Анатолий Владимирович Попов признается: «До сих пор по ночам летаю». Ему 75, он уже 20 лет на земле, но душа просится в небо. Летчик с почти 40-летним стажем несколько лет подряд работал на Северном полюсе – исследовал Северный Ледовитый океан, доставлял помощь пострадавшим от землетрясения в Ленинакане, во время Афганской войны под обстрелом возил в Кабул продукты.
Вместо моря – небо
Анатолий Владимирович – коренной красноярец, хотя родня его разбрелась по всему миру.
Еще до войны мать и отец Анатолия увлекались пилотированием – ходили в один аэроклуб на Затоне. Это сейчас здесь железнодорожная станция, а раньше было летное поле, стояли самолеты, по выходным устраивали парады, авиашоу, иногда даже танки пригоняли для демонстрации ребятишкам.
Когда мальчику исполнилось три месяца, отца призвали в военное летное училище, а оттуда – прямо на фронт Великой Отечественной войны. Летчик несколько раз горел, получал ранения, менял самолеты, но продолжал воевать. Выжил он только благодаря медсестре, которая вытащила его из горящего самолета. Эта женщина стала второй женой отца Анатолия Владимировича, в Красноярск мужчина не вернулся и с сыном увиделся, только когда тот окончил школу.
– Я мечтал быть военным моряком – в форме ходить, с кортиком, чтобы девчонки от моего вида штабелями падали, – говорит Попов.
И поступил-таки в Ленинградское высшее военно-морское училище инженеров оружия. Но отучился только три месяца. Во главе страны встал Никита Хрущев, который решил: корабли нам не нужны, у нас будут ракеты. И весь первый курс расформировали. Мама, озабоченная судьбой сына, написала письмо отцу. Тот приехал в Северную столицу и увез отпрыска к себе – в Архангельск. Устроил работать на аэродром авиамотористом.
– Это самая низшая ступень в авиации, – замечает Анатолий Владимирович. – Я самолеты мыл, ключи техникам подавал. А отец мне потихоньку книги про авиацию подсовывал. В результате, когда пришла пора поступать в вуз, пошел в авиационный.
Из вуза вышел вторым пилотом Ан-2. Вернулся в Красноярск – летать желал только на родине. Еще до строительства Красноярской ГЭС протока между островом Молокова и правым берегом Енисея замерзала, и зимой здесь устраивали аэродром. В два ряда стояли самолеты, а между ними – взлетно-посадочная полоса. Летом весь летный состав с Енисея перебазировался в старый аэропорт, который находился в районе нынешней Взлетки.
Стал командиром Ан-2, научился управлять Ил-14. Затем снова учеба и новое назначение – командиром корабля Ан-12. Летчик с удовлетворением отмечает: на этом грузовике облетел весь Советский Союз. Возил овощи и фрукты для нефтяников Тюмени и военных Скандинавии, ракеты для заправки – с одного предприятия на другое, а из родного Красноярска – на Камчатку, где базировались подводные лодки, вооружение, которое производил «Красмаш». Заглядывал и на Байконур.
Полюс доступности
В 1974 году красноярских летчиков отправили в высокоширотную экспедицию на Северный полюс. Попов, как командир Ан-12, в первых рядах.
– В Ледовитом океане льдины делили на квадраты, и каждый из них обследовали, – рассказывает Анатолий Владимирович. – Нам нужно было исследовать все дно океана, чтобы знать рельеф дна, наличие полезных ископаемых.
Четыре года с февраля по май красноярские летчики проводили во льдах Северного Ледовитого океана. Как только на полюсе начинался день, самолеты забрасывали на льдины палатки, оборудование, газ для отопления. Небольшим трактором расчищали взлетно-посадочную полосу. Для этой миссии отбирались самые опытные летчики, ведь работать приходилось в непривычных условиях.
– На Севере в порции воздуха очень мало кислорода. Пройдешь 20 шагов и устаешь – дышать нечем, – вспоминает Анатолий Владимирович. – К тому же одевались тепло: унты, тельняшка, авиационный свитер, кожаные брюки и куртка, а сверху КЭШка – костюм экспедиционный широтный – на гагачьем пуху. Только тогда тебя не продувает.
На льдине базировалось более 10 самолетов и вертолетов из авиаотрядов Красноярска, Хатанги, Норильска. Исследования на полюсе старались закончить к 9 мая, дальше начинались новолуния. Луна притягивала весь Ледовитый океан, он начинал подниматься, вставать на дыбы, тороситься. Лед трескался с таким звуком, как будто несколько пушек вместе палят. А в некоторых местах трещины расширялись на несколько метров. Солнце нагревало воду в разрывах, и начиналось испарение.
– Сначала как туманчик над льдиной стоит, затем как будто вата, – вспоминает Попов. – Потом эту пленку ветер сносит, и она окутывает всю льдину. Горизонтальная видимость хорошая, а вот вверх – ни луны, ни солнца не разглядеть.
Однажды Анатолию Владимировичу пришлось сажать самолет на льды именно в такой непроглядной дымке. Кругом торосы, а посадочной полосы не видно. С земли диспетчер из ракетницы стреляет – никакого эффекта, не пробивает пленку.
– Шел по приборам, – скупо замечает летчик. – Вез полный самолет баллонов с газом, а круг пришлось делать на недопустимо низкой высоте из-за плохой видимости. И вижу – крыло самолета прошло рядом с торосом. В тот раз мне было страшно.
От Ленинакана до Кабула
Когда в 1988 году в Армении случилось ужасное землетрясение, Попову позвонили ночью и вызвали на работу – нужно срочно лететь в Ленинакан. В тот первый полет самолет полностью загрузили военными палатками из красноярской войсковой части. В следующий раз везли 50 тонн одежды, собранной красноярцами для пострадавших от землетрясения, затем – продукты. Сколько их было – рейсов в разгромленный Ленинакан, – наверное, уже и не упомнишь.
– Мы возили сгущенку, а воды в Ленинакане не было. Местные жители руками собирали только что выпавший снег на окраинах города, топили его, – вспоминает пилот. – Диспетчеры в ленинаканском аэропорту встречали нас с потрескавшимися от жажды губами.
Самого необходимого в Ленинакане не было, но везли сюда дефицитные продукты. Летчику запомнилась картина: на аэродроме горит костер, а рядом стоят ящики с водкой и лежат блоки болгарских сигарет.
Война в Афганистане шла уже давно, по телевизору Громов (министр обороны) рассказывал, что советские войска потихоньку выводят из этой страны. Но в Афганистан продолжали уходить солдаты, нанимали на работу летчиков для перевозки грузов и людей.
– В начале 1989-го меня вызвал замполит: нужны экипажи летать в Кабул по линии ООН. Я сразу же согласился.
В апреле красноярские пилоты были уже в Ташкенте. В конференц-зале местного аэропорта собралось 800 летчиков со всего Союза. Шел отбор самых опытных. Попов со своим экипажем прошел.
– Нам сказали: возить будете муку, – вспоминает летчик. – И действительно, возили муку, топливо, делегации. Топливо в Афганистане ценилось. За ведро бензина пилот с афганского Ан-12 готов был отдать свою младшую сестру.
Летали летчики на военных самолетах, только пулеметы с них были сняты. Сидели на парашютах, чтобы сразу эвакуироваться, если вдруг подобьют самолет. Но с Поповым такого, слава богу, не случалось. Под бомбежку он впервые попал на кабульском аэродроме.
– Был какой-то мусульманский праздник, и я привез на него делегацию и топливо. Тогда и начался обстрел. Рядом с самолетом присели отдохнуть грузчики, которые разгружали судно, а чуть подальше – охранник с автоматом, за ним куст акации. И вдруг смотрю – куст становится выше охранника и поднимается вверх. Внизу осталась только пыль, как в кино. Автомат у охранника выпал и разлетелся вдребезги. А самих людей разорвало в клочья – ракета как раз в них попала. Осталась только яма.
В той бомбежке ранило и самого Анатолия Владимировича – осколок попал в ногу.
Анатолий Попов давно на заслуженном отдыхе. Как вспоминает пилот, списание на землю ему давалось сложно – несколько лет пребывал в депрессии. Летчик даже на пенсии остается верен одному – своему небу.
