Франция от нас безмерно далека, и по большому счету не наше дело, что там творится, – как говорил подполковник Гоцман, у самих дел за гланды. Однако с позиций человековедения Франция ничем не хуже Балахтинского района, Алтайского края, Москвы и любой другой территории планеты.
Пошел пятый день, как в Елисейском дворце обосновался новый хозяин – молодой (хотя – нет: по меркам нынешней большой политики, в которой вызревают к 70 годам, 39 лет даже не молодость, а что-то подростково-пубертатное) Эммануэль Макрон. Избирательная кампания во Франции широко освещалась, она стала предметом разносторонних переживаний о судьбах Европы. Дискурс, напомню, сводился к тому, что в лицах Макрона и Ле Пен схлестнулись обезличивающая глобалистская сила и еще недобитый национальный дух. Дух проиграл и, как уверяют оптимисты, готовится к реваншу.
Но дело, я думаю, не в этом, и даже не в заявлениях кандидатов. Выбирают ведь не только по программам и заявлениям, но и по лицу, биографии, харизме.
Россия настолько огромная и, как отмечали поэты и философы, по сути, женственная страна, что руководить ею могут только брутальные типы. Женщина наша, как известно, и коня остановит, и в избу войдет, – соответственно русский правитель должен уметь совладать с такой женщиной. По большей части именно таких и выносило на вершину власти, причем не обязательно представителей сильного пола – Екатерина II серьезный мужик была. Если линия эта где-то прогибалась, то мы имели большие неприятности, о чем свидетельствует вся по-нехорошему женственная эпоха дворцовых переворотов, продолжавшаяся от воцарения вдовы, затем дочери Петра Великого до его дурашливого внука Петра III, а также правление двух нежных подкаблучников – последнего российского императора и М. С. Горбачева. С приходом демократии, несмотря на грандиозный бардак, линия оставалась неизменной, ей соответствовал даже Ельцин, хоть непутевый, но все равно на бабу не похожий. А вот политические идолы тех времен – Егор Тимурович Гайдар и Григорий Алексеевич Явлинский – не имели никаких шансов, поскольку первый был классическим ботаником, каковых в школе бьют, а второй отличался показной нравственностью и абсолютной неспособностью к поступку. Говорят, даже претензии к женщинам, с которыми Г. А. имел отношения, он излагал по пунктам с подпунктами. Женщины сбегали.
Когда мне в цифрах и фактах доказывают, что страна находится в упадке, я особо не возражаю, поскольку образования для этого недостаточно, а утешаюсь тем, что бывало хуже – и ничего, выкарабкивались. Но самое главное – у меня есть маркер катастрофы, который, к счастью, пока не просматривается.
Катастрофа наступит, когда граждане Российской Федерации путем всеобщего голосования – тайного и свободного – выберут президентом Максима Галкина. Это будет означать, что в самой сердцевине страны сломалось нечто жизненно важное. После такой травмы – постельный режим до скончания дней.
Я имею в виду не артиста Галкина – очень, кстати, яркого, – а 40-летнего супруга 68-летней женщины. Брак этот вошел в русский фольклор и рационально оправдывается лишь тем, что у богемы все не как у людей.
Юноша, подверженный такого рода любви, как бы это помягче сказать, имеет особенную психофизиологическую структуру, не позволяющую быть главой вообще чего бы то ни было. Какие бы он слова ни говорил, программы выдвигал (мы-то знаем, что нужные слова сочиняют нанятые специалисты), к власти он способен так же, как корова к фигурному катанию. Он дитя – а его в президенты.
Впрочем, применительно к Франции Галкин – не самый убедительный пример, поскольку женился Эммануэль Макрон (фактически) во вполне половозрелом 25-летнем возрасте. Он познакомился со своей будущей женой, она же его учительница, когда ему было 15, ей – 40. Как отмечают дамские журналы, впервые они остались наедине, когда мальчику было 17, тогда же он заявил маме с папой, что никого, кроме учительницы, знать не захочет, и что при этом делала «невеселая статья – совращенье малолетних», я не знаю. Мальчуган свое слово сдержал (видимо, прочих вариантов женщина, годящаяся ему в матери, не оставила), теперь ходит под ручку с откровенно пожилой тетенькой, дети которой от первого брака старше его самого. Собственных детей у них, разумеется, нет, поскольку такие союзы не для деторождения заключаются. Зато пожилые домохозяйки в восторге – созерцание сей парочки вспрыснуло их увядающие надежды.
Ле Пен – женщина брутальная, широкая в кости – очень красиво пошутила перед вторым туром: «В любом случае править Францией будет женщина – или я, или Меркель». Вышло так, что Меркель. Она почти ровесница супруги президента. Если в кулуарах официального визита – первого после избрания – Ангела зажмет в углу Эммануэля и скажет, поглаживая по волосикам: «Слушайся тетю Аню, она тебя плохому не научит», – то, видимо, так и будет. Потому что мальчик изначально так устроен, что ему надо кого-то слушаться. Ну и что, что был министром финансов. Министр – бумажная душа, а власть – простите за опасные ассоциации – это триумф воли. Французы вместо триумфа выбрали умиленную слезу пенсионерки.
Упаси нас боже от такого выбора.
Файл: https://pixabay.com
