Попробуйте набрать в интернет-поисковике «церковь без гвоздей». Сразу увидите множество ссылок про Кижи, что на северо-западе нашей страны. А вот информации про храм Архангела Михаила в Новоберезовке немного. Когда мы заезжали в это красивое село, он первым показался – словно выплыл из-за холмов. Я его потом даже несколько раз обошла, чтобы убедиться: ни одного гвоздя строители не использовали.
Но не только этим церковь примечательна. Единственная она во всем районе сохранилась: когда начали церкви уничтожать, люди стеной вокруг нее встали.
Стал зернохранилищем
Даже ночами дежурили. Жалко было очень: в 1897 году построили, а всего за год до революционных событий, в 1916-м, появился придел, освященный в честь святителя Николая.
Тогда отстоять храм удалось. Но позже там все же открыли зернохранилище, и до сих пор справа у входа в стене несколько звеньев цепи осталось – чтобы коней привязывать. А из щелей после недавней уборки выпало несколько окаменевших зернышек. Раньше зерно ссыпали здесь высотой в несколько метров. Только после войны, в 1946 году, случилось настоящее чудо – храм вернули верующим.
Чудо, потому что, к примеру, от большого каменного храма в центральном селе – Идринском, почти нового, с шестью колоколами и 12 позолоченными крестами, и следа не осталось. Сейчас ютятся прихожане в бывшем кинотеатре.
Кто теперь доподлинно может рассказать, как удавалось сохранять церковь в Новоберезовке?
Об одном эпизоде вспоминал в своем интервью протоиерей храма Святителя Луки Крымского в Большой Мурте Сергей Рыжов. Оказывается, когда-то в этом храме старостой был его прапрадед – Елисей Васильевич Курбан. Во время Хрущева, который запомнился своими особенно ожесточенными нападками на Церковь, храм решено было закрыть. Услышав плохое известие, он продал единственную корову и поехал в Красноярск.
Было это не так просто: еще в молодости с ним произошел несчастный случай, и он остался без ноги. В городе староста напомнил высокому начальству, что инвалидность его получена не где-нибудь, а на советской стройке. И его единственная возможность кормить семью – работать в храме. Очевидно, что в то время вера людей вряд ли стала бы аргументом отменить решение руководства. А вот рассказ о такой житейской ситуации помог! Но самое удивительное было, когда в почтовом ящике церковный староста нашел сверток с деньгами – сумма была равной той цене, по которой он продал корову…
Дежурство на Пасху
В советское время жить рядом с действующей церковью, где не прекращались молитвы, было подарком судьбы. И местные жители это хорошо понимали. Правда, вспоминают, что в храм беспрепятственно тогда только бабушек пускали.
– Я тогда в школе работала, – вспоминает одна из прихожанок. – Так мы радовались, когда на Пасху нужно было в церкви дежурить вместе с милицией, чтобы дети не пришли на службу: хоть так побывать на празднике.
За более чем столетнюю историю храм успел обветшать. Но зданию уже давно присвоен статус памятника культуры регионального значения, а это значит, что просто так масштабные работы не начнешь.
Тем более он даже для города немаленький. На стенах, как в музее, множество старинных икон, некоторые из них почерневшие, где-то паленные огнем, с едва различимым изображением – верхний слой практически уничтожен. Многим из них более века. Как стали церкви ломать, верующие люди их себе домой забрали. Потом уже сюда принесли. Даже расписанная часть иконостаса бывшего храма, некогда выломанная, здесь стоит, аккуратно прислоненная к стене.
Храм в Новоберезовке всегда был местом особого притяжения верующих в советское время, потому что единственным остался. Но и потом, уже в наше время, сюда даже из Минусинска, за сотню километров, приезжали. К священнику, который служил здесь почти четверть века. К Александру Суматохину. Родом он был из небольшого поселка Мензот.
– Я после его смерти в церковь год не могла зайти, – говорит одна из прихожанок, жительница Новоберезовки. – Он же мог утешить любого. Приходили к нему враждующие, уходили примирившиеся. Как он это делал, не знаю. Он какие-то слова находил.
Для многих покрестившихся, но мало еще что понимающих в вере он становился настоящим пастырем. Только-только начавшие ходить в церковь знают, как это бывает: стесняешься подойти попросить благословение, прийти на исповедь впервые, да просто к иконе подойти и перекреститься – вдруг что не так делаешь? К каким-то батюшкам подойти страшновато. К нему – шли.
А потом он вдруг заболел.
– После операции лежать надо было, а он не поберегся, – со слезами рассказывают прихожане. – Был праздник, он служил литургию. Сестра рассказывала, что на это смотреть – на то, как он, превозмогая слабость, читает молитвы, – было невозможно. Почти сидя служил. А она стояла и плакала украдкой: было понятно, что осталось ему совсем немного.
Сейчас в храме служит иерей Роман Дураев. Он настоятель сразу двух храмов, в том числе и Георгия Победоносца в Идринском.
– Ощущается охлаждение какое-то, – говорит он. – Был актив раньше, так многие из них сейчас сами немощные. Молодым веру не всем передали. Сильно хорошо живем, наверное. В церковь спешим, если только что-то случилось. Неправильно это. Нужно и когда хорошо все – успевать приходить, благодарить.
У кого-то нет такой потребности, а ведь дела веры – они самые важные, на первом месте стоять должны. А у большинства приоритеты другие. Но все равно стараемся придерживаться традиций – вот «Троицкий венок», межрайонное мероприятие, проводится уже несколько лет. Насчет других мероприятий – вроде как и не против никто, но сильно инициативы не проявляют. А ведь это исповедничество веры нашей. По йоге какой-нибудь и гранты готовы защищать. А как дело дойдет до православия – робкая у нас какая-то позиция.
Конечно, в праздники людей приходит много. И надежда на то, что под благовест колоколов здесь, в этом храме, будет собираться все больше тех, кто готов менять свою жизнь, сохраняется. Не зря же возвышается он здесь, в Новоберезовке, уже второе столетие, вымоленный и спасенный многими поколениями.
При подготовке текста использованы материалы краевого государственного учреждения «Центр по сохранению культурного наследия»
