Этот праздник многие по привычке называют Днем милиции, что с исторической точки зрения правильно. По старому стилю 28 октября 1917 года было принято постановление народного комиссара внутренних дел А. И. Рыкова «О рабочей милиции».
То есть до столетнего юбилея остался год – хотя, конечно, отечественная правоохранительная система намного старше. Однако ни это обстоятельство, ни замена милиции на полицию сути не меняют – в этот день чествуют тех, кто охраняет наш с вами покой. И тяжелая эта работа была нужна как за столетие до нас, так и будет через столетие после…
Наш собеседник Михаил ПЕТРОВИЧ, заместитель председателя краевого совета ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск, прослужил в милиции 37 лет, прошел путь от рядового до полковника. В отставку вышел в должности замначальника Сибирского УВДТ МВД России.
– Михаил Михайлович, почему вы, крестьянский парень, выбрали милицейскую службу? Как вообще все начиналось?
– Когда я работал на строительстве Красноярской ГЭС, жил в Дивногорске, моим соседом по общежитию был сотрудник милиции Владимир Куцый. Мы с ним подружились, возможно, это как-то повлияло на мой выбор. Другой момент – в городе тогда была добровольная народная дружина, причем очень мощная, и меня избрали ее командиром. Перед каждым дежурством мы приходили на инструктаж в горотдел милиции, и там как-то меня приметили, предложили стать внештатным инспектором уголовного розыска. Позже, в апреле 1970-го, зампредседателя горисполкома и секретарь горкома комсомола предложили мне возглавить комсомольский оперативный отряд. У нас были широкие полномочия, мы не только следили за общественным порядком, но, к примеру, имели право проверять городские предприятия общепита и торговой сети. На дежурство выходили каждый вечер, даже техника нам была предоставлена – автобус, на нем мы патрулировали улицы. Потом, когда в 1973 году вернулся из армии, пришел в райком комсомола становиться на учет, меня и позвали работать в милицию. Согласился не раздумывая. Дело в том, что, когда я в армию уходил, тогдашний начальник Дивногорского горотдела милиции Николай Павлович Матонин – он жив, ему сейчас 89 лет – сказал мне: как вернешься, приходи к нам работать. И я ему пообещал. Райком дал мне направление, с ним я пришел в родной Нижнеингашский район в райотдел милиции.
– Так пошли работать только потому, что начальнику пообещали?
– Нет, не только поэтому. Нравилось. Раньше ведь милицию уважали, работать там было престижно. Нравилось еще и то, что коллектив у нас был сплоченный. Если какое-то преступление зарегистрировано, особенно тяжкое, наш начальник оставлял в отделе только дежурного, а все шли раскрывать. Конечно, тогда штаты были не такие, как сейчас, намного меньше. Для меня, молодого сотрудника, те, кто прослужил 10 лет и более, были большим авторитетом. К тому же был стимул – хотелось двигаться по службе, звание более высокое получить…
– Честолюбие взыграло?
– Да, взыграло. Тогда ведь не те служебные потолки были – старший лейтенант уже считалось большим званием, а капитан, майор – тем более. Помню, в тогдашнем УВД края был один генерал и три-четыре полковника. А сегодня полковников, причем молодых, полно.
Как это было
– Помните свое первое дело, после которого крылья выросли за спиной, когда почувствовали, что вы действительно что-то стоите в своей профессии?
– Это было в 1983 году. Я был в звании старшего лейтенанта. Заступил дежурным по Нижнеингашскому райотделу, и в одну ночь было совершено четыре тяжких преступления – угон, разбой, кража и нанесение тяжких телесных повреждений. И мы все их раскрыли по горячим следам. Меня премировали приказом начальника УВД края. В районной газете «Победа» опубликовали статью о раскрытии всех этих преступлений.
– У людей старшего поколения есть легенда о том, что в советское время было тихо, спокойно, детей не боялись одних отпускать… А теперь сплошной разбой и никому верить нельзя. Это так? Каким вы сейчас видите то время, когда начинали работать?
– Если говорить о Нижнеингашском районе, то, конечно, он был очень криминогенным. Многие знают знаменитые Решоты, где было целое управление исправительных лагерей. Большое количество освобождавшихся из мест заключения оседали там же в районе – ехать им было некуда. Кто-то женился, но 50 процентов этих осевших вновь совершали преступления. Помимо множества лагерей, были в районе спецкомендатуры, которые тогда называли «химией», колонии-поселения, сидевшие в которых ходили по поселку расконвоированными… Если же сравнивать те и эти времена, то нужно отметить еще один факт: Уголовный кодекс поменялся, и сегодня нет тех преступлений, которые были тогда. Не наказывают за бродяжничество, тунеядство, спекуляцию и многое другое. Сейчас статьи совсем другие. Например, за всю мою бытность я помню единичные случаи, когда привлекали за наркоманию. Потому что наркотики были редкостью. А сегодня это сплошь и рядом.
– Во ФСИН уверяют, что до 70 процентов всего населения мест лишения свободы сидит именно по наркотическим статьям.
– Так и есть. Если не ошибаюсь, в 1988 году изъяли мы на квартире в Нижнем Ингаше марихуану. Так этот единственный случай имел огромный резонанс. Раньше ж все по-другому было, у меня мать пол-огорода маком засеивала – на стряпню. А сейчас пару маковых головок у тебя найдут – и ты наркоман. В наше время валюта ходит свободно, а тогда это считалось преступлением. Да если и поймают валютчика, то только в Москве или в Ленинграде, а у нас о таких делах вообще слыхом не слыхивали. Я доллар первый раз увидел в 90-е годы. Сейчас самые распространенные статьи – разбой, мошенничество. Ну и к тому же тогда другого склада были люди. Я рос среди участников войны. Мы ведь еще в детстве вместе смотрели фильмы в клубе. Тогда воспринимали то, что происходит на экране, как реальность, а не как игру, верили, что там настоящие солдаты, а не артисты. Я даже спросил однажды у ветерана – ты же воевал? Воевал, отвечает. А почему тогда тебя в этом кино нет? Когда я пришел в милицию, там еще работали фронтовики – восемь человек только в нашем райотделе. У меня в подчинении было два ветерана. Один, правда, 1927 года рождения, успел только с японцами повоевать, а вот Павел Иллинарович Непомнящий прошел все, с 41-го года до 45-го. У него ордена Славы, Красной Звезды, медали. А образования – четыре класса. Но человек был умнейший. Так умел рассказывать, мыслить, что заслушаешься. Рассказывал, что конвои водили в Нижний Ингаш – по сорок километров в сутки! Пешком. Зимой. По бездорожью. Трудно было, но держались, потому что с детства к труду были привычные. Нынче ученика с доски стереть попросить нельзя – запрещено.
Дело техники и чести
– Вы ушли со службы в 2009 году, то есть видели, как менялись технологии. Их можно как-то сравнить с советскими?
– Техника теперь абсолютно другая. Повсюду камеры, которые снимут, как совершалось преступление. А раньше что было? Фотоаппарат «Зенит» или «Смена» – выехал на место преступления, сфотографировал. Снял отпечатки пальцев и обуви. Вот и все технологии. И ведь раскрывали! В советские времена упор делался на агентурную работу, и агенты-то были – профессионалы. Они знали назубок не только Уголовный кодекс, но и правила преступного мира, знали, как совершается то или иное преступление. Например, совершена кража, и по характеру взлома агент мог определить, чья эта работа. Ведь агенты были с опытом, прошедшие места лишения свободы, где много общались с «коллегами», которые рассказывали, как они совершали кражи, грабежи, разбои, убийства, каким инструментом пользовались, как проникали на объект, уходили с объекта… Да и вообще раньше народ был другой, не боялись с милицией разговаривать, помогать. Приедет в поселок, где две-три тысячи населения, новый человек, его сразу заметят. Работали с нами и общественные организации – женсоветы, народный контроль и другие. Одни ДНД чего стоили. Народ знал: если человек с красной повязкой появился, нарушать порядок нельзя.
– Как вы, человек, столько десятилетий отработавший в милиции, воспринимали тот вал негативной информации о ваших коллегах? Тем более что многое из сказанного, увы, соответствовало действительности.
– Были предатели и в то время, и сейчас есть. Сейчас, конечно, таких больше. Сегодня какого рода негатив? Злоупотребление служебным положением и взятки, взятки, взятки… Конечно, и в прежние времена брали, но это были единичные случаи. В семье не без урода, но от уродов быстро избавлялись.
– Что бы вы пожелали вашим коллегам, работающим сейчас?
– Прежде всего, чтобы они добросовестно исполняли свои служебные обязанности. Доверие народа надо завоевывать, а сделать это можно только таким способом. 10 ноября – наш профессиональный праздник, с которым я хочу поздравить всех ветеранов, действующих сотрудников и их семьи, пожелать крепкого здоровья на долгие годы, благополучия, счастья, успехов во всех начинаниях, уютного семейного очага и мирного неба над головой.
