Новые психолого-педагогические технологии работы с детьми – это вызов времени и приоритетная задача, обозначенная не только в майских указах, но и в поручениях президента России. Выступая на краевом форуме «Общество, дружелюбное к детям», член Красноярского отделения Общероссийского общественного движения «Народный фронт «За Россию», генеральный директор Фонда развития Сибири, доктор философских наук Ольга Карлова отметила, что во главу угла ОНФ ставит контроль за продвижением эффективных практик работы с особыми ребятишками, в числе которых и юные таланты, и дети с ограниченными возможностями здоровья.
Сегодня ОЛЬГА КАРЛОВА – гость нашей редакции.
Опасные шаблоны
– Ольга Анатольевна, «очень необычные дети» – кто они?
– Это дети, необычность которых выражена очень ярко. В этом понятии я постаралась подчеркнуть то, что все дети по-своему необычны. Обычными взрослыми детей делают обстоятельства жизни, мы с вами – родители и учителя. Быть обычным в обществе с неким нормативным укладом куда проще, чем оставаться в нем «белой вороной».
Норму человечества определяет его большинство. И по той же схеме мы поступаем с некими нормами детства, потому что это проще. В наших детских садах и школах все рассчитано на стандарт ребенка, а не на его необычность. Причем это не столько стандарт культуры, сколько стандарт экономически приемлемого минимума и связанного с ним нравственного компромисса.
– И тогда возникает вопрос: каковы отдаленные последствия такой стандартизации?
– Ограничивая в зародыше мир ребенка, выраженный именно в детской необычности, мы, мягко говоря, действуем крайне нецелесообразно в планетарном масштабе. Стандарты нужны, но это должны быть стандарты среды, а не ребенка! С чего начинаются детский сад и школа? Не с диагностики, как следовало бы, а именно со стандартизации. В стандарт, применяемый к детям, закладывается все что угодно – от численности педагогов и нагрузки на каждого из них до тестов ЕГЭ, моды на профессии и будущей потребности страны в тех или иных специалистах. То есть закладывается все, кроме конкретной реальной формирующейся личности. У нас сегодня отсутствует ранняя, начиная с трех лет, диагностика детской необычности.
Кроме того, мы не создали пока систему сопровождения родителей тех детей, которые сегодня по тем или иным причинам выпадают из стандартов. Практика показывает: формирование развивающей среды для ребенка – затратное дело, но вполне возможное. Углубленная работа с талантливыми школьниками имеет в России серьезные традиции. Физико-математические школы-интернаты, обеспечивающие развивающую среду для интеллектуально одаренных подростков, демонстрируют впечатляющие достижения. Психолого-педагогический подход в таких специализированных учреждениях предусмотрен для каждого ребенка самой спецификой образовательного процесса. Однако сеть таких «стационарных сред» для российских детей недостаточна.
Своевременное открытие: талант
– Обычно об одаренных детях и о детях, которые по состоянию своего здоровья не могут социализироваться в обычных условиях, говорят в разных контекстах. Вы же говорите о том, что с ними можно и нужно работать практически одинаково. Что вы имеете в виду?
– Ограниченные возможности ребенка связаны с патологией его физиологического развития: очень плохое зрение или его полное отсутствие, проблемы органов речи, ослабленное интеллектуальное развитие… Но удивительное свойство совершенно устроенного человеческого организма проявляется в полной мере и в таком болезненном тельце: при «нулевом» слухе развивается тактильная сверхчувствительность или обостренное восприятие энергии, исходящей от живых существ. При заторможенном интеллектуальном развитии ребенок обнаруживает колоссальные физические возможности – прежде всего в национально-бытовых видах спорта, или редкий художественный вкус вкупе с уникальным терпением и скрупулезностью выполнения самых тонких и трудоемких операций – резьбы по кости или вышивки бисером…
Идея состоит в том, чтобы не дотягивать такого ребенка до «среднеобычного», а сразу после диагностики начинать развивать его потенциальные таланты. То есть работать как с одаренным ребенком. А что касается «ограниченных возможностей», то и у ребенка-таланта они возникают – правда, добровольно или волей родителей и педагогов. Разве такой ребенок не «затачивает» свою жизнь на репетициях, тренировках, лабораторных занятиях и так далее? Что это такое, как не самоограничение?
– Если говорить о юных талантах, то, на ваш взгляд, создана ли в Красноярском крае сеть для их поддержки?
– В нашем крае образовательные учреждения для интеллектуально, художественно и физически одаренных детей рассчитаны более чем на 105 тысяч детей и подростков от трех до 18 лет, что составляет 21 процент от общей численности этой возрастной группы. Эта сеть более или менее устраивает нас сегодня только потому, что мы миримся с неоднородностью этой среды в территориальном разрезе, с отсутствием системы ранней диагностики талантливости детей.
Мы ведем своих детей на прослушивание в музыкальную школу очень поздно – практически накануне их первого сентября в общеобразовательной школе (что крайне негативно само по себе – столько нового сразу, как правило, ребенку переварить трудно). Моцарт, Лист, Чайковский занимались музыкой с четырех лет! Почему это сегодня невозможно? Во-первых, потому что преподаватели не хотят возиться с малышней (со школьником ведь можно уже по-взрослому жестко), во-вторых, отсутствуют качественные педагогико-предметные технологии игрового обучения в этом возрасте, в-третьих, нет продуманного сопровождения этого процесса специализированными педагогами. Все это проблемы, но вполне преодолимые, если такую задачу всерьез поставить.
Далее. Нельзя забывать. что систематические, пусть и строго дозированные общефизические нагрузки (подчеркиваю: общефизические, а не профессионально спортивные!) нужны ребенку уже с трех лет, если мы хотим заложить профессиональное долголетие будущего спортсмена. А с интеллектуальной одаренностью вообще проблема: мы начинаем диагностировать одаренность у подростков, когда они как минимум год изучают химию, физику, алгебру. А ведь все универсальные способности и склонности ребенка видны уже в детском саду и абсолютно очевидны в начальной школе.
Цена и ценность
– Сегодня занятия в спортивных секциях, музыкальных и художественных коллективах, поездки на конкурсы стоят немалых денег. А уж учебу в престижных учебных заведениях могут позволить дети только обеспеченных родителей. Можно ли переложить решение этого вопроса на плечи дефицитного краевого бюджета?
– Я могла бы ответить на этот вопрос как философ: цель, определенная как развитие человека, в гуманистическом обществе не имеет денежного эквивалента. Однако подчеркну: в ХХI веке эта цель выглядит до боли прагматично, поскольку нынешний век в качестве основного капитала использует интеллектуально-творческий человеческий ресурс. И если эту цель не сформулировать, то денег не хватит никогда! Средства должны поступать из разных источников. Это ревизия социального бюджета – у нас много средств тратится неэффективно: многое в методах и форматах безнадежно устарело.
Кроме того, мы вообще не хотим и не умеем создавать внебюджетные фонды развития человеческого капитала, у нас в стране таких – раз, два и обчелся. Даже федеральные университеты сегодня не могут похвастаться такими базовыми средствами на развитие – а уж казалось бы, здесь должна быть прямая заинтересованность бизнеса. Мы игнорируем кумулятивный эффект от совместных действий родителей, школы, медиков, педагогов дополнительного образования, информационной среды, включая Интернет, – никто в России это не координирует и этим не управляет, в отличие от США и стран Запада, где понимают значимость таких усилий. Отсутствие координации действий – еще одна проблема на пути к формированию развивающей среды необычных одаренных детей.
– Но ведь и сегодня немало делается?
– Да, многочисленные конкурсы, соревнования, олимпиады, летние интенсивы и каникулярные школы – все эти формы, неплохо развитые в нашем крае благодаря программе «Одаренные дети Красноярья», служат не только формами контроля программ развития учащихся специализированных школ, но и диагностическими возможностями для тех, кто ищет себя сам. Правда, они пока покрывают только 6,4 процента всех наших детей в возрасте от трех лет. Это крайне мало, учитывая, что год от года обостряется проблема «потери» школой детей, начиная с 5-го класса. В это время завершается «авторитарный период» начальной школы – период мифологизации всех взрослых и учителя, в частности, как источника ответов на любые вопросы. Учеба детям перестает быть интересной. И пора уже перестать сравнивать положение учителя в ХХI веке с тем же периодом века ХХ. Сегодня это как бы даже другая профессия.
Миссия учителя – педагогика
– То есть сегодня учитель – это не учитель?
– Это учитель в новой образовательной среде, где он перестал быть единственным источником информации, как когда-то сельский интеллигент в деревне. Это значит, что ореол избранности по принципу монополии на информацию с него снят. А другого пока не сформировалось. Это значит, что у нового учителя в новом контексте должны появиться иные функции, чем у тех учителей, которые учили нас. Что это за ореол и функции? И без того насыщенная информационная среда нашей жизни ежегодно удваивает объем своей информации. Дети знают и умеют в некоторых отраслях науки и техники больше, чем учителя (это уже очевидно по преподаванию информатики в наших школах). Главный индикатор учебы в 5–6-м классе – «интересно – не интересно». И вот это-то «интересно» современный учитель и должен создавать и воспроизводить. Чтобы это понять и внедрить в школе, у нас мало времени. Через год-другой возрастной ценз будет еще ниже, через 10 лет, возможно, обычная школа в ее современном виде будет неинтересна уже первоклассникам.
– Что еще необходимо изменить в современной школе в отношении «очень необычных» детей?
– Далеко не все даже интеллектуально одаренные дети одарены во всем – и в физике, и в лирике. Что уже говорить о юных спортсменах или музыкантах. Это порождает конфликты в школьной среде, причем в последние десятилетия они только нарастали, поскольку педагогический дух в 90-е годы был концептуально невостребован в нашем образовании, модель педагога в перестроечной школе была заменена моделью предметника. А предметнику по определению безразлична личность ребенка, ему важен только его предмет. «Занимаешься спортом? У тебя была игра на выезде? Это твои проблемы! Какой еще индивидуальный подход? Нанимай репетитора по химии – или я с удовольствием (!) поставлю тебе двойку». Вот как-то так. А то, что в дальнейшем химия в судьбе этого ребенка будет играть минимальную роль в основном в виде стиральных порошков и бензина на автозаправке, – предметником во внимание не принимается. Так что проблем с такими детьми в нашей школе не меньше, чем с ребятишками со слабым здоровьем.
Развивающая среда
– Выводы достаточно категоричные. Что же делать?
– Помимо изменений в самой школе, помимо ранней детской диагностики способностей образовательная система края вместе с Родительским союзом должна срочно формировать интернет-ресурсы, доступ к которым будет подсказан детям и постоянно открыт для них. Там же в режиме онлайн могут «клубиться» продвинутые учителя, фанаты-любители. А руководить всем этим и моделировать это пространство могли бы профессора и доценты университетов, консерваторий и академий вместе со своими аспирантами. И деньги на это должны выделяться в виде образовательных грантов – как федеральных, так и региональных. Одновременно такие технологии могли бы включать в себя диагностику и консультирование родителей через Интернет. Участники этих виртуальных ресурсов могли бы объединяться, проводить собрания университетских клубов по интересам, виртуально-реальное членство в таких клубах было бы еще и престижно.
Я в основном привожу примеры по ярко одаренным детям, но все это можно сказать о проблемах необычности детей с ограниченными возможностями здоровья. Россия вышла на достаточно качественный уровень дородовой диагностики по проблемам формирующегося плода у женщины. Но уровень комплексной медико-психолого-педагогической диагностики особенного ребенка у нас невысок. Он заканчивается на констатации диагноза со стадией выраженности проблемы физического или интеллектуального развития и очередного ранжирования детей по видам коррекционной помощи.
– У нас в крае, насколько мне известно, есть проект «Доступная среда», который предусматривает работу с такими детьми.
– Логика существующего в крае проекта «Доступная среда» сформулирована на уровне первой необходимости: пандусы, лифты, специализированные учебники. Но не будем забывать, что все это нужно, чтобы «дотянуть» до стандартного ребенка. А для этих детей – и может, в первую очередь для них – должна формироваться среда не только доступного, но и интересного.
Возможно, изменив подходы к ребенку и развивающей его среде, мы сделаем наконец ставку на то, чем славится Россия. Перестройка системы – дело, разумеется, непростое, но пока эффективно двигаться в этом направлении могут родители, точнее родительские объединения.
Первыми это поняли родители детей с ограниченными возможностями здоровья: сегодня в крае семь таких общественных организаций. Опыт «Света надежды», «Открытых сердец», «Щита», краевого центра лечебной педагогики и других общественных организаций показывает: вместе можно активнее действовать, усиливаться, аккумулировать ресурсы, вести диалог с властью. У родителей детей-талантов пока все по-другому: им кажется, что они скорее соперники друг другу, чем братья «по несчастью». Они переносят соревновательную ситуацию своего ребенка, участвующего в олимпиаде, конкурсе, гранте, на себя. Это в корне неверно. У родителей, имеющих талантливых детей, множество похожих проблем, им нужен опыт друг друга, ресурсы и единомышленники.
Синдром «родительской мечты»
– Речь идет о помощи таким родителям?
– Конечно, но не только. В первую очередь необходимо обучение. Мы создаем нашим детям немалые трудности своими родительскими психологическими комплексами. Один из основных – синдром родительской мечты. Первый вариант – сделать из своего ребенка непременно олимпийского чемпиона, нобелевского лауреата или дипломанта международных конкурсов. Самая тяжелая разновидность синдрома – воплощение родительской мечты, невзирая на неутешительную диагностику способностей малыша. Здесь, как говорится, все по Фрейду. В принципе, можно развивать и те способности, что даны Богом в небольших объемах, может, это даже и мудро – формировать, так сказать, «человека эпохи Возрождения». Но беда опять-таки в том, что относительно небольшая часть родителей заботится о том, чтобы ребенок учился всему для себя, для собственного удовольствия. Родительские мониторинги показывают: на почве нескладывающейся карьеры маленьких талантов часты домашние ссоры, наказания, глухая вражда ребенка, обида на родителей и учителей.
Нереализованные родительские мечты в случае, когда рождается ребенок с ограниченными возможностями здоровья, тоже играют печальную роль в своевременной диагностике необычности такого малыша. Пока родители справляются со своим стрессом, приспосабливаются к ситуации, время бывает упущено. Причем немало родителей так и не справляются с собой, и ребенок остается на попечении государства. Волонтерство в нашем обществе по отношению к таким детям тоже развито пока слабо. Поэтому особое значение приобретает медико-психолого-педагогическое сопровождение будущих родителей, имеющих риск родить детей с ограниченными возможностями здоровья.
Не упустить ребенка
– Чем больше вы формулируете задач, тем они сложнее.
– Тем важнее система подготовки кадров, постоянного повышения их квалификации на инновационных проектных и стажировочных площадках. Надо отметить, в Красноярском крае в последние годы активно идет проектное обучение и стажировки специалистов на базе краевой специализированной коррекционной школы 8-го вида № 5, где создана кафедра особого детства с участием профессуры и доцентов КГПУ имени Астафьева; на федеральной стажировочной площадке школы № 1 города Заозерного, где получило свое качественное развитие инклюзивное образование; в центре дистанционного образования детей-инвалидов, центре адаптивного спорта и других учреждениях края.
– Еще одна тема для разговора – дети-лидеры.
– Это тоже одаренные ребята, которых мы упустили в 90-е годы на идеологической волне. Ушли в прошлое октябрята, пионеры и школьный комсомол, и сегодня лидерские качества специальными социальными и педагогическими практиками в школе почти не развиваются. В крае мы начали к этой теме возвращаться в 2005 году, в разрезе молодежных проектов, которые предусматривают развитие лидерских качеств – это прежде всего ТИМ «Бирюса» и проекты молодежных движений. Основные качества лидеров – знания и умения в области проектирования (отдельного мероприятия, организации, собственной карьеры – что, кстати, не менее важно для всех необычных детей) и коммуникационная компетентность. Эти универсальные умения в XXI веке неразрывно связаны с новой отраслью: креативом как деятельностью по созданию нового.
Наших детей в школах и даже вузах мы учим этому плохо. Скорее их учитель – жизнь. И уроки, преподносимые ею, бывают очень горькими. Но именно за такими практиками будущее, как показывает нарастающий вал проблем в наступившем тысячелетии.
– А школьные учителя?
– В школе, слава богу, еще немало осталось педагогов по призванию, которые считают себя избранной элитой, формируя личность ребенка. Но их все меньше. Тренд «предметничества» сформировал в школе в 90-х – начала 2000-х годов огромную когорту учителей-неудачников, предметников, которым больше некуда было податься. Не удалось попасть на стажировку в Германию – пошел в школу преподавать физику, не смогла устроиться переводчиком в крупный концерн – прямая дорога в школу… Предмет – все, дети – ничто. Это как минимум неприязнь к своей неудаче – а значит нелюбовь к профессии, к школе и др. Психология неудачников легко передается детям, а в отношении очень необычных детей это просто профессиональное преступление. Здесь есть о чем задуматься.
В 2011 году рабочая группа Общественной палаты РФ в контакте с американскими экспертами занималась проектом «Детство-2030» в России и США. Тогда было сделано немало интересных прогнозов. Но один поражал своей простотой и очевидностью наповал: «В XXI веке сдерживать развитие детей будут только два фактора – это родители и учителя». Поэтому мы с вами многое можем сделать для того, чтобы в России этот прогноз не сбылся.
Насколько одаренные дети востребованы в России как человеческий потенциал? Каково отношение к ним государства и общества? В какой степени эти институты готовы к их социальной адаптации и интеграции? Все эти вопросы ОНФ выносит на одну из площадок образовательного форума «Приоритетные направления национального образования в России», который состоится 14 октября этого года.
