Работа этих людей вроде бы известна всем из репортажей с мест чрезвычайных происшествий. Но как она выглядит изнутри, посторонний человек не знает. Да и вряд ли узнает когда-нибудь, потому что единственный способ понять ее – стать спасателем.
1 февраля 2006 года в Красноярском крае было создано краевое государственное казенное учреждение «Спасатель». Если посмотреть документы, создается впечатление, что сфера его деятельности – земля, вода, воздух и вообще все. Эти люди спасают всех, всегда и везде, включая, кстати, кошек, собак, коров и лошадей. Наш собеседник – директор КГКУ «Спасатель» Александр КОБЕЦ.
– Александр Васильевич, начнем с наивного вопроса: какова цель создания КГКУ «Спасатель», ведь есть МЧС России?
– Есть федеральный закон «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера», который обязывает создавать, вести подготовку и поддерживать в готовности к применению силы и средства предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций всеми организациями, а также органами государственной власти и местного самоуправления.
Я сам полковник запаса, в МЧС России отслужил 10 лет и знаю, как строилась тогдашняя информационная политика: у обывателя создавалось устойчивое впечатление, что последствия любых аварий, катастроф и прочих ЧС и происшествий ликвидирует только специалисты МЧС России, поскольку только их и показывали по телевидению. На самом деле в ликвидации последствий ЧС и происшествий непосредственно принимают участие специалисты разных организаций, различного подчинения.
Вот произошла авария на объекте – не самая серьезная. Кто ее сначала ликвидирует? Простой Ваня-слесарь. Если происшествие крупнее, на помощь приезжает организация районного масштаба. А когда авария крупная – краевые структуры. Если же произошла катастрофа, грозящая большими последствиями, тогда подключаются специалисты МЧС России. Получается своего рода слоеный пирог.
А есть еще силы и средства министерств и ведомств, практически каждая из них имеет свои аварийные службы, бригады, но они нацелены на ликвидацию происшествий на своих подведомственных объектах. Все они относятся к силам Российской единой системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций (РСЧС).
КГКУ «Спасатель» относится к силам постоянной готовности Красноярского края и является профессиональным аварийно-спасательным формированием, которое создано и финансируется правительством Красноярского края. В учреждении работает 301 человек в 14 структурных подразделениях, расположенных в 13 муниципальных образованиях края, – Красноярском, Богучанском, Дивногорском и Шарыповском поисково-спасательных отрядах, Минусинском, Ачинском, Канском, Зеленогорском и Енисейском поисково-спасательных отделениях, Лесосибирской, Новоселовской, Краснотуранской и Шушенской спасательных станциях.
При этом мы не привязаны к районам, скорее это зоны ответственности. Конечно, три сотни человек на такую огромную территорию – это мало. В зону ответственности каждого подразделения входит два-три района, а вы можете представить, какие это пространства. Не менее двух раз в год я посещаю каждое подразделение, так как необходимо все увидеть своими глазами, и вы можете себе представить, какие пространства приходится преодолевать.
– Но ведь человеку со стороны трудно разобраться при нынешней ведомственной запутанности, кто и чем именно занимается.
– В принципе, мы занимаемся тем же, что и спасатели МЧС России. Мы аттестованы на проведение поисково-спасательных и газоспасательных работ, а это комплекс из нескольких десятков работ: высотные, водолазные, газоспасательные, ликвидация последствий ДТП, ликвидация аварийных розливов нефтепродуктов как на суше, так и на водных объектах, и так далее. Мы не частная структура, не оказываем услуг, мы выполняем одну из функций государства – защиту населения Красноярского края от ЧС и происшествий природного и техногенного характера – и совершенно бесплатно. Несмотря на то что на спинах наших спасателей красуется надпись «Спасатель Красноярский край», нас многие путают со спасателями МЧС России, и это порой нас расстраивает, так как мы гордимся своим учреждением и краем, в котором живем и для безопасности населения которого работаем.
– С чем чаще приходится иметь дело – с действительно несчастными случаями или с последствиями человеческой беспечности?
– Для нас нет разницы, мы работаем во всех случаях. Но в последнее время беспечности стало больше. Вот ты поехал на рыбалку, увидел предупредительный знак «На лед не выходить!», но ты не только выходишь, даже выезжаешь и проваливаешься.
Кто в этом виноват? Ты, конечно. Многие начинают винить власть, которая не принимает достаточных мер – надо было дорогу перекопать, чтобы не выезжали, и так далее. Но зачем перекапывать, когда есть знак, и любой здравомыслящий человек должен понимать, что его не просто так здесь поставили. В итоге девять человек пройдет, десятый – провалится.
В прошлом году мы организовали выносной пост на Столбах, там ежедневно дежурят четыре спасателя, патрулирующих территорию заповедника. Когда начинаешь анализировать причины происшествий, создается впечатление, что человек собирался не в тайгу, а выбежал из подъезда в ближайший магазин. Мороз за 20, а он в легких носочках, в кроссовках… Таким и приходится чаще всего оказывать помощь.
Также оказываем помощь, когда, скажем, дети или старики оказываются запертыми в квартирах. Родители на работу ушли, ребенок закрылся на щеколду, а открыть не может. Или звонят, говорят – в соседней квартире бабушка не отвечает ни на стук, ни на звонки… Бывало, вскрывали такую квартиру, а у человека – инфаркт. А случается, звонят и пьяные – ключ потерял, дверь захлопнулась… Но им лучше обращаться в платные конторы.
Хотя – это мое личное мнение – нужно жестче относиться к беспечным туристам, рыбакам и прочим, которые, попросту говоря, теряют страх и разум и подвергают себя бессмысленному риску.
– Кто принимает решение, ваш это клиент или не ваш?
– Есть моменты в нашей жизни, когда решения некогда принимать. Существует алгоритм: поступило заявление, что в квартире закрыт ребенок или старик, – мы выезжаем и работаем. Единственное «но»: дверь вскрываем в присутствии собственника квартиры или сотрудника полиции. Или человек заблудился в лесу, звонит нам или на 112 – тут же выезжает дежурная смена и начинает поисковые работы. Другое дело, если человек потерялся и никаких вестей от него нет, тогда родственники обращаются в полицию, а полиция привлекает нас. Но в любом случае поиск организовываем не мы, а органы внутренних дел. За 12 лет наше взаимодействие достаточно хорошо отработано. К тому же полицейские имеют право носить оружие, а мы – нет, поскольку обычные гражданские люди. А в тайгу, сами понимаете, без оружия ходить опасно.
Норматив на выезд дежурной смены – не больше пяти минут. Если долго решать, ехать или не ехать, мы ничего не сможем сделать. Спасатель должен знать, в каких случаях и как действовать. Время готовности подразделений учреждения в нерабочее время полным составом – три часа. Человек должен приехать в этот срок, независимо от того, как далеко он живет, выходной у него или рабочий день.
В должностных обязанностях спасателя четко записано: «Находиться в постоянной готовности к реагированию на ЧС или происшествие».
– Всегда?
– Да. Конечно, если надо съездить куда-то по личным делам, то положено уведомлять начальника. К тому же мы, как и все, имеем право на отдых. Но, тем не менее, мы работаем в особой организации, нам доплачивают за особые условия работы. Так что нам нельзя «исчезать», отключать телефон… Все-таки надо понимать, где ты работаешь.
– Как вообще становятся спасателями? И что должен уметь спасатель?
– Мы берем людей, прошедших первоначальное обучение как в государственных, так и в частных организациях. Потом кандидат должен пройти аттестацию, а после наступает очередь проверки его физической подготовки, психологическое тестирование. Кроме того, спасатель, чтобы попасть к нам, желательно должен иметь какую-либо рабочую специальность – сварщик, водитель, водолаз, промышленный альпинист и т. д.
Через три года работы дают возможность сдать экзамены на классную квалификацию «спасатель третьего класса», при этом нужно иметь не менее трех рабочих специальностей. Для второго класса необходимо иметь уже пять специальностей – причем выучиться по-настоящему, не где-нибудь в гараже у соседа. Мы даем нашим сотрудникам возможность без отрыва от работы повысить квалификацию и свой профессиональный уровень. А чтобы стать спасателем первого класса, надо проработать в учреждении не менее девяти лет. Иметь высокую классность – это не только престижно, это возможность повысить свою заработную плату: спасатель первого класса получает чуть ли не вдвое больше простого сотрудника.
Но стать первоклассным спасателем за два-три года не получится – нужно пройти большой жизненный путь, поучаствовать в ликвидации множества чрезвычайных ситуаций, показать, чего ты стоишь. Поэтому из 301 работника учреждения спасателей первого класса у нас только 16 человек. Кроме того, помимо аттестации, каждый год у нас проводятся минимум по две проверки уровня профессиональной подготовки, и если человек не подтвердит свою квалификацию, то может спуститься на ступеньку вниз.
Но самое главное, жизнь сама проводит отбор. Иногда люди смотрят на нашу работу романтически, сквозь розовые очки – книжек начитались, фильмов насмотрелись. А у нас «романтика» простая – грязь, кровь, слезы, сопли…
Это очень тяжелая работа. Бывало, что больше недели надо было тащить человека по тайге. Первым делом думать о том, кого спасаешь, а о себе в последнюю очередь. Не все к этому готовы.
Другие думают, что спасатели получают огромные деньги, но в самом начале, при нулевой выслуге, – около 20 тысяч. Такие тоже уходят… А из тех ребят, которые остаются, получаются нормальные спасатели.
– В чем заключается трудность вашей профессии, вы в общих чертах рассказали. А в чем главная радость?
– Радость в том, что мы можем помочь человеку. Даже если «спасибо» не скажут за это. Радуешься, когда ребята выезжают на вызов подготовленными. Потому что мы их обучили. Сейчас мы, например, готовимся к обеспечению безопасности мероприятий XXIX зимней универсиады 2019 года, обучаем своих сотрудников на базе Центра медицины катастроф оказанию первой помощи. Кстати, спасатели, так же как полицейские, военные, по закону не имеют права пройти мимо человека, которому требуется помощь. Не первую медицинскую, а первую помощь – перевязать рану, сделать искусственное дыхание, наложить шину на перелом…
Хотя в наших подразделениях есть фельдшера и даже дипломированные врачи, но по нынешним законам они как сотрудники «Спасателя» не имеют права даже укол поставить – представьте такой нонсенс. Но они, как люди опытные, все равно носят с собой лекарства и медицинские инструменты…
– Какое время года для вас самое напряженное?
– Лето. А также конец весны и начало осени. Летом все у воды. Весной люди идут за черемшой и теряются. Осень – грибы, орехи, охота. Зимой в тайгу идут только самые отчаянные, а летом – кто угодно.
– Год на год не приходится или статистика несчастных случаев кардинально не меняется?
– В общем, так и есть. Хотя у нас, как в сельском хозяйстве, многое зависит от погоды. Чем жарче лето, тем больше ЧС и происшествий на водоемах – бывало и по несколько утонувших за выходные. Поэтому летом, особенно в субботу и воскресенье, отдыха мы не знаем. У нас в организации 74 водолаза.
В апреле прошлого года, например, была очень серьезная ситуация на Берешском водохранилище в Шарыповском районе. Сильным ветром оторвало льдину, а на ней 118 человек, в том числе 15 детей. Волна свыше метра. Лодок с моторами нет – они еще законсервированы. На простой «резинке» подойти невозможно – ветер больше двадцати метров в секунду. Вдобавок сама льдина начала разламываться. Ребята выехали и спасли всех. Ни один не утонул. Вы спрашивали, какую радость приносит наша работа?
Вот это она и есть. Ради таких случаев мы и живем.
Года четыре назад в Краснотуранском районе летом двух женщин на надувном матрасе полсуток носило по Красноярскому водохранилищу – буря внезапно поднялась, волны под два метра. Спасатели на лодках искали их до четырех утра… Надо отдать этим женщинам должное, они не сдались, хотя все тела были матрасом изодраны – так жить хотели.
– Лет десять назад в Хакасии два человека уехали на снегоходе в тайгу, снегоход сломался, и от страха замерзнуть эти несчастные покончили с собой. Вообще, как проявляется человек, попадающий в патовую ситуацию?
– Да, конечно, люди показывают себя по-разному. Был довольно известный случай на Столбах, когда парень и девушка пошли погулять и заблудились. Ноябрь, мороз уже был, хоть и небольшой. Нашли их под утро: парень замерз, а девушка выжила, потому что не дала себе заснуть. Тормошила сколько могла себя и своего спутника, чтобы не спал, так как если человек уснет, он беззащитен перед холодом… Но он раскис и погиб.
Поработав спасателем, понимаешь, что морально-волевые качества значат намного больше, чем физическая сила. Любой спасатель вам скажет: если ты заблудился – прежде всего не надо паниковать. Нужно организовать борьбу за жизнь – остановись, сориентируйся, трезво оцени те условия, в которых ты оказался. Никто другой за тебя этого не сделает.
Если понимаешь, что сейчас ты отсюда не выберешься, разведи огонь – нет огня, наломай еловых веток, сделай себе постель. Утром проснешься, знай, что солнце всегда всходит на востоке – это будет твой первый ориентир. Но, к сожалению, многие вообще не понимают, куда они идут.
Доступность тайги повысилась в разы – сел городской человек на джип, и через восемь часов он уже где-нибудь в Богучанском районе и решает прогуляться по дремучему лесу… Раньше, конечно, тоже и блудили, и даже погибали, но не в таких количествах, как сейчас. Потому что шли в тайгу, как правило, местные жители, которые с детства знали особенности той территории, на которой они живут. Городские думают, что в близлежащей тайге заблудиться нельзя – еще как можно. Чаще всего у нас именно в таких зонах теряются люди – в Минусинском районе, в Емельяновском районе и в Березовском районе. Как правило, это горожане, дачники. Недавно в районе Железногорска мужчину больше недели искали по тайге. Трудность была еще и в том, что он все время уходил, вместо того чтобы, как рекомендуют спасатели, оставаться на месте, если не знаешь, куда идти.
Вообще приходится сталкиваться с огромным разнообразием ситуаций. Надо больного человека грузного вынести из квартиры – нас вызывают, потому что соседи не всегда помогут. Животных спасаем. Однажды был момент, когда два мараленка зашли на косу, где водозабор, а Красноярская ГЭС сделала сброс, уровень воды поднялся, и они выйти с этой косы не могут. Наши спасатели этих маралят изловили и на лодках вывезли на берег. Лошадь доставали провалившуюся в погреб – там целая операция была, лошадь же не понимала, что мы ей добро делаем. А сколько кошек сняли с деревьев, достали из воздуховодов и прочих труднодоступных мест… Если человек видит беду, которая приключилась даже с животным и звонит нам, мы никому не отказываем – едем и выполняем свою работу. И деньги за это не берем.
– Какая техника у вас есть?
– У нас четыре судна на воздушной подушке «Хиус-10». Основная техника – аварийно-спасательные автомобили на базе УАЗов, иначе называемых «буханкой».
Как я уже говорил, в нашем штате 74 водолаза, соответственно все снаряжение и оборудование для их работы. В этом году закупили оборудования более чем на 21 миллион рублей, в том числе очень дорогой подводный поисковый комплекс. До этого работали по-дедовски, на ощупь. В каждом подразделении не менее двух снегоходов «Буран». Вообще мы пользуемся, как правило, отечественной техникой. Также есть четыре комплекта для ликвидации аварийных разливов нефтепродуктов, три из них купили в этом году. Начали закупать квадроциклы. Все подразделения укомплектованы плавсредствами – от моторных лодок до катеров. Есть два теплохода типа «Ярославец» – один из них оборудован барокамерой для работы водолазов на больших глубинах на Красноярском водохранилище.
Также в учреждении имеется 13 комплектов гидравлического спасательного инструмента и 13 устройств спасения людей из полыньи. По уровню потребностей мы укомплектованы техникой на 56 процентов. Но когда я пришел сюда работать, техники было чуть ли не вдвое меньше, чем сейчас. Она дорогая. К примеру, полное снаряжение водолаза стоит не менее 300 тысяч рублей – умножьте это на 74. К тому же оборудование изнашивается. В этом году только форменной одежды купили на 10 миллионов. Обучили 376 человек по 24 специальностям.
Надо отдать должное правительству Красноярского края и депутатам Законодательного собрания, особенно профильного комитета по законности и правопорядку, возглавляемого Анатолием Петровичем Самковым – они всегда идут нам навстречу. Кроме того, только в этом году наконец-то создали профильное агентство по делам ГО и ЧС и пожарной безопасности, и в правительстве назначен наш куратор – заместитель председателя правительства Анатолий Григорьевич Цекалов. Все это вселяет надежду на то, что мы и дальше будем развиваться. Проблемы, конечно, есть всегда, но, может, это и к лучшему. Потому что, решая проблемы, мы двигаемся вперед.
Фото предоставлены КГКУ «Спасатель»
