За поисками семьи Усольцевых, пропавшей на Кутурчинском Белогорье в начале октября, с тревогой и надеждой следила вся страна. Около двух недель продолжались поиски, беспрецедентные по своим масштабам. В них принимали участие все профильные государственные ведомства – от МЧС до Следственного комитета. 1 600 поисковиков – профессиональных спасателей и волонтеров, приехавших в наш край из десятка регионов России, – сутками прочесывали горно-таежную местность, пытаясь обнаружить хоть какие-то следы пропавшей семьи. Иногда рискуя жизнью. В небо поднимались вертолеты и беспилотники.
На месте поисков был развернут штаб. Усольцевых искали люди с колоссальным опытом, за плечами которых не один такой поиск.
А в это время диванные эксперты давали им советы в интернете, как нужно искать. Примерно такие: «Обратились бы к экстрасенсам. Им в тайгу выходить не нужно. Будут сидеть у себя в комнате, проанализируют каждый квадрат…» Спрашивали, почему «глупые поисковики» не применяют собак, «те бы сразу нашли». В то время, когда кинологи с собаками работали на месте поисков с первых дней.
Но хуже всего, что в соцсетях и на видеоплатформах стали публиковать феерическую чушь, высасывая из пальца сумасшедшие версии исчезновения семьи. Среди которых «похищение инопланетянами или ЦРУ» было самой безобидной. (Все эти версии Следственный комитет уже опроверг.)
Эта история показала не только то, как наше общество умеет объединяться в трудную минуту ради большой гуманистической цели. Она еще вскрыла целый пласт подлости и низости, на которые способны некоторые люди, устроившие на этой трагедии чудовищный хайп. Спекулирующие на чужом горе ради лайков и просмотров.
Наверное, пора уже привлекать к суду тех, кто продолжает бесконечно публиковать «расследования» с заголовками типа «Власти скрывают, что на самом деле произошло с семьей Усольцевых»… Подлость должна быть наказуема.
Владислав ВЕЛИЧКО – директор Центра поисков пропавших людей и представитель отряда «ЛизаАлерт» в Красноярском крае. В самые горячие дни он находился в центре событий, и о поиске семьи Усольцевых знает практически все. Мы попросили его рассказать о работе на Кутурчине и развеять некоторые слухи, появившиеся вокруг всей этой истории.
«Мы верим только фактам»
– Владислав, как вы относитесь ко всевозможным конспирологическим версиям пропажи семьи Усольцевых? Кто-то даже умудрился вбросить фейк о том, что сотрудники ФСБ оцепили весь район поисков, а со всех поисковиков взяли подписку о неразглашении…
– Ага (саркастически. – С. Б.). Оцепили и мост за ними разобрали. Там была толпа добровольцев, более полутора тысяч человек: каким образом с них можно взять подписку? Что это вообще такое юридически? На каком основании? Они что, носители государственной тайны? И при чем здесь вообще ФСБ?
– Ну так «мамкины конспирологи» говорят, что Усольцев сам мог быть носителем гостайны. И у него вроде был какой-то «секретный» бизнес. Поэтому его либо «вывезла американская разведка» по фальшивым документам, либо это была «операция российских спецслужб».
– Чушь несусветная. Обычная российская семья – муж, жена, маленький ребенок. Живут, зарабатывают как могут. Да, у человека есть какой-то бизнес, но ничего в нем сверхсекретного нет. А если б что-то было, вряд ли блогеры нашли эту информацию в открытом доступе. Нет, ничего сверхъестественного. Просто с семьей случилась трагедия.
Фото: отряд «ЛизаАлерт»
– Еще говорят: это же туристический маршрут, там в этот момент много людей, почему их никто не встретил?
– Всем, кто строит конспирологические теории, я бы посоветовал самим съездить туда и посмотреть, как все выглядит на месте. Огромный таежный массив, сложный рельеф! И там все очень непросто. В двух елках можно разминуться. Несмотря на то, что маршрут маркированный и с него якобы невозможно свернуть. Да легко! Мы проверяли. Потому что часть маршрута не маркирована – и можно уйти левее, правее. Тем более мы знаем, что Усольцевы ушли с утра, что-то произошло, и они вечером остались в тайге. А в темноте найти дорогу назад там вообще невозможно! Еще и погода испортилась в первый же день, когда они уходили. Они же думали, что сейчас мотанутся быстро, туда и обратно…
Люди почему-то считают, что если там их кто-то видел, значит, народ на Кутурчине гуляет по этой туристической тропе, как по проспекту Мира. Нет, это далеко не проспект Мира, там лесная тропа, и даже не такая, как на Столбах, где все истоптано тысячами ног. Это менее популярное место. Несколько групп всего в этот момент там находилось. И разминуться очень легко: пока одна группа фотографирует скалу, другая проходит мимо.
Люди выдумывают всякое потому, что не знают страшную цифру: ежегодно в России пропадает 250 тысяч человек. 40 тысяч из них не вернется домой никогда! Население города ежегодно пропадает безвозвратно. Причем большая часть – тихо и бесследно.
На моей памяти это не первый такой случай. Тут вспомнили в связи с пропажей Усольцевых, что в тех же местах лет шесть назад мужчина пропал… Да у нас так только за последний год несколько человек пропало. Например, парень на Черной сопке, которого мы зимой искали. Я лично видел его живым в тепловизор на обратной стороне горы. И пока к нему группа пришла из другого отряда, он просто ушел куда-то и исчез бесследно, они совсем немного не успели. Ничего не смогли от него найти.
Бабушка была у меня в Ачинском районе – тоже «на пять минут» ушла в лес по ягоду. Также бесследно исчезла. Люди пропадают. Насовсем. И это никакие не инопланетяне и не «вражеская разведка». Это статистика. Я прагматик: верю только в сухие цифры и факты. И мы их с самого начала все отработали. Машина Усольцевых стоит на месте – факт. Часть вещей лежит в машине – факт. В районе одиннадцати утра они приезжают на это место – факт. До этого общаются, выясняют маршрут до горы Буратинки – факт. Там дальше что-то происходит, и их не встречают другие люди – факт…
Фото: МЧС
– Приходилось уже читать: Усольцевы – какие-то особенные, поэтому их и искали особенно тщательно, а «если я пропаду, меня так искать никто не будет».
– Знакомая история. К нам периодически приходят люди, которые спрашивают: почему нашего родственника так не искали? Но надо понимать: одно из главных условий успешного поиска – наличие необходимого количества людей, которые могут в них участвовать. Чем больше отклик обычных людей – тем больше участников поиска. А этот случай и правда уникальный, резонансный: пропала целая семья. Пятилетний ребенок, собака, и людей эта история сильно зацепила, потому-то столько добровольцев к нам и приехало.
Почему мы вынуждены иногда останавливать поиски? Потому что у нас физически больше нет «бойцов»! Мы же добровольцы, у нас семьи, работа, своя жизнь… Мы и так 12 суток там провели. И продолжали бы поиски дальше, но у простых граждан, которые приехали нам помочь, уже не было сил там находиться.
Тем, кто говорит, что «рядового дедушку так искать не будут», могу сообщить: «рядового дедушку» мы находим быстрее. Случай был за неделю до Кутурчина: приехали на выходные под Енисейск искать двух мужиков, заблудившихся в тайге. Тридцать минут работы с тепловизором – и вот они. Сидят, голубчики, у костра, в болоте, спасателей дожидаются. Эвакуировали мы их – и вечером по домам. На пять часов работы.
И таких заявок красноярский отряд «ЛизаАлерт» отрабатывает ежегодно больше тысячи на территории края. Никому не интересно, что во время поиска Усольцевых мы отработали еще 11 заявок о пропаже людей. И одна из них была на 10-летнего ребенка в городе. Но общественное внимание было приковано к более громкой, резонансной истории.
Колоссальная работа
Фото: МЧС
– А версия с медведями?
– Она тоже несостоятельна. Мы знаем, как выглядят встречи с диким животным – группы либо одного человека. После нее остается много следов, вещей, артефактов. А здесь три человека и собака «встретились с медведем», но следов нет. Исключено.
Нет, наша основная версия остается прежней: несчастный случай. Скорее всего, что-то произошло и они, можно предполагать, заблудились. Почему мы не можем найти тот маршрут, которым они прошли? Потому что выпал снег.
– Какие уроки из этой истории извлекли для себя поисковики?
– Спасибо за вопрос. Это тяжелейший поиск за всю историю нашего отряда. В том числе из-за удаленности от цивилизации. Там тупиковая ветка, дальше нет крупных городов, поэтому тяжело. Полное отсутствие связи, перепад высот, штаб поисков находился на 450 метрах над уровнем моря. Группы поисковиков уходили за тысячу метров и выше. Очень тяжелый рельеф.
У нас колоссальная подготовка и богатейший опыт поисков. У меня даже такое ощущение, что мы все последние годы готовились к Кутурчину. И такого уровня работы, какой был у нас совместно со всеми службами, со спасателями, с МЧС, Красным Крестом, мы еще не показывали.
Очень много людей к нам приехало. Рязань, Москва, вся Сибирь участвовала в поисках. Двенадцать суток работали в полной автономии, без мобильной связи, только на генераторах, тепловых пушках, в палатках…
Была развернута передвижная станция сотовой связи, налажена радиосвязь, спутниковый интернет. Масштабы впечатляющие. Понимаю, это может цинично прозвучать, но случай с Усольцевыми показал нам, над чем еще нужно работать в плане организации и оснащения поисков.
У нас не хватает узких специалистов в отряде: например, картографов, топографов, которые бы на месте обрабатывали треки. Не хватает связистов. Кое-что по технике нужно изменить, что-то поднакопить. Это не значит, что мы всегда теперь будем готовиться к такому масштабу поисков. Это значит, что поиски меньшего масштаба мы сможем проводить еще эффективнее и быстрее.
Нам во время этих поисков одна крупная российская компания привезла три современных дрона, которые работали круглосуточно, и один из них остался в Красноярске, это колоссальная помощь. Нам нужны еще беспилотники – большие, промышленные. Возможно, пришло время создать специализированное подразделение БПЛА, которое будет заниматься только поиском людей. Так как Красноярский край – один из самых больших субъектов РФ.
После поиска Усольцевых прошло большое совещание с участием всех причастных к поиску ведомств, на котором говорилось о том, какие были просчеты, какие моменты надо исправить, какие изменения надо внести сейчас в алгоритм розыска пропавших в регионе, что нужно сделать для лучшей согласованности всех служб, участвующих в поисках.
Знаете, история отряда «ЛизаАлерт» основана на большом несчастье, это пропажа четырехлетней девочки Лизы Фомкиной, которая стала символом нашего движения. Ценой собственной жизни на протяжении многих лет она спасает тысячи людей по всей стране.
В истории с Усольцевыми, как это ни печально, примерно то же. Из этой трагедии все: спасатели, поисковики, общество, власть – должны извлечь уроки, чтобы мы более эффективно спасали человеческие жизни.
Фото: Следком
– Как вы относитесь к тем, кто вас учил в соцсетях, как нужно вести поиск?
– Мы обычно говорим: приезжай на место и покажи класс. А давать советы с дивана – так себе занятие…
Многие даже не представляют, какая колоссальная, кропотливая работа была проделана, чтобы можно было вести эти поиски. В том числе аналитическая. То, что люди видят на месте поисков, – это всегда вершина айсберга. А есть еще целый пласт невидимой работы.
Были задействованы сотни специалистов со всей страны. Например, мы знали, что у Усольцевых был с собой пульт радиосигнализации от автомобиля. А нельзя ли по его сигналу их найти? Связались с сервисными центрами, с заводом, который изготовил эту сигнализацию.
Нашли несколько узких специалистов именно по этой зоне. Например, тех, которые в 80-х годах прошлого века наносили на карты Кутурчинское Белогорье. Напрямую общались с ветераном-картографом. Нашли спелеолога, который открыл половину пещер на этом Белогорье, он приехал к нам, в ночи подготовился, с утра ушел и лично проверял пещеры, открытые им еще в 80-х годах. Нашли геологов, которые рассказали, как грунт в этих местах меняется, куда делась часть пещер, которые мы не смогли найти…
А люди думают: да что там сложного? Приходишь, тебе координатор говорит: беги на ту гору, ищи там. Ага. Каждая задача обдумывалась, анализировалась. А для того, чтобы поисковикам залить треки в навигаторы, целая команда всю ночь не спала, работала над этим треком, чтобы он к утру появился…
Поиски на Кутурчине сейчас продолжаются, но уже более точечные – группы профессионалов со специальной подготовкой отрабатывают конкретные задачи.
Туристу на заметку
– Чему эта трагедия должна научить людей? – спросили мы Владислава Величко.
Самая большая беда этой истории в том, что мы узнали о ней только на третий день. Вероятность найти по заявке человека живым составляет в первые сутки более 90 процентов.
Поэтому всегда сообщайте родственникам, куда и на какой срок отправляетесь.
В такие походы нужно обязательно надевать яркую одежду. Никакого камуфляжа! Зачем он вам в тайге? Зверь вас учует, в какой бы вы ни были одежде. А сторублевый жилет с любой заправки спасет вам жизнь, потому что его видно за десятки километров с вертолета, беспилотника.
Заряженный мобильный телефон и обязательно пауэрбанк должны быть у каждого участника похода.
Минимальный запас: еда, вода (хотя бы на день) и спички. Даже если «да мы быстренько, тут всего-то четыре часа…». Все наши истории пропаж – это всегда из серии «я тут 30 лет ходил, сейчас на четыре часа быстренько сбегаю…». А три дня спустя ты его несешь на носилках девять километров.
Если заблудились – остановитесь. Если есть связь, немедленно позвоните на 112.
Нет сети – оставайтесь на месте. Если вы сообщили родственникам, куда пошли и когда вернетесь, они начнут бить тревогу и вас будут искать. Не бродите по лесу! Я подчеркиваю: сидите и ждите.
Купите себе «космическое» спасательное термоодеяло. Стоит копейки. Выглядит как блестящая пленка, в которую цветы заворачивают. Весит – меньше смартфона. Но оно вас спасет возле костра, вы с ним продержитесь пару дней.
