески развлекают, в пансионате работают аниматоры, для бодрых подопечных организуют пешие прогулки, викторины, вечера воспоминаний. И стоит это отнюдь не заоблачных денег – от 20 до 30 тысяч рублей в месяц. Для работающего молодого человека вполне посильная сумма, чтобы выполнить свой сыновний долг.
В Пекине число пожилых жителей составляет 2,63 млн человек – 20 % общей численности населения. В столице 400 домов престарелых на 76 тыс. койко-мест. Из них 29 тыс. мест принадлежат госучреждениям и 47 тыс. – частным домам престарелых. Правительство сокращает расходы на услуги частных организаций путем предоставления субсидий и льгот по оплате коммунальных услуг.
В городе Сан-Сити (США) можно жить, только если тебе больше 55 лет. Население – 39 тыс. человек, средний возраст жителей 72,4 года. Инфраструктура – 7 центров отдыха, 11 полей для гольфа, бассейны, студии аэробики, танцев, теннисные корты, 120 клубов, 2 рыболовных озера.
Маргарита Высотина
Старый – что малый
Усыновлять сирот, ухаживать за стариками – одно и то же
Не так давно одно из кавказских изданий сообщило, что в Грозном открылся реабилитационный центр для пожилых. Пребывание там ограничено сроком от месяца до полугода – по обстоятельствам.
Есть, например, у дедушки только внук и больше никого. Внуку надо уехать, скажем, на заработки – вот он туда дедушку и приводит. А срок ограничен, потому что старика обязательно заберут, иной вариант даже не рассматривается. Самое же главное в другом. Этот центр – единственный на всю республику с населением более 1,3 миллиона человек. Так же как и собственно дом престарелых там только один – в Грозном (для сравнения, в Красноярском крае их более четырех десятков).
Как сообщает издание, во время войны стариков эвакуировали, но после окончания боевых действий вернули обратно.
«В настоящее время в нем проживают более 90 человек, большинство из которых являются представителями русскоязычного населения… Недопустимым для чеченцев отдавать пожилых родственников на уход чужим людям считает житель Грозного Мовсар И.: «У меня больная мать, которой за 90 лет. Она страдает провалами памяти, несколько раз уходила из дома, и нам приходилось ее искать по всему городу. Но я никогда не отдам ее ни в дом милосердия, ни куда-нибудь еще…»
Нет домов престарелых и в Таиланде, стране далеко не богатой. Правда, пенсий там тоже по большому счету нет (система только-только зарождается), но для тайцев содержать стариков – в порядке вещей. Тяжело это или нет, опять же за пределами дискуссий.
Моральная установка
Уже приходилось слышать, как подобный чужой опыт нам ставили в вину (а что нам в нее не ставили?). Однако надо признать, что в России тот, кто отдает пожилых родственников, а тем более родителей, под казенную заботу, считается человеком нехорошим. Во всяком случае, есть такая распространенная моральная установка, которая воспроизводилась культурой из поколения в поколение. К примеру, одним из кинохитов начала 80-х стал фильм Николая Губенко «И жизнь, и слезы, и любовь…», в котором рассказывалось о безмятежной жизни старичков и старушек, по преимуществу отставных служителей муз, в таком вот учреждении с колоннадой и садом, но идиллическую картину портил бездушный начальник, обращавшийся к подопечным как вождь – через громкоговоритель на столбе: «Вниманию контингента!» В те же годы трудящиеся полюбили новую песню Ярослава Евдокимова «Дом престарелых». Там тоже поначалу идиллия:
Но можно тронуться умом,
когда увидишь этот дом,
Представишь, что когда-нибудь
ты здесь закончишь жизни путь.
Не дай вам бог на склоне лет
в том доме есть бесплатный хлеб.
На простынях казенных спать
и сына по субботам ждать.
Короче говоря, мораль простая и сильная: казенная старость – плохая старость. Даже если сытая и окруженная заботой.
После падения Союза началась эра повальной чернухи, безобразным стало все, а дома престарелых – в особенности. Пресса регулярно рассказывала об этих «рассадниках ужаса», в которых стариков обкрадывали, объедали, даже били, что, увы, часто соответствовало действительности: во времена всеобщего падения нравов – вещь не удивительная… Но, по-моему, моральная установка от этого только укрепилась: казенный хлеб всегда горек, а такой – тем более. К тому же сама казна отодвинула заботу о старых и одиноких на самый задний план. И поскольку ничто не происходит без последствий, наступил роковой 2007 год, когда один за другим сгорели три таких учреждения – на Кубани (63 человека погибло), в Омской области (10 жертв) и под Тулой (31 погибший). В два следующих года сгорели дома престарелых на Белгородчине (обошлось…) и в Республике Коми, где погибло 25 человек.
Конечно, после такой серии трагедий (а горели тогда не только учреждения для стариков, но и сельские школы, например) последовали «оргвыводы». Во всяком случае, теперь за пожарную безопасность особо переживать не стоит, да и вообще проверяющих инстанций такое неимоверное количество, что казенному произволу развернуться особо-то негде. Но сути вопроса – кто должен взять на себя основной груз обеспечения достойной старости: государство или общество? – это не меняет.
Крестьянский корень
Говорить о том, что всех одиноких стариков надо «разобрать по рукам», а богадельни закрыть, по меньшей мере неразумно. Это утопия, и она не обсуждается. Тем более что любая утопия разбивается о бесконечное число частностей. Не замечать их нельзя.
Что делать старику действительно одинокому, как перст? Старших у нас все же принято уважать, но не до такой же степени, как у чеченцев или тайцев, чтобы безотказно брать на общие поруки. Куда деваться человеку, которого бросили дети (или откровенно сживают со свету), он ведь, в сущности, такой же сирота, если не больший? Как быть, наконец, если для того, чтобы ухаживать за больным стариком, нужна медицинская квалификация, деньги и время, а ни того, ни другого, ни третьего нет? Таких частностей много, каждый может назвать еще с десяток, включая старческие чудачества…
Самые правильные наверняка скажут, что никакие частности не принимаются – это твой крест, неси и не скули. Другие по привычке обратят взор к государству и скажут, что оно обязано «отладить сервис», тем более что образцов полно – в Европе и Америке.
Но есть вещи, в которых заинтересованы все, и государство в том числе, а может, и более всех. Во-первых, заезженное понятие «социальная стабильность» держится не столько на разных пенсиях-пособиях-программах, сколько на сохранении основ национальной жизни. Несмотря на все индустриальные преображения, в русских (о других не могу говорить) остается крестьянский корень, и одна из непреложных родовых заповедей гласит о том, что, если у человека есть дом, то человек должен закончить свои дни именно там и на чьих-то руках – лучше всего родных. Сыт он будет при этом или нет – вопрос второй степени. Заповедь взялась не столько из доброты, сколько из обычного рационального соображения: финал жизни более важен, чем ее начало. Самый никчемный, вялый «людской материал», как известно, получается из тех, кто заранее готов к тому, что в конце его ждет тюрьма или богадельня.
В ранние советские годы государство ломало обществу хребет «скользящим графиком», который попросту не позволял семье собраться вместе, страхом признать свои корни и конвейерным производством разного рода казенных домов – интернатов, спецшкол, спецприемников… Важно не повторить это, пусть даже под предлогом «повышения качества жизни граждан». Если государство заинтересовано в стабильном обществе (а оно заинтересовано), то куда разумнее не брать весь груз на себя, а поддерживать, стимулировать это естественное, здоровое начало. Способы могут быть разными. Есть, например, целый комплекс поддержки приемных семей, патронат, пособия по уходу за детьми и прочее – почему бы не обратить это на стариков? Ведь «старый – что малый». Во всяком случае, это лучше, чем строить новые дома престарелых. Дальновиднее.
Иван Петров
Сергей КОМАРИЦЫН, историк
В России богадельня («для Бога») – это учреждение для тех немощных, кто навсегда потерял родственников. Они были разными: интернаты для «старых большевиков» – что-то вроде пятизвездочного отеля с высококвалифицированной медицинской помощью – и дома для престарелых, где одиноких ветеранов терроризировали бывшие уголовники, устанавливая там свои порядки. Конечно, государство обязано заниматься такими своими гражданами и делать это ответственно и с состраданием. Однако еще классики говорили, что цивилизованность общества определяется отношением к старикам и детям. В нескольких республиках СССР не было ни домов престарелых, ни детских домов. И сирот, и одиноких стариков забирали в свои семьи дальние родственники или вообще незнакомые люди. Когда-то была такая традиция и в самой деревенской России. Увы, современный порядок предполагает потерю традиционных нравственных ориентиров. Единственное, что в этой ситуации обнадеживает, – бескорыстное волонтерское движение, которое не беспроблемно, но растет. Когда молодые люди где-то в хосписах или домах престарелых помогают старикам – значит, не все еще потеряно.
