Жизнь научила, что обладатель российского паспорта, выступающий под лозунгом «Нет войне!», на самом деле за войну с нашим поражением в итоге. Однако тот же призыв за пределами России можно принимать за чистую монету, пусть и с некоторыми оговорками. Такое неравенство возникает оттого, что пацифизм вообще не для всех. Как говорил персонаж народного фильма, «эта нога – у кого надо нога».
Проверен поколениями
Если советский человек рос между двумя уравновешивающими друг друга истинами «Миру – мир» и «Добро должно быть с кулаками» (при условии, что добро – это мы), то на человека постсоветского пролились целые потоки смыслового жульничества, в том числе по части войны и мира.
Первые антивоенные выступления отмечены, когда заполыхало на Северном Кавказе. В газетах, на телеэкранах и улицах появились интеллигентного вида граждане, заявлявшие, что они категорически против военного способа решения проблемы, ибо это связано с человекоубийством.
Когда им возражали, что бунтовщики вооружены и слов слушать не хотят, они отвечали – ну и что, вы их не трогайте, тогда и они вас трогать не будут. Им говорили – так ведь они собираются Чечню от России отделить, но граждане, не моргнув, продолжали – ну и что, если люди хотят жить отдельно, то это их право, мешать им не надо, а вот если запачкаем руки в крови, то прощенья вам не будет во веки вечные.
Их подопечные устраивали теракты в российских городах, но миролюбы гнули прежнюю линию, заявляя, что «власть вынудила их к террору и сама виновата».
Когда «жертвы» добрались до Москвы, цитадели системного пацифизма, начали взрывать жилые дома и захватывать заложников, люди эти слегка попритихли, некоторые даже признали в своих любимцах террористов и ругали власть за нерешительность и косорукость в их ликвидации… Которая должна быть скорой и беспощадной.
На широкий оперативный простор «миротворцы» вышли после украинского госпереворота и начала гражданской войны на Донбассе, в которой, согласно уже почти забытой легенде, российская армия участвовала целыми полками и дивизиями на стороне «сепаратистов». Разногласия с полицией только приветствовались, поскольку создавали нужную картинку – вот, смотрите, как в России обижают людей, которые за мир и против убийства невинных…
Такого же рода сюжетами полнится иностранная и иноагентская пресса с того самого дня, когда наша армия действительно явилась на театр военных действий. Там периодически фигурируют юноши и девушки, которых «подвозят и сажают» только лишь за миролюбие и желание «рассказать правду» темным согражданам.
Российский пацифизм, как в той рекламе, проверен поколениями – он гарантированно засыпает, когда убивают русских, неизменно просыпается, когда русские на это отвечают, и ни в чем обратном еще ни разу не был замечен.
«Миротворец» Гиммлер
Возможно, «нет войне» в чистом виде – такое как у квакеров, духоборов, толстовцев, хиппи и пр. – существует и сейчас, но его влияние на ход вещей равно гомеопатической погрешности. А вот пацифизм как технология разложения противника, настоящего и особенно потенциального, до сих пор востребован.
Израильтянин Роберт Ауман, лауреат Нобелевской премии по экономике 2005 года, объясняет принцип ее действия:
Когда агрессор видит, что его методы работают, он продолжает им следовать и выдвигает все новые и новые требования. Если агрессор встречает решительное сопротивление, он пересматривает свой подход. Пацифизм ведет к войне, так как страна, где он становится идеологией, начинает играть по правилам агрессора.
Принципиально важна обертка пацифизма – она может быть гуманистической (человек превыше всего) или религиозной (Бог воевать запрещает).
Чаще использовалась последняя, обязательно с приставкой «псевдо», поскольку людей с благовидной религиозной кашей в головах всегда было и будет достаточно.
Кроме того, пацифистские идеи зарождались в сектах, откалывавшихся от церквей, но – и это также примечательно – никогда в самой Церкви. Те, кто использовал пацифизм в своих целях, понимали этот принципиально важный момент.
Профессор Михаил Шкаровский в книге «Православная церковь в ХХ веке» цитирует показательный документ – письмо рейхсфюрера СС Гиммлера начальнику РСХА обергруппенфюреру СС Кальтенбруннеру от 24 октября 1944 года:
Собственный опыт и познание последнего времени привели меня к соображениям и намерениям, с которыми я хочу вас познакомить… как мы хотим в России господствовать и замирить ее, если мы снова завоюем большие территории русской земли? Люди там должны иметь религию или мировоззрение. Поддерживать и снова оживлять Православную церковь было бы неверным, так как она всегда являлась организацией национального сплочения… Нам нужно поддерживать каждую религиозную форму и секту, которая будет пацифистской.
Кстати, еще в июне того же года, судя по письму, написанному тому же адресату, Гиммлер еще не додумался до применения пацифистских сект, но зато был уверен в том, что для поддержания господства над покоренными народами нельзя использовать вообще никакую каноническую церковь, даже католическую.
В отличие от секты, каковая всегда есть кружок по интересам, церковь – система, стоящая на гигантском историческом, догматическом, мистическом фундаменте. Там есть «блаженны миротворцы», но пацифизма нет – хотя бы потому, что жизнь христианина – это борьба с врагом, невидимым, но, случается, и вполне осязаемым.
Дураки и работники
Примечательно, что Гиммлер делился своими «миротворческими» идеями, когда Третий рейх уже вел войну на собственной территории, союзники открыли второй фронт, и для многих в нацистской верхушке стало очевидным, что игра проиграна.
Но – только эта игра. Не случайно он поясняет: «если мы снова завоюем большие территории русской земли».
Drang nach Osten не укладывается в одну войну, пусть даже большую, это вечное устремление, и не только германское, а всего Запада, что мы и видим сейчас. И потому пацифизм как метод борьбы с противником и его усмирения в случае победы всегда будет востребован. Причем только в отношении России и ее союзников.
Западный обыватель, выходящий с плакатом «Нет войне!», может быть вполне искренен, хотя бы потому, что не хочет платить – снижением дохода или чем-то большим – за блажь своего правительства, решившего в очередной раз поставить на место «восточных схизматиков».
Российский пацифизм происходит в лучшем случае от необычайной легкости в мыслях, от глупости и незрелости, но чаще всего это обычная «пятиколонная» работа, оплачиваемая, как и всякая другая деятельность по умиротворению нас. Повторю, иного варианта пока не замечено.
