От предновогодней пресс-конференции Владимира Путина всегда многого ждут, уже потому, что она итоговая, а значит, центральные темы предельно ясны. В 2014-м на самом острие были Украина и санкции, в нынешнем к ним прибавились Сирия и Турция.
Но об этом позже. А сначала хотелось бы немного рассказать о том, что обычно не попадает в кадр, о чем не пишут столичные газеты, поскольку там, видимо, считают это нормой, – об организации. Собственно, любое мероприятие с участием главы государства и журналистов, которых никогда не набиралось меньше тысячи, – дело, мягко говоря, хлопотное. Однако ни на одной итоговой пресс-конференции (а это не первая, на которой довелось побывать) ничего такого не чувствовалось абсолютно. Охрана вроде бы многочисленна, но ее присутствия почти не ощущаешь – никаких очередей у рамок на входе и выходе, дополнительных проверок, легионы камер размещаются заранее и незаметно, а конфликты если и возникают (чаще всего из-за тех же камер, поставленных не там, где следует), то заглаживаются быстро, вежливо, тихо и неотвратимо – чувствуется опыт. Большой и положительный.
Шансы на разговор
То же касается и порядка в зале. Сидевшая передо мной молоденькая корреспондентка столичной радиостанции вышла в прямой эфир и вела репортаж:
– Нынешняя пресс-конференция Владимира Путина собрала рекордное число журналистов – 1 395 человек, однако напомню, что в прошлом году вопросы удалось задать только 39 из них. Так что шансы есть только у единиц… Нет, Юля, плакатов я не наблюдаю. В прошлом году их проносили не знаю как, наверное, обматывали вокруг тела. Я тоже пыталась пронести транспарант нашей радиостанции, но меня любезно попросили оставить его в фойе. Нет, не вернули. Да, да, в следующий раз обязательно чем-нибудь обмотаюсь.
Не знаю, кто так напугал эту девушку в прошлом году… Пока не появился президент, никаких плакатов действительно не было, все сидели мирно, разговаривали тихо, а большей частью молча мусолили гаджеты, но как только явился – откуда что взялось! Зал расцвел всевозможными изделиями, в основном заготовленными, были там и цивильные логотипы на палочках, и шарфы, и платочки, и транспаранты, и даже плакат, обрамленный мигающей елочной гирляндой. Сидевший слева от меня представитель крымской телекомпании достал нечто вроде резательной доски и постоянно заслонял им объективы стоявших сзади телекамер, за что получал замечания, на которые, впрочем, внимания не обращал. Сама напуганная корреспондентка начертала на своей большой тетрадке слово «ГАЗ» (ее, как потом выяснилось, интересовал углеводород, а не автозавод) и поднимала ее в каждой паузе. Пожилой журналист развернул над собой огромную картонку с надписью «УФА». На исходе второго часа руки его заметно ослабли, дрожали, иногда вовсе падали, лысина блестела, но имени родного города он не уронил. В прямом и переносном смысле.
Что же касается шансов на вопросы, которые «есть только у единиц», то это, в общем-то, правда, хотя бы потому, что при тысяче с лишним желающих иной вариант физически невозможен. (На этот раз вопросов было 45.) Но как-то так всегда выходит, что независимо от количества спрашивающих президенту удается коснуться практически всех злободневных тем. О том, что спрашивают «подставные» (возникает иногда такой слушок), даже говорить не хочется, поскольку, во-первых, это неправда, во-вторых, вся история итоговых пресс-конференций (эта – одиннадцатая) наглядно показывает, что в принципе не существует вопроса, который может поставить в тупик такого, без иронии, выдающегося полемиста, как Владимир Владимирович Путин.
Основные моменты
Пресс-конференцию от А до Я транслировали все крупные телеканалы и радиостанции, ее обсуждали печатные СМИ, но все же есть смысл остановиться на нескольких основных моментах.
Начал президент, как он сам сказал, со «старого замшелого анекдота» про черную и белую полосы. Мораль сводится к следующему: та полоса, которую мы считали черной, как выясняется, была белой. То есть покой нам в ближайшее время будет только сниться – в первую очередь из-за стремительного падения цены на нефть. Бюджет прошлого года рассчитывали исходя из 100 долларов, а теперь даже двукратное уменьшение стоимости выглядит оптимистическим прогнозом.
Но вместе с тем паниковать тоже не стоит.
– Статистика показывает, что российская экономика кризис в целом миновала, пик, во всяком случае, кризиса, – сказал Путин.
Самой стойкой отраслью оказалось сельское хозяйство. Вот уже который год крестьяне собирают большие урожаи зерновых – товарооборот упал, но при этом не ушел в минус, резервы пока еще надежны, внешний долг снизился, а самое приятное – в третьем квартале отмечен чистый приток капитала. То есть инвесторам Россия по-прежнему интересна.
Путин – противник повышения пенсионного возраста, но так или иначе повышать придется, постепенно и, по возможности, безболезненно.
– По мере повышения продолжительности жизни количество работающих будет уменьшаться относительно неработающих. Это может привести к сокращению доходов самих пенсионеров. Государству в таком случае придется понижать уровень пенсионного обеспечения или повышать пенсионный возраст.
Главный промышленный прорыв нынешнего года, которым президент особенно гордится, – создание новейшего российского авиадвигателя, первого после 1991 года. Путин уверен, что ПД-14 будет вполне достойно смотреться рядом с иностранными аналогами, а может, и лучше их. Двигатель открывает большие перспективы для отечественного авиастроения, в частности, для совместных с Китаем проектов.
Как и ожидалось, самой эмоциональной – это можно сказать и о Путине, и о журналистах – оказалась внешнеполитическая часть. Прежде замечу: украинская тема прошла как бы рикошетом из прошлого. Журналист из Киева «передал привет от капитана Ерофеева и сержанта Александрова, третья бригада, город Тольятти», будто бы взятых в плен в Донбассе, и предложил обменять их на всех арестованных в России граждан «незалэжной». Президент, видимо, за два года уже уставший отвечать на подобные выпады, сказал, что некоторые российские военнослужащие вполне могут находиться в зоне конфликта, но регулярных частей нашей армии там нет, и точка. А если уж менять, так одного на одного. На этом украинская тема закончилась – прежде всего потому, что ее заслонила тема турецкая.
– Что нас особенно возмутило? – сказал президент. – Если бы это был несчастный случай, как мы потом слышали, турецкие власти вроде бы даже не знали, что это российский самолет. Тогда что делают в этих случаях? Люди же погибли. Сразу снимают трубку и объясняются друг с другом. Вместо этого сразу побежали в Брюссель, кричать «караул, нас обижают!». Кто вас обижает? Мы кого-то трогали там? Нет. Начали прикрываться НАТО. А это нужно для НАТО? Вроде бы выяснилось, что тоже нет.
Так или иначе, позиция Путина сводится к тому, что нормализация наших отношений с Турцией – в первую очередь дело самой Турции, поскольку виновник нынешней напряженности – именно она.
Кстати, только два ответа президента были встречены аплодисментами зала, и оба касались внешнеполитической темы. Сначала была не совсем «парламентская», но вполне откровенная фраза о том, что «кто-то из руководства Турции захотел лизнуть американцев в одно место». Затем – по поводу перспектив размещения постоянной авиабазы в Сирии, а точнее, их отсутствия. Путин рассказал о возможностях наших ракет и закончил:
– Если кого-то надо достать – мы и так достанем.
Вопрос пользы
Если не все 1 395 журналистов имели свой вопрос президенту, то большинство – точно. Причем многие, прежде всего те, кто не из столиц, считали своим долгом донести до первого лица нечто очень важное для их региона и являлись своего рода «ходоками к Путину». То есть возникал, простите за тавтологию, вопрос пользы вопроса президенту. Журналистка из Татарстана сказала, что для всех жителей республики будет обидно, если их глава с начала года утратит титул президента, пусть и регионального, – и Путин ответил: как сами решите, так и будет. Курганцы просили увеличить пособия фермерам на открытие бизнеса, туляки – оборонный заказ. Президент заверил, что увеличит и то и другое. Но, при всем уважении к рвению коллег, вряд ли они могут донести до главы государства какую-то «особую» правду – Путин прекрасно осведомлен о положении в регионах.
Другое дело, когда речь идет о конкретных, чаще всего конфликтных ситуациях. Арестован корреспондент РБК Александр Соколов, проводивший расследование злоупотреблений при строительстве космодрома «Восточный». В Калининграде курсант института ФСБ сбил на БМВ девушку, а правоохранительные органы что-то не очень им интересуются. («Курсант, а на такой дорогой машине ездит…» – сказал Путин.) Журналистка из Тулы рассказала о годовалом Матвее, получившем страшные ожоги после пожара в роддоме, – мать отказалась от ребенка, вопрос усыновления решается с трудом… Путин обещал разобраться, а в судьбе мальчика – кстати, его историю он знает, «без слез говорить об этом невозможно» – принять личное участие. И здесь, касательно всех упомянутых ситуаций, есть надежда, что дело сдвинется, поскольку у нас часто это происходит только после основательного хлопка сверху.
Наконец, прямая польза была Севастополю – президент обещал оставить выходящим в отставку морским офицерам кортики. Чтобы понять значимость такого решения, надо просто побывать там: Севастополь – не просто база ВМФ, а военно-морской город, весь, до последнего переулка…
Что же касается общей пользы, то не стоит забывать, что пресс-конференция – прежде всего информационное мероприятие.
