Когда в города края уже пришла весна, на Севере еще лежит снег, и оленьи стада готовятся к важному многокилометровому переходу. В конце мая важенки с телятами тронутся в путь первыми – каждый год они уходят туда, где их не настигнет охотник, – на заповедные территории Таймыра. Долгий путь в 1 500 км – через тайгу, тундру, опасные северные реки – смогут преодолеть не все…
Особая любовь
На стенах научного отдела ФГБУ «Заповедники Таймыра» – детские рисунки: с них на нас смотрит грустный овцебык и осторожный баран, нарисованные школьниками. Это плоды просветительской работы с местной изостудией: у каждого животного на самом деле свой характер. За книжными полками, заменяющими стену в небольшом помещении, трудятся научные сотрудники – они готовятся к новому полевому сезону, который вот-вот наступит. За окнами – горы норильского снега.
– Вам чай или кофе? – спрашивает начальник отдела Михаил Бондарь. – О чем говорить будем?
– Об оленях, ну конечно же, о диких северных оленях, – улыбается он, услышав ответ.
Название этого красивого животного здесь полностью почти никто и не произносит – ДСО, и этого достаточно, чтобы понять, о ком идет речь. ДСО – главное животное Таймыра, хоть здесь есть и прекрасные эндемики (виды, которые встречаются только на этой территории). Но ни грустному овцебыку, ни осторожному путоранскому снежному барану не поспорить с популярностью оленя, без которого не было бы заселения этой территории.
Для Михаила Геннадьевича дикий олень – особая любовь, он заинтересовался этим животным, еще когда работал в Саяно-Шушенском заповеднике, но там их совсем мало. И тогда – следом за оленями – в 2013 году он перекочевал в Норильск.
От Оби до Лены
Дикий северный олень – кочующее животное. Таймырская популяция передвигается по огромной территории от Оби до Лены, это 900 тысяч кв. км. На зиму они уходят с севера на юг – в Эвенкию и Якутию, весной возвращаются из тайги в тундру. Но самые важные места их обитания – в таймырских заповедниках, именно здесь популяция нагуливает жирок и растит молодняк. Здесь ее никто не трогает, в других местах охота на дикого северного оленя разрешена.
Отследить оленей, да и просто посчитать – серьезное дело. Обычно учет ведут с воздуха: на стареньком Ан-2 или легкомоторном самолетике сотрудники научного отдела прочесывают определенный участок заповедника и ведут фотосъемку, потом считают «по головам». Последний учет проводился в 2017 году, тогда зафиксировали около 400 тысяч голов. И это серьезная угроза промыслу – если стада будут сокращаться, охоту на них запретят, а именно этим живет весь Север. И здесь, в дирекции заповедников Таймыра, очень тщательно изучают, почему животных становится меньше.
– И примерно у 10 % самцов, которые попали под учет, срезаны панты, – возмущенно говорит Михаил Геннадьевич.
Варварская добыча пантов – настоящий бич для северных оленей, одна из причин снижения их численности. Браконьеры подплывают на лодках к оленям во время водных переправ и срезают молодые рожки. Олени после этого если не погибают, то в гоне уже, как правило, не участвуют. И последствия такого кровавого бизнеса для окружающей среды очень серьезные.
Мир уже изменился
Во время сезонной миграции олени проходят до 1 500 км, и на этом пути есть множество рек и речушек, которые нужно преодолеть. Иногда эти препятствия становятся фатальными.
– До середины 90-х все водные преграды олень проходил по льду, – рассказывает Михаил Бондарь. – Основные места отела были в тундре, самки телились далеко на севере. Последние 10 лет в период весенней миграции животные подходят к водным преградам с сеголетками – новорожденными телятами. Период отела совпадает с ледоходом, преграды преодолевают по большой воде. Гибнет до 30 % телят. Бывало, что мы, сотрудники заповедника, спасали телят на моторках, когда видели: им просто не хватает сил переплыть реку. Но всем помочь невозможно.
Нередко и человек вносит свою лепту: олени очень осторожны. Если во время переправы увидят моторку, важенка повернет к берегу даже с середины реки, и у слабенького, уставшего сеголетки точно не будет шансов добраться. Телята, которые не утонули при переправе, часто погибают после – от пневмонии, а это еще 10–15 % сеголеток.
За 10 лет климат поменялся, температура увеличилась на 1–2 градуса. И это еще не все последствия глобального потепления. Повышение температуры влияет и на оттаивание многолетне-мерзлых пород, сотрудники видят, как «срабатываются» берега рек. Там, где когда-то был пологий спуск, теперь – крутой обрыв.
– Олени очень консервативны в выборе миграционных коридоров, – рассказывает ученый. – Год за годом, десятилетие за десятилетием они проходят один и тот же путь. Теперь ранние оттепели способствуют быстрому сходу льда и интенсивной абразии – обтесыванию – берегов рек. При этом мерзлота срабатывается, и оленье стадо, переплыв реку, утыкается в ледяной обрыв.
А потом, по словам Михаила, случается страшное – олени пытаются взобраться на берег, сами топчут и губят свой молодняк. Иногда выход на берег они не могут найти несколько километров.
Последствия глобального и локального потепления ощутимы и зимой: величина снежного покрова увеличивается в перспективе за несколько лет чуть ли не на десяток сантиметров, а это значит, что корм добывать все труднее и труднее.
Зона покоя
На глобальном уровне мы не можем повлиять на климат – здесь и сейчас. Северные реки будут вскрываться раньше, оленята будут гибнуть. Но это совсем не означает, что мы ничего не можем сделать, чтобы изменить ситуацию.
– Нам нужны зоны покоя для дикого северного оленя в наиболее уязвимых участках – местах переправ во время весенней миграции, которые находятся за границами заповедника, – делится своими мыслями Михаил Бондарь. – Добывать здесь оленя – верх природной несправедливости. Важно, чтобы в этих местах никто не ходил и не ездил, по крайней мере, нужно сократить фактор беспокойства оленей до минимума. Создать такие микрозаказники на определенный период года – с начала июня до середины июля.
И тогда, возможно, у нас получится переломить ситуацию. Иначе когда-нибудь на стенке появится еще один рисунок: северный олень – красивое, но вымершее животное.
Фотографии Дмитрия Болдырева
