В феврале – премия «Будем жить!», которую вручали в Кремлевском дворце, осенью – получение лицензии на оказание медицинской помощи, и в течение всего года – почти полторы тысячи выездов к пациентам, которые нуждаются в оказании паллиативной помощи. Ощущение, что речь идет о большой команде крупного учреждения. На самом деле в мобильном хосписе Железногорска штатных сотрудников нет вообще. Хотя для его основателей, братьев Стародубцевых, преподавателя и врача, а также их помощников — волонтеров, хоспис уже давно стал второй работой, хотя и не оплачиваемой.
Наш корреспондент побывал в закрытом городе, чтобы увидеть работу хосписа и рассказать красноярцам, как здесь помогают неизлечимо больным.
Сделали все возможное
Сотрудники хосписа встречают нас на первом этаже одного из зданий. Здесь две небольшие комнатки: склад, где хранятся различные средства реабилитации, и маленький кабинет.
10 лет назад после тяжелого ухода родителей Анатолий и Виктор Стародубцевы решили сами помогать безнадежно больным людям. И до сих пор одной из основных проблем для них остается отсутствие помещения. Они мечтают организовать стационар.
– Все вроде «за», но находимся мы до сих пор в помещении, которое много лет снимает депутат Петр Гаврилов за счет своих личных средств, – рассказывает Виктор Стародубцев. – Если бы не он – возможно, ютились бы в гараже, где и сейчас хранится большая часть нашего имущества. Раньше нам приходилось убеждать, говорить, что паллиативная помощь нужна. Сейчас уже поставлена точка в этом вопросе на самом высоком уровне. Но по-прежнему ничего не происходит.
Виктору Васильевичу такое отношение не понятно. За годы работы они сделали все возможное, чтобы в небольшом городе изменилась ситуации с оказанием помощи безнадежно больным. Организовали школы для родственников таких пациентов. Начали приглашать специалистов для проекта «Прогулки с онкологом», которые порой длились до 11 вечера, пока не прекращался поток горожан со своими выписками и снимками… А чего стоит получение медлицензии для негосударственного хосписа! Сейчас его волонтеры обрабатывают раны, делают инъекции – то, на что раньше не имели права. Но вот с обезболиванием – а часть их пациентов, имеющая онкологические диагнозы, нуждается именно в этом виде помощи – пока не получается: многие из препаратов относятся к наркотическим, что предполагает особые условия для их хранения, а значит, дело опять в помещении…
Все, что зависит от них, братья Стародубцевы вместе с волонтерами стараются делать по максимуму.
– Скажу честно – каждому нашему волонтеру я бы поставил памятник, – говорит Виктор Васильевич. – Все отработали – идут домой, а они садятся и едут к пациентам. Есть медицинские волонтеры. А есть «социальные», часть из которых пришли после собственного пережитого горя: тяжело уходил какой-то родственник, и они пытаются помочь сейчас другим. Но работа эта не для каждого. Есть те, кто, побывав у постели больного, потом звонят и говорят: извините, всю ночь не спали – не можем, больше не придем.
«Нет вопросов, я приеду»
Помочь хоспису можно разными способами. Например, постирать одежду бабушке, которая из-за тяжелой болезни уже не может сделать это сама.
А как трогательно, когда в квартире лежачего больного вдруг появляется изящный букет. На Пасху, Новый год или просто без повода. Их дарит флорист, создающая из цветов настоящие шедевры…
– Для человека, которому осталось всего два-три месяца жизни, мы проводим День исполнения желаний, – рассказывает Виктор Васильевич. – Есть у нас в городе знаменитый солист театра оперетты Иван Слуцкий. Как-то одна из наших пациенток попросила: «А вы могли бы записать и принести мне послушать?» Я набрал номер: «Иван, у вас есть поклонница, человек вот в таком состоянии…» И услышал: «Да нет вопросов, я приеду». Женщина рассказала своим соседкам, они тоже пришли, и получился великолепный, запоминающийся концерт на дому.
Сейчас начинается очередная акция для тех, у кого этот Новый год будет последним. Для таких людей лесхоз выделяет бесплатно елки, торговые сети – бесплатные подарки, а главный врач и медсестра становятся Дедом Морозом и Снегурочкой.
Чужие люди дарят измученным болезнью людям свое внимание, тепло, время, ставшее бесценным ресурсом. А вот с родственниками – и сотрудники хосписа знают это лучше других – бывает по-разному.
Есть и такие, кто специально уезжает в отпуск, закрывая смертельно больного человека в квартире. Другие полностью изолируют его.
– Заходишь в одну комнату – там хороший ремонт, – рассказывает Анатолий Стародубцев. – Живут дети, внуки. А в другой, где больная бабушка, которая их вырастила, помогала чем могла всю жизнь, стоит ведро вместо туалета, маленькая плиточка. Помню, приезжаем, у женщины высокое давление. Спрашиваю: «Вы сегодня кушали? Лекарство надо принять после еды». Она берет и разогревает тут же, в комнате, четвертинку картошки. Как в войну. А бывает, родственники вообще против нашей помощи – не хотят, чтобы кто-то узнал, в каком состоянии находится их близкий человек.
Вместе с Анатолием Васильевичем и медсестрой Оксаной Бубновой мы садимся в новенький специализированный автомобиль, предназначенный для оказания медицинской помощи паллиативным больным. Его приобрели за средства, выделенные Фондом президентских грантов.
Каждый день после своей основной работы – и не всегда легкой – сотрудники хосписа едут к тому, кому сегодня особенно плохо.
На пятом этаже дома нас встречает пожилая женщина. Она обратилась в хоспис недавно за противопролежневым матрасом для мужа.
Мужчина лежит на диване, худой, словно высохший.
– На матрасе удобнее, конечно, помягче, – почти шепчет он.
Пока больного осматривает врач и дает определенные рекомендации, медсестра измеряет давление жене – та тоже чувствует себя неважно.
– У него пять лет назад обнаружили рак горла, – рассказывает она. – Потом – легкого, метастазы много где, поэтому и не ходит.
Женщина спешит в поликлинику, а мы – на вызов к следующему пациенту.
В квартире, где уже давным-давно не было ремонта, живут две бабушки – мама и дочь.
– Я вам только померю давление, не бойтесь, – говорит врач одной из них.
– Да мне уже ничего не страшно, – еле слышно отвечает женщина. И вздыхает: «Все шишки вырезали». Устала от операций.
А их больше и не будет. Диагноз – последняя стадия меланомы, как позже пояснят в хосписе.
– Таблетки от давления сегодня не пили? Считаете, что оно и так нормальное? Вы знаете, такие препараты имеют накопительный эффект, их надо принимать в любом случае…
Голос Анатолия Васильевича мягкий, заботливый. Ощущение, что от него даже в полутемной квартире с затертым линолеумом и выцветшими обоями становится как-то светлее и уютнее.
Взгляд у пожилых женщин теплеет. Застывшее на лице выражение постоянного страдания, обреченности исчезает на глазах. Они улыбаются. Приехали люди, предложили оставить памперсы или пеленки, поговорили. И потом приедут. А значит, они не одни.
Вообще понятие «паллиативная помощь» – от слова pallium. В переводе с латинского это «покрывало, плащ». Представляется такое теплое одеяло, в которое должны укутать каждого человека с тяжелым диагнозом. Чтобы тепло было. Не страшно. И совсем не больно. Только когда это будет? Далеко не в каждом городе есть такие братья Стародубцевы… А у безнадежно больных людей совсем мало времени.
О том, как оказать помощь хоспису, можно узнать на сайте hospice26.ru
