– Вот кошачий класс, – рассказывает она. – Они всегда вместе, не только в школе. А эта кошечка – в коляске. И не потому, что она маленькая. Понимаешь, она просто не может ходить – это инвалидная коляска.
Рисунок – созданная ребенком модель нашего общества, в которой нашлось место и тем, чьи возможности ограничены, а стремление учиться – безгранично.
Еще лет 10–15 назад дети таких рисунков не рисовали: инвалидов вроде как в нашем обществе и не было. Говорить и писать об этом было не принято, на экранах телевизоров они не появлялись, а в реальности не всегда имели возможность даже просто выйти из дома.
Но все меняется – в 2012 году Россия ратифицировала Конвенцию о правах инвалидов, а закон об образовании, вступивший в силу 1 сентября этого года, официально открыл двери школ тем детям, которые раньше не могли сесть за парту обычного образовательного учреждения. Это стало возможным потому, что в формулировке законодательного акта впервые появилось словосочетание «инклюзивное образование». Образование для всех – вне зависимости от ограничений по здоровью.
Нельзя сказать, что этот закон стал революционным прорывом для нашего края: на территории региона уже около 10 лет существуют разные формы «инклюзии» – совместной деятельности обычных детей и ребят с особенностями развития. И эта деятельность уже принесла свои плоды – к инвалидам в обществе начали относиться по-другому.
Именно таким практикам и был посвящен круглый стол, прошедший в редакции нашей газеты.
«Инклюзивная практика в школах Красноярского края. Пошел ли процесс?» – круглый стол под таким названием прошел в редакции газеты «Наш Красноярский край».
В дискуссии приняли участие министр образования и науки края Светлана Маковская, заместитель председателя комиссии по образованию, культуре и спорту Законодательного собрания Красноярского края Татьяна Волоткевич, доцент кафедры коррекционной педагогики КГПУ им. В. П. Астафьева Ольга Беляева, директор общеобразовательной школы с инклюзивным уклоном г. Заозерного Ирина Крук, директор коррекционной школы № 5 г. Красноярска Елена Клочкова, директор краевого Центра адаптивного спорта (ДЮСАШ-ЦАС) Надежда Банникова, президент региональной общественной организации родителей по защите детей с ограниченными возможностями «Открытые сердца» Елена Нига и представители других родительских организаций.
Такие дети есть в каждой школе
«Наш Красноярский край»:
– Начать дискуссию хотелось бы со статистики: сколько у нас в крае детишек с ограниченными возможностями здоровья пошли в общеобразовательные школы, сколько обучаются в коррекционных школах, сколько – на дому?
Светлана Маковская:
– Сегодня на территории Красноярского края действуют 37 специальных коррекционных образовательных учреждений для детей с ограниченными возможностями здоровья, 3 санаторные школы – в них учится около 1700 учащихся. При этом более 10 000 детей обучаются в общеобразовательных школах. Сегодня сложно найти школу на территории края, в которой бы не обучались дети с ограниченными возможностями здоровья. В учреждениях либо создаются специальные классы, в которых обучаются такие дети, либо дети обучаются по индивидуальным программам, либо обучение идет на дому. В основном на надомном обучении находятся дети-инвалиды. Несколько лет назад на территории края мы начали проект под названием «Дистанционное обучение детей-инвалидов».
В последние годы количество детей, обучающихся в общеобразовательных школах, увеличивается, а обучающихся в специальных коррекционных школах – сокращается. Это связано с тем, что родители выбирают общеобразовательные учреждения, форму получения образования самостоятельно.
«Наш Красноярский край»:
– После вступления в силу нового закона стоит ли задача через какое-то время вообще избавиться от коррекционных школ и всех детей перевести в общеобразовательные?
– Такая задача не стоит: в законе говорится, что обучение может проходить в общеобразовательных учреждениях, отдельных классах в школе или по индивидуальной программе. Еще одно новшество – возможность сетевого взаимодействия. Ребенок может учиться в общеобразовательной школе, но ходить в коррекционную школу, чтобы заниматься по дефектологическим программам, которые могут быть ему показаны. Так что сегодня коррекционные школы действуют – и будут действовать. Только ими разрабатываются проекты и программы уже другого уровня: школы выходят на тех детей, которые ранее имели заключение «не подлежат обучению».
«Наш Красноярский край»:
– Недавно в интервью нашей газете Александр Усс сказал, что мы не спешим с принятием краевого закона об образовании: посмотрим, как будет работать федеральный закон. Несмотря на это, многие регионы уже свои краевые и областные законы приняли. Как идет работа над нашим краевым законом?
Татьяна Волоткевич:
– Краевой закон, безусловно, будет принят: мы обязаны привести свое законодательство в соответствие с федеральным. И в соответствии с законом об образовании РФ в нем будет раздел и об инклюзивном образовании. Мы придаем большое значение тому, чтобы такая форма обучения у нас была. Вообще вопрос совместного обучения – это прежде всего вопрос ранней социализации детей с определенными особенностями в развитии. На мой взгляд, инклюзивное образование, когда все дети обучаются вместе, обогащает как детей с особенностями развития, так и обыкновенных ребят. Воспитывает с ранних лет чувство сострадания и умение жить вместе.
Эта практика приносит только положительный результат. В Москве, например, принят отдельный закон об инклюзивном образовании, и у родителей появились опасения, что обычные дети не будут учиться так хорошо, что им будут уделять мало внимания. Однако исследования показали, что это совсем не так: успеваемость в таких классах не упала.
Помочь хоть одному ребенку
«Наш Красноярский край»:
– Насколько сейчас школы и педагоги готовы к тому, чтобы принимать особенных деток? Разработаны ли программы для того, чтобы наши педагоги могли учить одновременно всех детей?
Ольга Беляева:
– Я 13 лет проработала в школе, которая была своеобразным ресурсным центром по интегрированному обучению детей с нарушением слуха – это школа № 17 г. Красноярска. В ней с 1999 года есть отдельные классы для детей с нарушенным слухом, и ежегодно не менее 10 детей учатся в массовых классах. Я видела, как реагируют педагоги, как настраивают себя на работу с такими детьми, и пришла к выводу, что это настолько глубоко личное, что говорить о профессиональной подготовке не всегда приходится. Не помогут ни лекции, ни учебники, это только личностный настрой. А ведь это очень важно: то, как сработает педагог с микроколлективом, в котором находится такой ребенок, имеет для общества большее значение, чем все призывы, лозунги типа «Давайте будем толерантными!».
Я встречала людей, не имеющих никакого представления о таких детях и постепенно его приобретающих – в процессе самообразования. Ими двигала любовь к профессии, которая не делит детей на своих и не своих. У тех педагогов, которые искренне любят всех детей без ограничений, нет деления.
Ежегодно проводятся специализированные конференции и семинары. В этом году нами подготовлена специальная программа – курсы повышения квалификации, с этим предложением мы будем выходить на министерство, чтобы определить список школ, которым это сейчас остро необходимо.
Кроме того, с вопросами можно обращаться на нашу кафедру – мы всегда готовы поддерживать те образовательные учреждения, которым мы нужны.
«Наш Красноярский край»:
– Ирина Вячеславовна, вы же так рискнули в свое время. Сколько у вас сейчас таких ребят?
Ирина Крук:
– В школе у нас 1000 учеников, из них 137 – с ограниченными возможностями. Абсолютно разные диагнозы, среди них 17 детей – инвалиды: слух, зрение, опорная система, ДЦП, ребята с легкой степенью умственной отсталости. Всех перечислила – и сразу перед глазами мелькают их лица.
Когда все начиналось 10 лет назад, мы не считали, что чем-то рискуем. Просто стали принимать абсолютно всех детей, даже тех, кому рекомендована социальная реабилитация. Наша школа, конечно, разнопрофильная, есть ребята, которыми мы очень гордимся, стобалльники по разным предметам. Но есть то, о чем мы говорим чаще и даже с большей гордостью. У нас учится девочка, которая ходит в школу 8 лет, и она в прошлом году начала читать! Ей была показана социальная реабилитация, она пришла, не умея разговаривать. Проблема была в том, что девочка не хотела общаться со взрослыми, а с детьми получилось: она начала им подражать, повторять за детьми.
«Наш Красноярский край»:
– Как вы решали вопрос с оснащением школы?
– Что касается ребят, которые имели множественные сложные дефекты, в том числе и опорно-двигательной системы, то сначала мы их носили по школе, сейчас у нас есть современные комфортабельные средства передвижения – мини-трактор, который ходит по лестницам. Бог дает детей – дает и на детей. Не могу сказать, что школа была оснащена нашими колоссальными усилиями, но теперь есть все – специальная аппаратура в общеобразовательных классах, где сидят дети с нарушением слуха, специальная аппаратура для детей с нарушением зрения. Она, конечно, очень дорогостоящая, но различные гранты позволяют нам этим всем пользоваться. Причем, если у нас не будет таких детей, мы готовы аппаратуру передавать тем, кто в ней больше нуждается.
Можно учить разных детей. На сегодняшний день у нас есть девочка с очень тяжелым заболеванием опорно-двигательного аппарата. Она и в музыкальной школе, и в художественной школе занимается, и в конкурсах различных участвует. Очень счастливый ребенок: яркие сверкающие глазки, она без улыбки вообще не появляется. И если первые два года на общей линейке, когда тысяча детей собирается, она плакала, то в этом году она пошла в пятый класс (это занятия на 2-м и 3-м этажах), спокойно доехала до своего кабинета – знает, куда и как ей нужно передвигаться.
«Наш Красноярский край»:
– А как относятся родители школьников, не имеющих проблем со здоровьем?
Ирина Крук:
– За 10 лет у меня было три родителя, которые сказали: я не хочу, чтобы рядом с моим ребенком учился такой. Я им ответила: в городе есть еще школы – вы можете перевестись. Но, к счастью, люди очень хорошо воспринимают таких ребят – гордятся, что они помогают детям с ограниченными возможностями.
Я как директор убеждена, что таких детей надо брать в школу – нет проблем. Просто нет. И это я говорю на всех форумах. Кто сказал, что только если гриф стоит «Утверждено и рекомендовано», нужно начинать действовать?! У нас были дети с серьезным сколиозом, мы сами сделали им кушетки – учителя труда есть всегда.
«Наш Красноярский край»:
– Но такое отношение не у всех директоров школ, многих пугает ответственность за такого ребенка.
Ирина Крук:
– У нас родители всегда по договору находятся рядом с ребенком. Либо опекуны, либо те, кому родитель доверяет.
Дети с умеренной степенью умственной отсталости, которым не рекомендуют обучение в школе, могут переходить из класса в класс – к тому педагогу, с которым им комфортнее. Мне другие директора говорят: а как же запись в журнале? За бумагами, к сожалению, не всегда люди видны. Главное для этого ребенка общаться, развиваться. Каждый его шаг записывается, фиксируется. На сегодняшний день в школе полный комплект логопедов, дефектологов, психиатр, мы проучили своих учителей, потому что приехать к нам в город не так просто.
У нас на сегодняшний день в коляске осталась только одна девочка из пятерых детей: четверо начали ходить по школе – у нас смонтированы специальные поручни. Мамы говорят: если бы не пошли в школу, вряд ли встали бы из кресла. А тут приходится много двигаться – мышцы развиваются.
Очень большой результат своей работы мы видим в том, что хотя бы одному, двум, трем детям стало легче жить.
Светлана Маковская:
– Есть родители, которые специально меняют место жительства, чтобы их ребенок учился именно в этой школе.
«Наш Красноярский край»:
– Депутат Госдумы, профессор Олег Николаевич Смолин, автор книги «Образование – для всех», утверждает в одном своем интервью, что при всем его стремлении ввести инклюзивное образование он сам не добился бы ничего, если бы не окончил коррекционную школу. Как вы считаете, каково место коррекционных школ в настоящей ситуации? И как вы должны сейчас взаимодействовать с общеобразовательными школами?
Елена Клочкова:
– Коррекционные учреждения, конечно, нужны, хотя после вступления в силу нового закона мы все стали образовательными учреждениями. И я для себя уже не разделяю, что есть мы, а есть другая школа.
Любая школа ориентируется на запросы государства, общества, вызовы будущего. Любая школа будет существовать, если она нужна детям и родителям. И если уменьшается количество учеников в коррекционной школе, то нужно задуматься, что не так с учреждением. Почему родители забирают ребенка? Значит, ему не созданы все необходимые условия.
Есть, например, коррекционная школа, в которой десятками лет создавалась система индивидуального обучения, сопровождения ребенка с разными нарушениями в развитии. Почему бы школе этот ресурс не отдать в руки тех школ, которые сейчас готовы переходить на новую ступень развития – принимать в свои условия разных детей? Я уверена, что коррекционные школы должны быть ресурсом для других школ. Должны участвовать в сетевом взаимодействии, когда часть образовательного процесса проходит в одном учреждении, часть – в другом. Есть практики, когда ребенок погружается в разные условия и уже тогда определяется, где ему лучше и комфортнее.
Для детей, которым в массовых школах сейчас нет условий, детей с очень тяжелыми, явно выраженными нарушениями должны быть мы.
Наша школа является краевой инновационной площадкой КГПУ, создана определенная научно-методическая база, идут разработки тьюторского сопровождения детей. В этом году в первый раз трое учащихся нашей школы по договору с массовыми школами по месту жительства уже начали частично посещать уроки, хотя еще остаются нашими учениками.
«Мы не инвалиды! Мы спортсмены!»
«Наш Красноярский край»:
– Хотелось бы несколько слов сказать о Надежде Васильевне Банниковой. Никому не нужно доказывать, что развитие физической активности очень хорошо влияет и на другие успехи ребенка. У Надежды Васильевны есть свой замечательный опыт по включению особенных детишек в тренировки обычных детей, своя инклюзивная практика.
Надежда Банникова:
– Мой опыт инклюзивной работы начинался с того, что я вывозила команду ребят с инвалидностью на всероссийские соревнования – Летнюю спартакиаду инвалидов. Когда мы приземлились в Москве, стюардесса сказала: «Спортсмены-инвалиды, вас ожидает автобус возле трапа самолета». И мои ребята друг на друга смотрят, потом – на меня и говорят: «Какие мы инвалиды! Мы спортсмены! И вообще из самолета выходить не будем!» Мне стоило огромных усилий их успокоить. Когда я вернулась из Москвы, это был 2011 год, пришла к Сергею Николаевичу Гурову и рассказала эту историю. И мы тогда приняли решение интегрировать наших спортсменов с теми ребятами, которые сегодня занимаются спортом.
«Наш Красноярский край»:
– Как началась работа?
Надежда Банникова:
– Мы начали с проектов. Совместно с министерством образования проводили Летний фестиваль адаптивного спорта, организовывали мероприятия вместе со взрослым населением, имеющим инвалидность, приглашали туда людей, не имеющих проблем со здоровьем. Сейчас у нас родился целый волонтерский проект. Значимым мероприятием для меня стал прошлогодний проект, к которому мы привлекли учащихся общеобразовательной школы. Привезли 30 школьников в «Родничок» на наше мероприятие, я увидела, как сдружились ребята, – они до сих пор в соцсетях общаются. И в этом году мероприятие будет более массовым.
20 и 21 сентября состоится финал Летнего фестиваля адаптивного спорта. Школьники будут не только волонтерами, но и вместе смогут участвовать в стартах, проводить туристические эстафеты.
Нам всегда требуется очень большая поддержка, и я благодарна тем учреждениям, которые в эту работу с нами включились. Это и педуниверситет, и СФУ, и педагогический колледж.
«Наш Красноярский край»:
– А проводятся ли совместные тренировки спортсменов?
Надежда Банникова:
– Сегодня по трем дисциплинам ребята с инвалидностью тренируются вместе со здоровыми детьми. И это дало свои результаты. Приведу один пример. Марина Дроздова – золотая медалистка Сурдлимпийских игр начинала тренироваться в СДЮШОР по видам борьбы вместе с ребятами, не имеющими ограничений по слуху.
Ребята-пловцы с нарушением опорно-двигательного аппарата прекрасно плавают вместе с другими ребятами в бассейне кадетского корпуса. Пловцы с нарушением слуха – в бассейне спорткомплекса «Авангард». Тренеры открытым текстом говорят: совместная деятельность сегодня дает гораздо большие результаты, чем если бы они занимались отдельно. Дети начали общаться друг с другом. Они начали говорить – не отмалчиваются, прекратили удивляться друг другу и тыкать друг в друга пальцем.
Я очень горжусь своими ребятами! Конечно, не всем это под силу, потому что даже не все родители к этой деятельности готовы. И нужно быть очень осторожными с нагрузками, если есть какие-то физические ограничения. Особую роль играет педагогическое мастерство, потому что нужно ни в коем случае не навредить ребенку, которому необходим особый подход к дозированию физических нагрузок, интенсивности тренировочного процесса. Это очень сложная тема, она требует очень серьезной доработки, вот так прямо сказать «завтра мы переходим на инклюзивное образование» – рановато. Но если есть точки роста, если есть желание родителей, самих детей, то это однозначно нужно делать.
«Показать свою адекватность»
«Наш Красноярский край»:
– Елена Степановна, мы знаем вас как женщину смелую, рискнувшую в свое время обратиться к С. К. Шойгу с просьбой приобрести специальные коляски для тренировок ребят с инвалидностью. Он настолько проникся вашей идеей, что привез сюда наших легендарных хоккеистов, провели благотворительный матч, собрали 3,5 млн, закупили коляски для ваших ребятишек… Первая в России детская команда по керлингу образовалась. Сейчас, насколько я знаю, ваш сын учится в обычной общеобразовательной школе. Как вам это удалось? С чем вы столкнулись?
Елена Нига:
– Если говорить обо мне лично и о моем опыте, то была большая подготовительная работа задолго до школы: я узнавала, что нужно сделать, как подготовить ребенка, мы ходили в подготовительные классы, я ходила на встречу с родителями. Мы ходили в детский сад.
В то время зайти в школу иначе, чем через проект, было невозможно. Сейчас все изменилось – мы не говорим о прецедентах, мы говорим о совершенно другой тенденции. Размышляем о технических решениях, о том, какие программы надо изменить, об индивидуальности программ, о сопровождении. Мне кажется, что самих возможностей стало больше, и слава Богу, что они разные и есть право и возможность выбора. Единственное, что сама семья должна очень ответственно к этому подойти и отчетливо понимать, что они должны стать образцово-показательными родителями, которые будут помощниками учителю, помощниками воспитателю, потому что никто, кроме мамы и папы, не знает лучше своего ребенка. И ни одна программа не подскажет, как достучаться до него и найти контакт. Поэтому если мама готова, то на самом деле всегда можно найти тот вариант, который для ребенка будет оптимальным. Ведь у нас нет самоцели – детей в школу завести и посадить в классы, нам нужно развитие. Важно, чтобы каждый ребенок чувствовал себя комфортно. Чтобы он участвовал, был знаком с детьми. И все это должно быть очень индивидуально, мудро и пошагово.
«Наш Красноярский край»:
– Дайте совет родителям, которые собираются в школу. С чего начать?
Елена Нига:
– В самую первую очередь нужно выходить на улицу и знакомиться с детьми в своем дворе. Для того чтобы играть, научиться делиться лопаткой. Научиться самой маме общаться, потому что потом таких людей, с которыми нужно общаться, будет все больше и больше: родители в детском саду, коллектив школы, родители школьников.
На самом деле детям все равно, какой ты. Главное, чтобы ты умел играть. А дальше уже все складывается.
В школе очень важно рассказать директору, какой у тебя ребенок, на что ты сам готов. Обсудить условия, которые понадобятся, риски пребывания – показать свою адекватность, что ли. Я говорила директору: если будет плохо, если будем мешать, если не будет получаться – мы уйдем на «домашку», будем искать другие способы, будем проситься только на труд и музыку. Для меня на тот момент было очень важно, чтобы ребенок знал, что есть школа, что вот это – его класс.
Слава Богу, что у нас при министерстве есть рабочая группа, которая поддерживает школы и педагогов, которые только входят в этот процесс. Размышляем о технических решениях, о том, какие программы надо изменить, об индивидуальности программ, о качественном сопровождении ребенка – служба тьюторов, методическая и психологическая поддержка ребенка и его учителя.
Светлана Маковская:
– Мы подавали заявку в федеральный проект, выиграли грант и получили средства на создание таких площадок на базе общеобразовательных школ, в том числе это будет и школа г. Заозерного, еще школы по краю – в Норильске, Красноярске, Курагинском районе. Участие в проекте поможет поддержать школы финансово.
