Минусинский музей имени Мартьянова – настоящая сокровищница различных исторических артефактов; именно сюда приезжают исследователи из Японии, Китая для работы с археологическими коллекциями. И новая выставка, которая открылась недавно в южном городе, никого не оставит равнодушным. Посвящена она нашему земляку – Леониду Рогозову, о подвиге которого писали СМИ разных стран с не меньшим восхищением, чем о полете Юрия Гагарина на ракете «Восток-1».
«Не могу сдаться»
Произошли эти два события фактически одновременно – весной 1961 года. Ровно 60 лет назад молодой врач Леонид Рогозов почти сразу после окончания Ленинградского медицинского университета в составе шестой комплексной антарктической экспедиции отправился на далекий холодный материк.
В это время там начиналось строительство новой станции Новолазаревской в районе оазиса Ширмахера – сейчас ее называют «форпостом отечественных исследований Антарктиды» и считают одной из самых «обжитых» – неподалеку есть аэропорт, а не так давно появилась даже русская баня.
Но несколько десятилетий назад все было по-иному, и когда Рогозов внезапно почувствовал себя плохо – по всем признакам, это был аппендицит, стало ясно: он может рассчитывать только на себя. Его коллеги – за тысячи километров, и при таких погодных условиях вылететь на помощь в ближайшее время не смогут.
Сохранились записи молодого доктора в журнале:
Похоже, у меня аппендицит. Я пока молчу об этом, даже улыбаюсь. Зачем пугать моих друзей? Чем бы они могли помочь? Я не спал всю ночь. Болит чертовски! Снежная буря бьется сквозь мою душу, воет, словно сотня шакалов. Все еще нет очевидных симптомов того, что перфорация неминуема, но давящее дурное предчувствие пробирает меня… Это все… Я вынужден думать о единственном возможном выходе: самому оперировать себя… Это почти невозможно, но я не могу опустить руки и сдаться…
Единственная возможность спастись – это сделать операцию с помощью ассистентов, в качестве которых были привлечены другие участники экспедиции – шофер и метеоролог.
«Я не позволял себе думать ни о чем, кроме дела… В случае если бы я потерял сознание, Саша Артемьев сделал бы мне инъекцию – я дал ему шприц и показал, как это делается… Мои бедные ассистенты! В последнюю минуту я посмотрел на них: они стояли в белых халатах и сами были белее белого. Я тоже был испуган. Но затем я взял иглу с новокаином и сделал себе первую инъекцию. Каким-то образом я автоматически переключился в режим оперирования, и с этого момента я не замечал ничего иного…
Я работал без перчаток. Добраться до аппендикса было непросто, даже с помощью зеркала. Делать это приходилось в основном на ощупь. Внезапно в моей голове вспыхнуло: я наношу себе все больше ран и не замечаю их… Я становлюсь слабее и слабее, мое сердце начинает давать сбои. Каждые четыре-пять минут я останавливаюсь отдохнуть на 20–25 секунд. Наконец, вот он, проклятый аппендикс!.. На самой тяжелой стадии удаления я пал духом: мое сердце замерло и заметно сбавило ход, а руки стали как резина. «Что ж, – подумал я, – это кончится плохо. А ведь все, что осталось, – это, собственно, удалить аппендикс!» Но затем я осознал, что вообще-то я уже спасен!»
Подвиг не забыли
Экспозиция в музее Мартьянова
Тогда информация о подвиге советского полярника облетела весь мир – то, что произошло на далекой станции загадочного материка, казалось просто невероятным. И в Ленинград, где обосновался Леонид Рогозов, пришло письмо из Чехословакии от девушки с именем Марцелла. Вскоре они поженились, родилось двое детей – Елена и Владислав. К сожалению, семейная жизнь не сложилась: Марцелла через несколько лет забрала детей и вернулась домой…
Несмотря на то что история произошла много лет назад, о ней и сейчас можно найти немало упоминаний в сети. Но для нас настоящий подвиг Леонида Рогозова имеет особое значение: наверняка для многих станет открытием, что врач, который учился в Ленинграде и работал там же вплоть до 2000-х годов, – наш земляк.
Наверное, и первые посетители выставки, которая приурочена к 200-летию открытия Антарктиды (отмечалось в 2020 году), в музее узнали об этом не без удивления.
– Собственно, все началось с фотографий, – рассказывает Валентин Топчеев, автор экспозиции. – В прошлом году они попались мне совершенно случайно – когда я, как хранитель документального фонда у нас в музее, искал совершенно другое. Посмотрел на фото – и понял, что они уникальны. Там и про деятельность самой шестой Антарктической экспедиции, и Рогозов, играющий на баяне, и он в разных проявлениях – виден характер человека, его взаимоотношения с людьми.
И когда пришла моя очередь делать выставку, тема была уже очевидна – тем более событие случилось в 1961 году. Фотографии были переданы лично им, с обратной стороны находятся почтовые штемпели станции Новолазаревской, станции Лазарева. Фотографии подлинные, привезенные из Антарктиды. Нашли еще в музее чучело пингвина – он привез таких два, один у него был в качестве талисмана, а другой подарил родной четвертой школе Минусинска, которую окончил в 1951 году, и коллекцию минералов, собранную в районе станции Новолазаревская.
Он вообще был человек, имеющий множество увлечений – занимался музыкой, спортом. На станцию приехал с чемоданом книг и двухпудовой гирей. Хирургический инструмент, которым выполнял эту уникальную операцию, находится в музее Антарктики. Но он здесь, в Минусинской ЦРБ, был на практике, и мы использовали в экспозиции инструмент того времени.
Вообще родился будущий врач в Забайкалье, на станции Даурия, и по одной версии, когда Леониду было два года, по другой – четыре, семья переехала в Минусинск. Его судьба была типична для многих мальчишек того времени: отца убило на войне, мать осталась одна с четырьмя детьми, ей пришлось идти работать на лесозаготовках. Леонида отдали учиться в одну из старейших школ Минусинска – четвертую. Окончив ее, он уехал в Ленинград и остался там – вначале учился, потом работал.
Но, как считает автор экспозиции, сформировался его характер именно здесь, в Сибири:
– В воспоминаниях его сестры Валентины есть описание случая, когда в Минусинске Леонид, защищая сестру, полез в драку с человеком, который был вооружен ножом.
Сын Рогозова Владислав, который сейчас живет за тысячи километров от Сибири – в Шеффилде (Великобритания), тоже стал врачом.
И подробности уникального врачебного вмешательства ему хорошо известны: в 2009 году он опубликовал статью о своем отце под названием «Аутоаппендэктомия в Антарктике: история болезни» в одном из старейших медицинских журналов Великобритании British Medical Journal.
КОММЕНТАРИЙ
Станислав СЛАБНИН
хирург Красноярской краевой больницы
– Сейчас в большинстве случаев стараются выполнять подобные операции лапароскопическим способом, через несколько проколов вводятся инструменты, и хирург выполняет вмешательство, ориентируясь на изображение, которое выводится на монитор. В том случае, если бы он аппендицит не прооперировал, то наиболее вероятно, что он с того материка бы не вернулся. Один из вариантов развития событий – это перитонит – воспаление брюшины и брюшной полости, которое в конечном итоге, без операции, приводит к смерти пациента. Он, судя по всему, был обеспечен медикаментами для местного обезболивания, инструментами, и у него были какие-никакие ассистенты.
Но даже при местном обезболивании, когда человек сам себя оперирует, чувствует все – ну просто на уровне психосоматики. Удивительно, что при операции, выполненной в таких условиях, у него не возникло никаких осложнений, наиболее вероятное из которых – инфицирование раны. Я бы, наверное, вряд ли смог сделать что-то подобное. Выполненная в таких условиях операция, безусловно, уникальна.
История вдохновила Владимира Высоцкого на написание песни:
Пока вы здесь в ванночке с кафелем
Моетесь, нежитесь, греетесь, –
В холоде сам себе скальпелем
Он вырезает аппендикс…
