Скрипач Никита Борисоглебский – мировая знаменитость и почитатель Красноярска. На фестивале «Азия — Сибирь — Европа» он сыграл Всероссийскую премьеру камерной симфонии Кристофа Эренфеллнера – австрийского скрипача и дирижера, обладателя международной премии «Композитор 2025 года».
Музыкант считает: Красноярск достаточно активный с точки зрения культуры, и музыки в частности. Тем не менее, у публики есть некоторое ощущение жажды, которая заставляет ее слушать музыку с большим желанием.
О себе, о музыке и о том, как инструмент находит своего музыканта, Никита Борисоглебский рассказал в интервью НКК.
— Никита, вы не впервые в Красноярске. Что привлекает вас в наш город, край?
— Я много раз был в Красноярске с концертами, но как-то получалось, что приезжал только зимой. А в этом году удалось сходить на ваши знаменитые Столбы. Это замечательное место.
Я забрался на плечо Деда – оттуда открывается удивительный вид, аж дух захватывает. Как ни странно, мне это напомнило Норвегию, фьорды. Там забираешься наверх и видишь кусок воды, скалы. Здесь такой же размах, широта. Я завидую людям, которые живут в Красноярске. Они каждый день могут гулять на природе, набираться сил.
— Кстати, Чехов наши места сравнивал со Швейцарией. А немецкий композитор Эньотт Шнайдер, побывав на Столбах, написал оркестровую сюиту «Духи Сибири».
— В этом преимущество композиторов – они могут вдохновиться природой и оставить след в истории. Музыкант, конечно, тоже вдохновляется. И его впечатления отражаются на игре. На концерте я вспоминаю картину, которую увидел, свое настроение – и вкладываю это в музыку.
Еще студентом я ездил на конкурс в Италию. Городок Валенсия находится в начале Альп. Я также пошел прогуляться по горам, а мне рассказали, что здесь бывал Брамс, сочинил концерт, который я исполнял на конкурсе. И я так вдохновился этим – представлял, как Брамс сидел на камне, и у него в голове появилась эта тема.
Кристоф Эренфеллнер дирижировал во время всероссийской премьеры своей симфонии, солировал Никита Борисоглебский
— Вы играли в разных залах, в разных странах. Есть отличия в публике? Где теплее принимают?
— В любой стране на концерт классической музыки приходят люди, знакомые с ней. Но мне больше нравится выступать в России, ездить по городам, где публика не избалована, с двойной силой впитывает музыку. Это проявляется на эмоциональном уровне.
Красноярск довольно продвинут в музыкальном плане – здесь много концертов, приезжают мировые знаменитости. Но я чувствую, как люди слушают, затаив дыхание, внимают каждой ноте, аплодируют, а после концерта подходят, чтобы поделиться эмоциями.
На первый мой концерт пришел Эдхам Акбулатов, который тогда был мэром. И теперь, приезжая в ваш город, я каждый раз встречаю его на концертах, хотя он уже не глава администрации. Это так приятно, когда представители власти проявляют истинный интерес к культуре.
— А как у вас появился интерес к музыке. Трудно ли продвинуться человеку из глубинки?
— Я из небольшого городка в Ростовской области – из Волгодонска. В любой профессии сложно достигнуть успехов. В моей семье любовь к музыке была естественна. Родители – ученые-химики. В советское время сословие ученых всегда было близко к культуре. Посещали концерты, собирали художественные коллекции. Папа у меня мог что-то сыграть на рояле, имел большое собрание виниловых пластинок с классической музыкой.
Сначала моя сестра пошла в музыкальную школу, потом и я. Это естественно: в шесть лет тебя направляют родители. А затем, когда появились успехи, они поддерживали меня. Это очень помогает мне на всем творческом пути. Без них я бы не состоялся.
Уже в девять лет я стал ездить в Ростов к педагогу по скрипке. Это 220 км. Я там проводил практически половину учебного года – в отрыве от семьи. А в 14 поступил и уехал в Москву. С одной стороны, это интересно, а с житейской – довольно непросто жить без родителей. Да и участие в конкурсах, приобретение инструмента достойного уровня – все это требует помощи взрослых. Я уже не говорю о моральной поддержке.
Музыкант приехал в Красноярск на фестиваль «Азия — Сибирь — Европа»
— Но в 14 лет хочется погулять, отдохнуть, расслабиться. А вам нужно репетировать. Как справлялись с подростковым возрастом в одиночку?
— Мне помогло то, что я был самым младшим на курсе. Моим сокурсникам было 19—20 лет. Я для них был мелюзгой, не входил в их ближний круг. Мне, конечно, все было интересно, но в бары и клубы меня не брали. А потому было время для занятий. Единственное, чем увлекался – игрой в бадминтон.
Сегодня я понимаю, что студенчество самое прекрасное время – каждый день тебе приносит что-то новое.
— А когда сформировались ваши музыкальные пристрастия?
— Они до сих пор формируются, это постоянный процесс. Я достаточно всеядный в плане выбора репертуара. Мне и сейчас любопытно взять концерт, который раньше не играл, и посмотреть, как он получится. Главное – достаточно времени для репетиций.
И все же есть композиторы, которых я играю охотнее. Это Сибелиус, Брамс, Бетховен, Прокофьев, Шостакович, Чайковский. Не благодарное дело выделять что-то одно, когда столько прекрасного.
— На какой скрипке вы играете? Говорят, инструмент выбирает музыканта, а не музыкант инструмент.
— Наверное, это так. Я играл на заведомо известных скрипках — Страдивари или Гварнери, но не чувствую их близкими. Они не раскрывались так, как я хотел бы.
Практически ко всем старинным инструментам нужно приспосабливаться. Либо ты подойдешь к нему по своему темпераменту, манере игры, либо нет. У старых скрипок, как правило, уже сложившийся характер.
Сейчас я играю на современном инструменте, который мне нравится, потому что растет вместе со мной, подстраивается под меня. Здесь я хозяин – я даю инструменту свое направление, свой звук.
— Но современных инструментов много, нужно найти свой.
— Я играю на скрипке австрийского мастера Мартина Швальба прошлого года рождения – лета 2024-го.
У нас вышла забавная история: я играл на инструменте этого мастера, который изготовлен в 2020 году, был доволен. У меня не было планов его менять, но пришел на очередной маленький ремонт – оставил скрипку на пару дней. Швальб между делом говорит: «Сделал новую скрипку, хочешь попробовать?» Я взял этот инструмент на время ремонта моего. Поиграл на нем и понял, что хочу именно его. Так близок он мне оказался по всем параметрам.
Вот так инструмент выбрал меня. И прогресс, который сделала скрипка за прошедший год, просто колоссальный. У музыкантов есть такой термин «разыграть инструмент». Ты берешь его, и каждую неделю он становится богаче по краскам и звуковой палитре, более зрелым. Это очень долгий процесс. Должно пройти 10 лет, прежде чем оттачивается характер скрипки. А в первые пять лет идет формирование инструмента. Кстати, дерево очень пластичный материал. Сначала оно мягкое, а через несколько лет принимает форму и начинает резонировать.
— А климат влияет на звук скрипки?
— Конечно, в разных климатах скрипки звучат по-разному. Осенью, например, в Сибири инструмент чувствует себя комфортно. А приезжаешь в Красноярск в морозы – во время большой сухости – и скрипка становится хрустящей. Приходится повышать влажность внутри инструмента.
— Вы много гастролируете, остается время на свои интересы, увлечения?
— Я продолжаю играть в бадминтон. Я живу в Вене, часто бываю в Москве, и в свободный день созваниваюсь с друзьями. И мы собираем команду и идем играть. Это хорошо разгружает голову и нагружает мышцы, как и любой спорт.
Но я люблю ездить на гастроли. Когда ты куда-то уезжаешь, избавлен от житейских забот. Скажем, приеду в Москву, а мне там нужно поменять холодильник. А здесь, в Красноярске, голова об этом не болит – время целиком мое.
— Ваш папа был коллекционером, а вы?
— Я собираю скрипичные смычки. Не то, чтобы коллекционирую, просто покупаю понравившиеся. Часть моей профессии – играть разными смычками. Это очень интересно. Они по-разному звучат, по-разному ощущаются в руке. Например, есть более звучный смычок, им играешь мелодичное произведение. А есть более четкий, искристый – им лучше сыграешь что-то виртуозное, яркое. Кстати, в смычки неплохо инвестировать. Они всегда ценятся и повышаются в стоимости. Сейчас у меня семь смычков – все разные, один под старину. На нем можно играть старинную музыку. Он короче, чем классический смычок, имеет другую форму, в него вставлено меньше волоса.
— А какой вам дорог больше всего?
— Французские смычки считаются золотым стандартом качества. А я недавно нашел изделие современного немецкого мастера. Этот смычок лег мне в руку. И игровые качества имеет хорошие. Я в основном им играю. Хотя с собой на гастроли беру пару смычков. Все возить не имеет смысла.
Премьера камерной симфонии Кристофа Эренфеллнера в Красноярске прошла успешно
— Вы впервые приехали на фестиваль «Азия — Сибирь — Европа». Насколько значимо для вас участие в таком событии?
— Для меня это очень интересно. Готовиться к выступлению в Красноярске я начал еще летом – достал ноты, стал репетировать. Музыканты всегда готовятся к выступлению заранее. Мы должны подготовить не только то, что нам играть завтра, но и через месяц, два, через год.
Для выступления в Красноярске я взял Рондо Шуберта. Это новая для меня пьеса, и мне было интересно, как она прозвучит в большом зале. Я Шуберта очень люблю, он один из тех гениев, которых не всегда можно постичь головой. Он приоткрывает путь в высшие сферы, куда кроме как через музыку не попасть. Но это и сложный композитор – прозрачный, чистый. Потому любая фальшь – звуковая или эмоциональная – видна. И мне хотелось подарить красноярцам красивую музыку.
Вместо досье
Никита Борисоглебский — выпускник Московской консерватории имени П. И. Чайковского. Совершенствовался в Музыкальном колледже имени Королевы Елизаветы в Бельгии и в Академии Кронберга в Германии.
Международная карьера музыканта началась после успешных выступлений на XIII Международном конкурсе имени П. И. Чайковского в Москве (II премия, 5 специальных призов). За победой последовал эксклюзивный контракт с Московской филармонией и насыщенные гастроли по России.
Кроме того, скрипач – лауреат первых премий международных конкурсов имени Я. Сибелиуса в Хельсинки и имени Ф. Крейслера в Вене; победитель международных конкурсов в Монако, Брюсселе и Монреале. Помимо музыки мировых классиков, репертуар Никиты Борисоглебского включает также музыку современных композиторов ХХ и XXI веков. В исполнении музыканта звучали мировые премьеры сочинений Р. Щедрина, А. Чайковского, К. Бодрова.
